Сын человеческий - Роберт Силверберг

Контакт нарушается, и он остается один, разбитый, и неуправляемо всплывает к поверхности. Он слышит резкий смех поджидающих его козлов, он видит их красные и желтые эманации. Они его схватят. Но Квой первым берет его, спокойно, доброжелательно обнимает его, и Клей вновь обретает контроль.

– Ты в порядке? – спрашивает Квой.

– Все хорошо.

– Теперь ты понял наш образ жизни?

– Я понимаю.

– Можем ли мы тебя изучить?

И Клей говорит:

– Да, можете.

6

Он видит себя ползущим на четвереньках к берегу пруда. Наступило утро.

Козлолюди исчезли. Тело его избавилось от воды. Он наполняет легкие воздухом и подставляет себя яркому солнечному свету. Здесь на деревьях золотые листья. Он делает несколько робких шагов. Через минуту он уже вспоминает, как нужно ходить. Теперь он осматривает свое тело. Снова выросли жесткие волосы. На животе шрам от аппендицита. На бедре синяк. Он вернулся к первоначальному облику. Они его дразнят? Он был слишком примитивен и, обретя усовершенствованный вид, получил удовольствие. От гладкой юношеской безволосой груди, бедер и паха. Теперь же, увидев розовый кончик петушка, выглядывающий из густых черных кудрей, он чувствует глубокое смущение от своей наготы. Он прикрывается раскрытыми ладонями. Но можно ли спрятать и волосатые ягодицы? Шерстистую грудь? Он прикладывает ладони к телу то тут, то там. Он трется щекой о плечо: на лице выросла щетина. Прости меня, я – животное. Прости меня, мое тело предает меня.

На его бедрах возникают узкие белые трусы. Он облегченно вздыхает, услышав далекие аплодисменты этому укрытию. Он добавляет крахмальную сорочку. Носки. Брюки. Галстук. Пиджак. Носовой платок в нагрудном кармане. Черные туфли из искусственной кожи. На левом бедре выпирает бумажник. В правой руке атташе-кейс. На гладких щеках аромат лосьона после бритья. Он находит автомобиль и садится в него. Кладет кейс рядом с собой.

Ключ в зажигание. Врууум! Правая нога давит на акселератор. Правая рука сжимает руль. Двигатель заводится, машина легко выскальзывает на улицу.

Гудят сигналы. Он весело сигналит в ответ. День пасмурный, но солнце пробьется. Он дотрагивается до кнопки: окна закрываются и включается кондиционер; впереди едет автобус, выбрасывая клубы выхлопных газов.

Наконец он сворачивает, подъезжает к пандусу, тормозит у ворот, чтобы взять билет уплаты пошлины. Зеркала заднего обзора показывают ему городские башни, окутанные смогом, но скоро он убежит от всего этого. Он въезжает на пандус, мягко увеличивая скорость, и вливается в дорожный поток со скоростью пятьдесят миль в час. Вскоре он уже делает шестьдесят пять, затем семьдесят и держит так. Поворотом пальца он включает радио. Из задних колонок льется Моцарт. Хаффнер? Линц? Ему следовало бы различать их. Он перестраивается в дальний ряд, скоростной, и несется вперед.

Зеленый знак советует ему повернуть здесь, чтобы проехать в центр, он только смеется. Через несколько минут он уже за пределами города. Да, тучи исчезли, светит солнце, небо нежно-голубое, каждые одну-две минуты из аэропорта справа от дороги мелькают блестящие крылья реактивного самолета.

По бокам дороги тянутся зеленые поля. Посадки тополей и кленов убегают назад. Он открывает окно и в него врывается сладкий летний воздух. Сейчас он почти один на дороге. Но что это там впереди, стоит у обочины? Ждет попутку? Да. Девушка? Да. Обнаженная девушка? Да. Его старая фантазия.

Очевидно, ей было трудно остановить машину; она разделась, и он видит аккуратно сложенную стопку вещей, лежащую на чемодане рядом с ней: штаны, блузка, трусики, лифчик. Его нога скользит к педали тормоза. Но он не может остановиться рядом с ней и проезжает еще по крайней мере триста футов. Он начинает давать задний ход, но она уже бежит к нему с чемоданом в руке, снятая одежда развевается, груди приятно подпрыгивают. Она очень молода: не больше двадцати, угадывает он. Золотистые прямые шелковистые волосы длиной почти до плеч. Розовая кожа пышет здоровьем и юностью, голубые глаза сверкают. У нее круглые, тугие, полные груди, поставленные высоко и близко друг к другу, тонкая талия и чуточку полноватые бедра.

Чудесная золотая шерстка покрывает ее лоно, тоненькая прядка взбирается, словно стрела, к животу. Задохнувшись, она подлетает к машине.

– Эй, привет! – кричит она. – Я уж думала меня сегодня никто не подберет!

– Да, должно быть, это непросто, – соглашается он. – Садись. Дай-ка мне это.

Он берет ее чемодан и кладет его на заднее сиденье. Она все еще держит одежду в руке. Он берет и одежду и тоже бросает назад. Она устраивается рядом с ним. В машине дорогая обивка и она извивается от удовольствия, прикоснувшись голыми ягодицами к сиденью. Протянув руку через ее грудь, он запирает машину. Она легко улыбается ему.

– Куда ты направляешься? – спрашивает она.

– Просто прокатиться. У меня навалом времени.

– Великолепно, – говорит она.

Машина катит вперед. Скоро он снова набирает семьдесят и перестраивается в скоростной ряд. Он ведет машину и поглядывает на пассажирку. У нее на груди крошечные розовые соски и бледно-голубые линии вен. В лучшем случае девятнадцать, решает он.

– Я – Клей, – представляется он.

– Я – Квой, – говорит она.

– У тебя были когда-нибудь действительно значительные эмоциональные отношения с мужчиной? – спрашивает он.

– Я не уверена. Были один или два…

– Которые подошли близко?

– Да.

– Но в конце все защитные стены пропали и вы находили себя в объятиях друг друга?

– Да, именно так! – говорит она.

– Со мной тоже было так, Квой. Слегка подразнишь, краткий миг соучастия, умная беседа, заменяющая истинную близость душ…

– Да.

– Но всегда есть надежда…

– Что в следующий раз…

– Что в этот раз…

– Действительно единственный.

– Да.

– Да.

– Действительно единственный.

– Если бы мы и вправду доверяли…

– Открыть себя…

– Не только физически.

– Но и физическая часть важна.

– Как аспект более глубоких вещей, любви, открытия души.

– Да.

– Да.

– Мы прекрасно понимаем друг друга.

– Я подумала то же самое.

– Такое не часто случается.

– Так быстро.

– Так определенно.

– Нет. Это редкость.

– Это прекрасно.

– Это то, о чем я думала.

– Такое полное понимание. Такой… настроенный ответ…

– Течение. Слияние.

– Обмен. Единение.

– Точно.

– Кто мы, чтобы противиться судьбе? – говорит он и сворачивает с автострады в ближайший выход. Пока автомобиль съезжает с дороги, его правая рука скользит по твердой прохладной округлости ее бедер. Она держит ноги плотно сжатыми, но улыбается ему. Он ласкает нежную кривую живота и достает из кармана доллар. Парень в будке, сборщик пошлины, подмигивает.