Тайна поместья - Виктория Холт

— Все очень просто — у меня слабое сердце. Это фамильная болезнь: мой старший брат умер от этого совсем молодым, моя мать умерла при родах от того же самого… Я же могу умереть завтра, через год или через пять лет… Говорят, что я вряд ли проживу дольше пяти лет.

Мне хотелось как-то утешить его, и он понял, что его слова поразили меня, поэтому он грустно добавил:

— Так что все это не очень надолго, Кэтрин.

— Не смейте так говорить, — сердито сказала я, вставая. Я была под таким впечатлением от его слов, что больше ничего в этот момент сказать не могла. Я быстро пошла к дому, и Габриэль отправился меня провожать. Ни один из нас до самого дома не сказал ни слова.

В эту ночь я почти не спала. Я ни о чем не могла думать, кроме Габриэля и его потребности во мне. Теперь мне было понятно, почему он с самого начала казался мне не похожим на других — потому, что я никогда раньше не встречала человека, приговоренного к смерти. У меня в голове звучал его голос: «Я могу умереть завтра, через год или через пять лет… Говорят, я вряд ли проживу дольше пяти лет…» Перед глазами же у меня стояло его грустное лицо, которое так часто при мне освещалось улыбкой. Я могу сделать его счастливым на то время, которое ему осталось, — только я. Как же я могу оттолкнуть человека, которому я так нужна?

В то время я была так неопытна, что не умела анализировать свои чувства. Но я была уверена, что мне будет не хватать Габриэля, если он уедет. Он наполнил мою жизнь, заставив меня забыть мрачность моего дома, и, кроме того, он показал мне, как приятно быть с кем-то, кто действительно интересуется мной и моей жизнью и кто искренне мной восхищается.

Возможно, я не была влюблена; возможно, жалость была тем, что определяло мое отношение к Габриэлю. Как бы то ни было, на следующее утро я приняла решение и согласилась стать его женой.

Оглашение нашей помолвки состоялось в церкви Гленгрина, и после этого Габриэль уехал домой, чтобы, как я полагала, известить своих родных, а я начала готовиться к свадьбе.

Мой отец, у которого Габриэль перед отъездом по всей форме попросил моей руки, был несколько ошарашен таким поворотом событий. И не сразу дал свое согласие, напомнив Габриэлю о моей молодости и о краткости нашего знакомства. Я, разумеется, предвидела эти возражения, поэтому вмешалась в их разговор и сказала отцу, что решила выйти замуж и не собираюсь отступать от данного Габриэлю слова.

У отца был очень растерянный вид, и я поняла, что он жалел об отсутствии дяди Дика, с которым привык советоваться обо всем, что касалось меня. Тем не менее, видя, что я настроена решительно, он в конце концов благословил нас, задав Габриэлю принятые в таких случаях вопросы о его состоянии и собственности. Ответы моего новоиспеченного жениха его более чем удовлетворили, я же, со своей стороны, впервые осознала, что мне предстоит войти в очень богатую семью.

Мне очень хотелось, чтобы поскорее приехал дядя Дик, так как мне трудно было себе представить, что моя свадьба состоится в его отсутствие. Кроме того, он был единственным человеком, с которым я могла бы поделиться своими чувствами, будучи уверенной в том, что он не только поймет их, но и поможет мне самой в них разобраться.

Я сказала Габриэлю, что хотела бы дождаться приезда дяди, но он и слышать не хотел о том, чтобы откладывать нашу свадьбу. Я не стала с ним спорить, потому что понимала, что его нетерпение — не прихоть, а естественное состояние человека, которому недолго осталось жить.

Я не могла устоять перед тем, чтобы не написать Дилис. Однако, промучившись над письмом, в котором я пыталась описать свои чувства, я порвала его и ограничилась кратким извещением о помолвке и приглашением на свадьбу.

Фанни была настроена очень скептически. Она, естественно, не одобряла поспешности, с которой я собиралась вступить в брак. Она бурчала себе под нос пословицы типа «женился на скорую руку, да на долгую муку» и тому подобное, но, тем не менее, изо всех сил хлопотала, готовясь к свадьбе, чтобы «не ударить лицом в грязь» перед моими новыми родственниками.

Габриэль писал мне часто, и его письма были полны любви, но в них не было ни слова о том, как его родные восприняли его намерение жениться.

Дилис тоже написала мне, сожалея, что не сможет приехать на свадьбу, так как ее жизнь в Лондоне расписана на несколько недель вперед.

За три дня до свадьбы Габриэль вернулся в Гленгрин и остановился в тамошней гостинице под названием «Голова короля».

Когда Мэри пришла ко мне в комнату с известием, что он ждет меня в гостиной, я поспешила вниз. Он стоял спиной к камину и лицом к двери и, как только я вошла, бросился мне навстречу и обнял меня. Я поцеловала его.

— Материнский поцелуй, — пробормотал он.

Сам того не зная, он точно выразил то, что я к нему чувствовала. Я хотела о нем заботиться и сделать оставшуюся ему жизнь как можно более счастливой. Я не была в него страстно влюблена, но не придавала этому значения, так как о любви до тех пор знала только по книгам и разговорам со школьными подругами. Но я была к нему привязана, и меня очень трогало то, как он нуждался во мне.

Вырвавшись из его объятий, я усадила его на диван. Мне не терпелось услышать, что сказали его родственники по поводу нашей предстоящей свадьбы и кто из них приедет, чтобы на ней присутствовать.

— Видишь ли, — медленно проговорил он, — мой отец слишком стар для такого путешествия, ну а остальные… — Он пожал плечами, не закончив фразы.

— Габриэль! — воскликнула я. — Ты хочешь сказать, что никто из них не приедет на нашу свадьбу?

— Понимаешь, тетя Сара тоже слишком стара, чтобы приехать…

— Ну а твоя сестра и ее сын?

Габриэль нахмурился и, не глядя на меня, сказал:

— Какое имеет значение, приедут они или нет? Ведь это не их свадьба, а наша.

— Но как же они могут не приехать! Значит, они не одобряют наш брак?

— Конечно же, одобряют. Но ведь сама церемония не так уж важна, правда? Послушай, Кэтрин, я с тобой и я хочу, чтобы мы были счастливы. Что еще тебе нужно?

Спорить было бессмысленно, но мне эта ситуация казалась очень странной. Никто из родных жениха не приедет на свадьбу! Но что делать, видимо, у нас с Габриэлем все должно было быть не так, как у всех. И раз он сам не огорчается из-за того, что его родные не будут присутствовать на свадьбе, мне ничего не остается, как смириться с этим. Во всяком случае, теперь я была даже рада, что Дилис не сможет приехать, иначе мне пришлось бы объяснять ей то, что я сама не понимала.

— Надо полагать, вы для них недостаточно хороши, — высказала свой приговор Фанни.