Триггер убийства - Юлия Фёдоровна Ивлиева

что человек совсем фиговый прогнозер, – философски заключила Кира. – Ни одни наши планы не осуществляются. Если что-то может пойти не так, то оно обязательно пойдет не так. Но как жить, если не ждать счастливого будущего? Зачем тогда жить? Основное человеческое ожидание – счастье в будущем.

Володя покачал головой и задумчиво и печально сказал:

– Кредиты – это какая-то мошенническая схема мировых масштабов. Люди сидят на кредитах, как на игле. Изо всех же углов втюхивают – берите ипотеку, кредиты, карточки… Какой-то вселенский заговор.

– Вселенский заговор и есть, – кивнула Кира. – Человек с долгами чувствует себя уязвимым, зависимым, становится весьма сговорчивым. Таким легче управлять, проще предсказывать его действия, он никуда не денется, не взбрыкнет и не возмутится. Его можно заставить делать практически что угодно. У него долги и ежемесячные платежи. Он взял кредит на машину, ипотеку, пару карточек, телефон и стиральную машину. Все. Жизнь продана вперед на много лет. То есть предстоит годами платить за то, что, по ощущениям, уже порадовало, уже свершилось. Радость прошла, а больше ничего ты себе позволить не можешь, потому что уже продал в ней даже больше того, что заработал. Остаются только страхи и тревоги. Работа неинтересная и малооплачиваемая. А как поменять? Платить за кредит-то каждый месяц надо. Вдруг на новой работе ничего не выйдет. Вот и сидит человек трясущийся, тревожный, агрессивный, загнанный. Остановиться и выбраться из порочного круга уже не получается.

Все немного помолчали, переваривая слова Киры о бытности жизни.

– А еще на Родионова есть несколько заведенных, но закрытых по разным причинам дел, уголовных и административных, – добавила Анна. – Вымогательство, шантаж, мошенничество.

– По-хорошему, конечно, туда ехать надо, – заключил Володя. – Здесь можно с родственниками поговорить и с коллегами.

– Он и мест работы сменил – целую тучу. Я поищу коллег, составлю список, – вызвалась Аня.

– Опрос с Володей поделите и отчет не забудьте, – распорядился Самбуров.

Володя кивнул. Аня сделала книксен:

– Сделаю.

Пока «Мерседес» Самбурова плыл в городском потоке машин, Кира не слишком внимательно следила за дорогой. Куда они приехали, она выяснит, только сверив улицу с картой. Краснодар для нее еще не стал своим и хорошо знакомым. Чтобы понимать, в какой части города она находится, приходилось следить, как одна улица вытекала из другой, как проплывают мимо известные и подписанные крупными буквами вывесок здания, помнить, в каком направлении едет. Карта города еще полностью не загрузилась в ее сознание. Но эта дезориентированность и собственная чужеродность с лихвой компенсировались буйством цветов и красок, к которым она тоже еще не привыкла, а значит, радовалась розам и пионам, которые росли в палисадниках, на газонах, повсюду. Принюхивалась и старалась запомнить – вот так пахнет вишня, а вот так яблоневый цвет. Вот это магнолия, а это глициния, дальше на каждой улице и возле каждого дома еще сотня цветов и растений, названия которых она не знала.

Только в Краснодаре у Киры появилось ощущение неторопливости жизни. Нет яркой смены сезонов и нет беспокойной спешки, что впереди короткое лето, которое следует успеть прожить. Здесь она перестала бежать нагуливаться по солнечному парку, напиться кофе на летних террасах, надышаться морем, наглядеться на горные вершины. Все, что Кира так любила, теперь было у нее круглый год.

В Краснодаре. В горах Адыгеи. И на побережье. И в Крыму. «Крым сейчас особенно красив, – размышляла девушка. – Парад тюльпанов, фестиваль пионов, арт-выставки, наверняка еще что-то. Открытый кубок Крыма по боксу». Тренер нашел ей противника. Паренька, который не счел оскорблением выйти против девушки и точно рассчитывает победить, поскольку быть побитым бабой – это даже хуже, чем уделать бабу. Через две недели у нее есть возможность выйти на ринг с парнем. Не на центральном, не в окружении толпы, но с судьями, рефери и полноценными раундами. Если она хочет. И если сможет.

Кира покосилась на Самбурова, который уверенно вел автомобиль.

Она так и не решила основной вопрос, за ответом на который пошла на бокс. Научилась ли она бить? Когда она первый раз ступила на ринг, у нее была конкретная цель: научиться бить. Она сама провела эту черту и сама убедила себя, что, как только перешагнет за нее, ее отпустят кошмары и страхи. Она научится бить и, как из кокона, вылезет из того ужаса, который парализует ее до сих пор при одном воспоминании о когда-то произошедшем с ней. Толчок между лопаток – и липкий темный страх могилы.

Кира смахнула с лица ощущение сыплющейся на нее земляной крошки, тонких корешков и ползущего по щеке жучка, провела рукой по волосам широким жестом, понимая, что проверяет возможность двигаться. Так она теперь ощущала страх. От этого чувства стремилась избавиться.

Смогла ли? Она не знает ответа. Научилась бить? Стала неуязвима? Кира не обманывала сама себя. Научилась или нет, пора выяснить и покончить с этим. Бокс стал ее тяготить. Как лекарство, глотая которое, думаешь о вреде для печени, а не о излечении. Ей надо выяснить. Ей надо выйти на ринг. Последний раз.

Осталось только как-то попасть в Крым. Сесть и уехать – самое простое. Но… Позавчера она поделилась новостями с Юной.

– Самбуров не даст тебе на ринг с мужиком выйти, – безапелляционно озвучила девушка то, что Кира и так знала сама. – Он найдет способ удалить твоего партнера еще до соревнования. Ладно, если посадит на время боя, а то ведь может и сломать чего. Он твои тренировки с Викой-то с трудом терпит. Удивляюсь, как Вика еще сама от них не отказалась под давлением правоохранительных органов в лице отдельного подполковника.

Кира кинула на нее вопросительный взор:

– Да ладно! Будто сама не думала, что братец давно запугал ее, чтобы она, не дай бог, не двинула посильнее и не нарушила целостность твоей черепной коробки.

Кира думала, но у Вики никогда не спрашивала. Та все равно не призналась бы.

Но на бой в Крым Кира все равно хотела. Надо только сказать Самбурову. Он занят на работе, может, и не увяжется с ней. Кроме того, она не хотела, чтобы он видел ее на ринге. Она возьмет с собой Юну и Вику. Даже Таня поедет. Ну должна же у нее быть какая-то собственная жизнь? Только ее! Вот они минусы серьезных отношений – необходимость спрашивать разрешение, сопоставлять ритм и график жизни, искать одобрения…

Кира закусила верхнюю губу и шмыгнула носом – верный признак того, что врет себе. Григорий не покушался на ее свободу. Не пытался Киру поменять, подстроить под себя, даже попыток ее контролировать не предпринимал, во всяком случае, она этого ни разу не заметила. Хотя изначально готовилась к тому, что он крайне авторитарный мужчина,