Тайна поместья - Виктория Холт

Я почувствовала, как улетучиваются мои нелепые страхи.

— Я вас оставлю, — сказала Рут. — Я пришлю вам горячую воду. Как вы думаете, вы будете готовы спуститься, чтобы умыться с дороги.

Я сказала, что да, и Рут с Люком вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.

Оставшись одни, мы с Габриэлем некоторое время молча смотрели друг на друга, после чего он не выдержал и спросил:

— В чем дело, Кэтрин? Тебе здесь не нравится?

— Что ты, здесь просто великолепно — я даже не могла себе представить всей этой красоты… Но как же ты мог не сказать им, что собираешься жениться?

Он покраснел и принял расстроенный вид, но я должна была добиться вразумительного и правдивого ответа и повторила свой вопрос.

— Ну, я не хотел, чтобы они суетились…

— Что значит «суетились»? Ты же поехал домой перед свадьбой специально, чтобы сказать им!

— Да.

— И у тебя не хватило смелости, когда дошло до этого?

— Они могли бы начать возражать, а я не хотел этого.

— Ты хочешь сказать, я показалась бы им недостойной партией для представителя такого семейства?

Я была рассержена и огорчена — разве я так представляла себе начало семейной жизни в доме своего мужа? Я обиделась на Габриэля, и мне было очень неприятно осознать, что до того, как наш брак стал свершившимся фактом, он должен был храниться в тайне, чтобы семья Габриэля не восстала против «мезальянса».

— Боже мой, конечно же нет! — воскликнул Габриэль. Он схватил меня за плечи, но я вырвалась и отошла от него. — Они полюбят тебя, как только по-настоящему тебя узнают. Они просто боятся перемен — знаешь, как это бывает в старинных семьях.

— Нет! — резко ответила я. — Не знаю. Зато я понимаю, что их никак не может обрадовать мое неожиданное появление в качестве нового члена семейства. Я не удивляюсь, что они настроены против меня.

У Габриэля был очень несчастный вид.

— Но здесь нет никакой тайны. Я им просто не сказал, и все. Я не хотел, чтобы они как-то готовились, суетились. Мне хотелось жениться на тебе как можно скорее, чтобы не терять драгоценное время…

Когда он так говорил, я уже не могла на него сердиться. Меня вновь охватила нежность к нему и вернулось желание сделать его счастливым, из-за которого я вышла за него замуж. Я подозревала, что он боится чего-то, что связано с этим домом, и что ему нужен союзник, человек, которому он может полностью доверять. Этим союзником, конечно, должна стать я, но мне самой уже отчасти передался его страх.

— Пятница, между прочим, до сих пор сидит в корзинке, — сказала я, чтобы отвлечь Габриэля и себя от мрачных мыслей.

— Сейчас я его выпущу, — ответил Габриэль. Он открыл корзинку, и довольный Пятница выпрыгнул из нее и забегал кругами по комнате, обнюхивая углы. В эту минуту в дверь постучали, и я вздрогнула, потому что стук раздался не со стороны той двери, через которую мы вошли. Обернувшись, я увидела другую дверь, которая чуть приоткрылась, и за ней мелькнула рука с большим кувшином.

— Горячая вода, сэр, — сказал голос с сильным йоркширским акцентом.

Дверь захлопнулась так быстро, что обладателя голоса я увидеть не успела.

— Это старая туалетная комната, — объяснил Габриэль. — Я использую ее как ванную. Ты увидишь, как это удобно. Только запри обе двери, когда будешь там раздеваться, а то может войти кто-нибудь из слуг. Я выведу Пятницу на улицу, пока ты будешь приводить себя в порядок.

Он надел на собаку ошейник с поводком и вышел из комнаты. Я зашла в туалетную комнату, где стояла сидячая ванна. Рядом с ней я увидела принесенные слугой кувшины с горячей водой, там же были мыло и полотенца. На стене висело большое зеркало в позолоченной раме с прикрепленными к ней такими же подсвечниками, в которых горели восковые свечи.

Я сняла дорожный костюм, умылась и переоделась, ожидая встречи с остальными родственниками Габриэля.

Ужин был накрыт в уютной и красивой комнате на втором этаже. Габриэль объяснил мне, что по торжественным случаям ужинали в большом холле на первом этаже, который использовался как пиршественный зал еще в те времена, когда был построен дом.

— Трапезный стол, который ты там видела, ровесник нашего дома, — добавил он. — Когда мы одни, мы обедаем в этой маленькой и более уютной комнате.

Комната, которую он назвал маленькой, была огромной по сравнению со столовой в Глен-хаусе. Шторы на окнах были закрыты, и на столе стояли канделябры с зажженными свечами.

За ужином нас было шестеро. С Рут и Люком я уже была знакома. Теперь я встретилась с сэром Мэттью, отцом Габриэля, и с мисс Сарой Рокуэлл, его теткой. Им обоим было за восемьдесят лет.

Как только я познакомилась с сэром Мэттью, мое настроение улучшилось, потому что он, в отличие от Рут и ее сына, был явно рад меня видеть. Это был высокий сутулый от старости человек с густой, совершенно седой шевелюрой. На лице у него был несколько нездоровый румянец, но голубые глаза блестели не по возрасту ярко и живо.

— Габриэлю повезло, что у него такая красивая жена, — сказал он. Это, конечно, было сказано, чтобы сделать мне приятное, потому что я не была красивой. Он задержал мою руку в своей и затем поцеловал ее, тем самым показав, что преклонный возраст — не помеха для галантности. Он вообще произвел на меня впечатление человека, который умел радоваться жизни и надеялся на то, что это свойство передастся молодому поколению его семьи.

— Вы должны сесть рядом со мной, — сказал он мне. — Я хочу вас видеть, а также услышать, что вы думаете о вашей новой семье.

Итак, за ужином я сидела рядом с ним, и он то и дело наклонялся ко мне и похлопывал меня по руке.

Тетя Сара была совсем другой, хотя и в ней были заметны фамильные черты Рокуэллов. Ее голубые глаза смотрели без всякого выражения, а в ее манере чувствовалось постоянное напряжение, словно она силилась понять, что происходит вокруг нее, и ей это не очень удавалось. Я решила, что она старше своего брата.

— Сара, — обратился к ней сэр Мэттью, — это моя новая дочь.

Она кивнула, ударив его совершенно детской улыбкой. Я подумала, что если бы эти старики были первыми, кого я встретила в доме, мое впечатление от оказанного мне приема было бы совершенно иным.

— Как вас зовут? — спросила она.

— Кэтрин, — ответила я.

Она опять кивнула, и с этого момента, когда бы я не посмотрела на нее через стол, ее взгляд был на мне.

Сэр Мэттью захотел услышать историю нашего с Габриэлем знакомства, и я рассказала ему о том, как я нашла Пятницу.

— Цыгане, — сказал он. — От них можно чего угодно ожидать. Я не позволяю им селиться на моих землях. Но я должен сказать, что Габриэлю эта ваша цыганка принесла удачу.