Надувные прелести - Фаина Раевская

— Афоня, держись! Отходи на позиции, сейчас наши подоспеют! Ну, кто желает попробовать комиссарского тела?! Подходи по очереди! — сестрица вращала вытаращенными глазами, словно добрый доктор-патологоанатом, обещающий своему пациенту долгую счастливую жизнь. Видать, членство в боевом братстве ко многому обязывает!

События сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой. Едва Клавка предложила кому-то тело какого-то комиссара, как дверь туалета распахнулась. На свет божий выполз счастливый Димыч. Интересно, чему он так обрадовался? Освобождению или телу комиссара? Впрочем, ликование любимого длилось доли секунды: Клюквина, настроенная очень по-боевому, опустила на голову Брусникина гладильную доску. Димка попытался оказать сопротивление, но зацепился гипсом за косяк и тяжело рухнул на пол: ногами в коридор, а головой — в туалет. Глазки моего супруга блаженно сомкнулись.

Может, напряжение сказалось, а может, просто нужна была разрядка, но я от души расхохоталась, глядя на сей пейзаж:

—    Кажется, я овдовела!

—    Так это Димка! — обрадованно воскликнула убийца. — А я-то думала, нас уже нашли. А почему он лежит на полу?

—    Умер, наверное, — голосом робота на пенсии доложила я.

—    Типун тебе на язык! Нешто можно так про родного мужа?

—    А по голове колотить моего мужа можно? Ты ведь его убила!

—    Ну, прости. — Клавка скорбно потупилась. — Я ведь думала, это враги.

—    Да? Потому, наверное, и тело комиссарское предлагала. Кстати, чье тело ты имела в виду?

Вопрос Клавдия проигнорировала, склонилась над Брусникиным и приложила ухо к его широкой груди. Я нетерпеливо попискивала, с волнением ожидая результатов осмотра.

—    Может, прибегнуть к помощи электричества? — осенила меня идея.

—    Лучше поцелуй своего спящего красавца, — поднялась Клавдия.

—    Так он не умер? — обрадовалась я.

—    Жив, жив твой пупсик. Мне бы такую крепкую голову, — ворчливо отозвалась сестрица. — Давай оттащим его в комнату...

Предложение показалось разумным, но трудновыполнимым. Однако оставлять Димыча на полу между туалетом и коридором я категорически отказывалась, и мы все же поволокли супруга на его ставшее уже привычным место, то есть на кровать. Брусникин оказался намного тяжелее Клавдии, оттого и сил на его транспортировку ушло намного больше. Пожалуй, стоит подать заявку в сборную России по тяжелой атлетике. Клавка хоть и пыхтела, как паровая машина, но тянула вместе со мной. Ценой невероятных усилий, а также при помощи крепких выражений цель была достигнута: Димка продолжил свой сон в более комфортных условиях.

—    Откормила я твоего пупса на свою голову, — отдышавшись, заметила Клюквина. — Пора на диету его сажать, а то форму потеряет.

Истина в словах ехидной сестрицы, несомненно, имелась: Димыч здорово раздался вширь. Но Клавка сама виновата! Зачем так вкусно готовить? Если бы готовкой занималась я, то Брусникин до конца дней своих держался бы в оптимальном весе, потому что из еды у меня лучше всего получаются: чай с лимоном и бутерброд с колбасой.

—    Ну, что? Продолжим? — потерла ладошки Клавдия.

С моей стороны возражений не последовало — очень уж не терпелось поймать и додумать мысль, не дававшую мне покоя последние полчаса.

И вот «бухгалтерская ведомость» снова возникла перед глазами. Я напряженно вглядывалась в строчки в надежде отыскать нечто, что поможет разгадать необычную ведомость. Видя мою сосредоточенность, Клавка не лезла ни с вопросами, ни с дурацкими советами, а исправно таращилась в монитор, за что ей — большое человеческое спасибо.

Разобраться с фамилиями и должностями труда не составило, тут все было более или менее ясно. А вот с исполнителями и суммами дело обстояло хуже. Почему, к примеру, против фамилии замминистра стоит сумма вдвое большая, чем против фамилии министра? По идее ведь все должно быть наоборот?

—    Попробуем пойти другим путем... — пробормотала я себе под нос.

—    Пойдем вместе, — предложила Клавдия.

—    ...нужно просто найти закономерность. Она непременно существует, ее не может не быть...

—    Конечно. Раз ты говоришь, значит, закономерность существует. Ты приглядись повнимательнее, Афонь! Ты у меня такая умная! — польстила Клавка и в приливе нежности потерлась носом о мое плечо.

Окрыленная похвалой сестры, я уперлась взглядом в графу «дела»: самую загадочную из всей ведомости. Против каждой фамилии, а их в списке насчитывалось ни много ни мало — тринадцать штук, значилось по нескольку одинаковых сокращений: «крп.», «крм.», «бз.», «сч.». Этими «делами» занимались все без исключения члены списка. А дальше «дела» разнились: у кого-то имелись и пр., и дп., и лб... Я обратила внимание на любопытный факт — чем больше список дел, тем выше оказывалась сумма. Самая высокая сумма значилась у тех, у кого в «делах» значился какой-то «уз.».

—    «Уз.», «уз.»! Неужели нельзя было по-человечески написать! — Я прикрыла слезящиеся от напряжения глаза и откинулась на спинку кресла. — И вообще, что это за «крп.», «крм.»? Сами они «крп.»! «Крп.»... — Тут я осеклась, а потом счастливо рассмеялась: — Ну конечно же! Как я сразу не догадалась?! Это же так просто! Клава, я в институте подобным образом лекции писала!

Клавдия настороженно на меня посмотрела и уточнила:

—    Шифровала, что ли?

—    Не шифровала, а сокращала! Ну-ка, произнеси вслух несколько раз подряд это самое «крп.». Что получается?

—    Крп, крп, крп... — послушно забубнила Клюквина. С полминуты она каркала, а потом произнесла: — У меня ничего не получается, кроме карпа. Но при чем здесь рыба?

—    Не карп, Клава! «Крп.» — это коррупция! Теперь поняла?

По лицу сестры было заметно, что она ничего не поняла, хотя и старалась изо всех сил. Пришлось объяснять ей на пальцах:

—    Сосредоточься и ответь, как тебя зовут?

—    Клава... — последовал немного растерянный ответ. — Афанасия, ты, по-моему, слегка того, перенапряглась. Может, не стоит так усердствовать?

—    Не волнуйся, на самом деле все не так сложно. Значит, говоришь, тебя зовут Клава?

—    Ну... в некоторой степени. По крайней мере, еще утром я была уверена в этом. — Клюквина, видно, решила, что с головой у меня наметились проблемы, и не желала волновать «больную».

—    А теперь убери из своего имени гласные! Ну? Получается...

После несложных умственных упражнений Клавка выдала решение:

—    Клв... — и немедленно возопила: — Афоня, ты гений! А что такое «крм.»? Нет, подожди, я сама попробую. Крм, крм, крм... Карман, что ли?

—    Не карман, а криминал! Ну, теперь почти все ясно. В графу «дела» занесены неприглядные делишки наших министров! Связь с криминалом, коррупция, лоббирование нужных законопроектов, бизнес... В общем, идеальный материал для шантажа.

Клавдия недоверчиво хмыкнула:

—    Может, оно и так. Тогда объясни мне, убогой, что значат «уз.» и «сч.»?

—    «Уз»... не знаю пока, а «сч.»... Счет.

—    Какой счет?

—    В банке, Клава! И, скорее всего, за рубежом. Сама посмотри, у всех министров и у их замов в «делах» имеется «сч.». Значит, у товарищей есть большие бабки и их можно доить. Сумма — это цифровое выражение намерений шантажиста!

—    Прекрати разрушать мне мозг своими мудрыми высказываниями! — возмутилась Клавдия. — Изволь изъясняться по-человечески!

—    Попробую, — вздохнула я и приступила к объяснениям. Если опустить мои эмоции, то коротко они сводились к следующему.

Некто, назовем его Мистер X, каким-то образом стал обладателем очень ценной информации, а именно: чем занимаются слуги народа в часы досуга. А занимаются они весьма неприглядными делами! Что поделать? Это закон жизни — заступил на службу народу, изволь предаться разврату! Мистер X быстро сообразил, что на пороках чиновников можно неплохо заработать, и даже установил свои тарифы на каждое неблаговидное «дело». Главное, чтобы господам чиновникам было чем расплачиваться. Впрочем, как следует из «ведомости», недостатка в средствах они не испытывают.

—    У меня вопрос, — подняла руку Клавдия.

—    Валяй...

—    А доказательства? Чтобы шантажировать таких людей, нужно иметь железобетонные доказательства! Ведь просто так не придешь к какому-нибудь Ивану Иванычу и не скажешь: давай, мол, бабки, я все про тебя знаю.

—    Правильно мыслишь, — похвалила я сестру, отчего лицо ее просияло и она гордо расправила плечи. — Это значит — что?

—    Что?

—    У Мистера X доказательства имеются! Единственное, чего я не могу понять: какова роль исполнителей? Какова их задача? — я в задумчивости потерла переносицу и вновь уткнулась в монитор в надежде отыскать ответ на этот непростой вопрос.

Чувствительный удар по спине заставил меня оторваться от созерцания «ведомости» и задохнуться от возмущения: