Песнь одиноких китов на частоте 52 Гц - Матида Соноко

ненавидевшая бабушку, даже тогда сказала, что ни за что не будет за ней ухаживать, но ей и не пришлось. После смерти бабушки осталось достаточно денег, чтобы хватило на похороны, вот тогда-то отчим и сказал, мол, противно считать такую своей родственницей. Это ж какой стыд – содержанка! Но при этом он с уважением говорил о ее образе жизни: мол, сумела сохранить образ известной гейши, женщины с хорошим характером и до самого конца жила с шиком. И это стоило ценить.

А для меня бабушка была просто-напросто добрым человеком с мягким смехом. Она не важничала, не кичилась роскошью, она была душевной и красивой, как горечавка, тихонько цветущая в углу сада. Бабушка, о которой говорили мать с отчимом, отличалась от той, какой ее знала я.

Они оба не знали, почему она выбрала это место. Город, с которым нет никакой связи, в котором не на кого опереться. Ничем не примечательный, обычный рыбацкий городок в провинции. Интересно, что она здесь искала? Как жила?

Погруженная в эти мысли, я крутила педали и очнулась, только когда оказалась у скоростного шоссе. Пока оглядывалась вокруг, выбирая, куда поехать, меня окликнули:

– Мисима!

Я подняла козырек своей бейсболки и посмотрела туда, откуда донесся голос, – из окна «универсала» высунулся Муранака и махал мне рукой.

– Ты чего здесь делаешь?

– Купила велосипед, осваиваю.

– Ишь ты. Обедала уже? Я вот собираюсь.

Задумавшись, посмотрела на часы – почти час дня.

– Хочешь, вместе поедим? Покажу вкусную столовую.

Я немного подумала – давно не ела вне дома. Раз у меня теперь появился велосипед – а пусть покажет!

– Хорошо, поехали.

Муранака просиял.

Я поехала за его машиной, и через несколько минут мы добрались до небольшого ресторанчика. На синих занавесках у входа белыми буквами было написано «Закусочная Ёсия». Я протянула руку, чтобы открыть раздвижную дверь из матового стекла, но навстречу вышла группа дяденек в рабочей одежде. Мы вошли, и я увидела, что внутри было просторнее, чем казалось. Стояло четыре столика на четверых и еще четыре места на подиуме. Подиум, видимо, как раз занимали те дядечки – там еще стояла посуда, которую торопливо убирали со стола две девушки в фартуках.

Мы сели лицом друг к другу за свободный столик у окна, и я раскрыла меню. Здесь были карри, отбивные, тянпон – густой суп с лапшой, мясом и овощами, острые кусочки жареной курицы – в общем, довольно много вариантов. Выбор отдельных блюд, не входящих в комплексный обед, тоже был богатым, так что закусочная, кажется, была популярна у простого народа. Вечером тут можно было и выпить.

– Кстати, а где Кэнта?

– Он увлекся сотрудницей ресторанчика, который открыли за «Ионом», – нахмурился Муранака.

Он рассказал, что Кэнта – парень настойчивый и решил ходить на обед только туда. Муранака, пытаясь поддержать чувства подчиненного, тоже ходил вместе с ним, но потом ему надоело, и сегодня он отправился обедать сам по себе.

– Ладно, неважно. Рекомендую вот это – ланч с тэмпурой[13] из курицы.

Мужчина ткнул пальцем в ланч с огромной фотографией, рядом с которой было красным написано: «Самое популярное блюдо». Он объяснил мне, что тэмпура из курицы – самое известное местное блюдо, и что вся его семья любит эту закусочную – когда они приходят сюда, только эту курицу и заказывают.

– Что ж, тогда тоже попробую. Будьте любезны!

Я позвала официантку, и девушка тут же подошла к нам. Пока я заказывала два ланча с тэмпурой из курицы, Муранака вдруг сказал:

– Эй, ты же Котоми, да?

Услышав это имя, я невольно вздрогнула, посмотрела на девушку в джинсовом фартуке и белой косынке и выпучила глаза от удивления. Она действительно лицом напоминала того мальчика.

– О, Муранака…

У нее была тоненькая девичья фигурка. Она застенчиво улыбнулась и каким-то детским жестом потерла щеку. Но вот лицо у нее было, как у старухи, – так что и не подумаешь, что она одноклассница Муранаки. Она выглядела жалко – будто красивый цветок, увядший от яда.

Значит, она – мать того мальчика?

– Мы ведь уже больше десяти лет не виделись, а ты меня до сих пор помнишь!

– Так я ж тебя знаю с первого класса. Хотя… как бы это сказать… ты сильно изменилась, – заметил Муранака, подыскивая слова. Котоми улыбнулась:

– Женщины постоянно меняются.

– Да нет, я… Да-да, конечно!

– Хи-хи! А ты, Муранака, все такой же искренний. Так мило. Итак, ваш заказ – два ланча с тэмпурой из курицы? Заказ принят, – чуть склонив голову набок, с улыбкой сказала она, будто звезда сцены, и исчезла на кухне. Оттуда сразу послышалось: «Котоми! Иди отдохни!» – «Хорошо!»

– Тяжело ей, наверное, пришлось, – печально пробормотал Муранака, глядя ей в спину. И тут же добавил, уже обращаясь ко мне: – В средних классах[14] была первая красавица! Хорошенькая такая, все в нее были влюблены. У меня несколько друзей ей признавались в любви – всех отвергла. Она поступила в неплохую, по местным меркам, старшую школу – я-то балбесом был, попал в самую плохую… в общем, мы в старших классах в разных местах учились, но про Котоми я часто слышал. Когда все узнали, что она бросила школу и уехала из города, на ушах стояли – были уверены, что ее взяли куда-то моделью или актрисой. А потом вот как оказалось… Печально. Муранака задумчиво смотрел куда-то вдаль, и перед его взором, наверное, представала красавица Котоми – такая, какой она была в детстве.

– А какая она была по характеру?

– Пожалуй, избалованная. Такой хорошенькой девочке ведь много прощается. Она была не столько звезда, сколько принцесса.

Я неопределенно хмыкнула. И такая теперь зовет собственного ребенка «паразитом»? Одевает его в обноски, бьет, а может, и не кормит толком.

Интересно, поверит ли Муранака, если сказать ему об этом? Предпримет ли какие-то действия?

Я хотела ему сказать и не смогла открыть рот. Если расскажу Муранаке об этом, не исключено, что мальчику станет еще хуже.

* * *

Мне самой довелось намучиться от такой легкомысленной доброжелательности. Когда я была в четвертом классе, наша классная руководительница сделала матери замечание по поводу того, что я хожу в неглаженой форме. «Я понимаю, что у вас есть еще и маленький ребенок, но, если вы немного проявите заботу, Кико не будет чувствовать себя так одиноко. Покажите ей своим отношением, что вы и ее тоже любите».

Это было перед зимними каникулами, маму вызвали в школу, и мы вдвоем сидели перед учительницей. Она светилась от собственной