Великая кошачья революция - Андрей Анатольевич Горбунов

Поэтому прими мои соболезнования, вдова нетленного Имхокотуса, и прошу: пойдем со мной. Мы уже положили тело твоего мужа в кошачий домик. Пора и тебе лечь рядом с ним. А потом мы замуруем вход, чтобы земной свет не отвлекал вас от путешествия по загробному царству…

– Стойте-стойте-стойте, – дрожащим голосом запротестовала Неферпусси. – Вышло недоразумение. Дело в том, что я теряла память. Временная амнезия, понимаете. И только сейчас я вспомнила, что на самом-то деле никакая я не Неферпусси, а Черная Красавица. И давным-давно я уже замужем за Пушком, который перевоспитал вислоухих. Понимаете, что это значит? Это значит, что вчерашний мой брак с Имхокотусом недействителен! Вот ведь незадача. Поэтому вы уж меня извините, но мне пора бежать. Настоящий муженек заждался!

Неферпусси, расталкивая жрецов, бросилась прочь из дворца. У входа ей попался Живодёрк. Он просто стоял, не делая никаких попыток задержать беглянку. Но Черная Красавица для надежности сшибла с лап и его.

– Там где раздается имя Пушка, жди неприятностей, – выплевывая пыль, зашипел ученый. – Пора кончать с этим рабом. А то он, упаси Гавт, еще и власть в Мургипте захватит.

10

Живодёрк даже в самом страшном кошмаре не мог представить, насколько он окажется прав. С той только разницей, что изгою не пришлось захватывать власть. За последние недели популярность Пушка (даже несмотря на инцидент с наместниками Гавта) выросла настолько, что мургиптяне сами предложили ему стать новым фараоном. Главный аргумент в пользу чужака, приговоренного к высшей мере наказания, звучал просто и лаконично: «Мяу».

Естественно, Пушок согласился. И вот настал волнительный день инаугурации. В Красную землю, несмотря на сильнейшее пекло, съехался весь Мургипет (Пушок не пожелал переезжать в старый дворец фараонов и остался в своей пирамиде.) Блуждая перед церемонией по своему темному жилищу, будущий самодержец наткнулся в одной из комнат на яркий сверток. В приложенной к нему записке говорилось: «Самому красивому и умному фараону на свете. С любовью». «Неужели Черная Красавица все-таки объявилась? Конечно же, этот подарок от нее», – решил владыка. Ходили слухи, что у Неферпусси была краткосрочная потеря памяти, поэтому на дворцовой площади она и не узнала Пушка. Но с тех пор прошло пять дней, а кошка так и не появилась. Пушок уже начал волноваться, но, раз подарок здесь, значит, и Красавица наконец-то приехала. Фараон разорвал на мелкие клочки оранжевую бумагу – внутри оказался жирный жук-скарабей. Повелитель Мургипта облизнулся и сунул копошащегося жука в рот.

– Вкуснятина, – на всю пирамиду подытожил кот, затем огляделся по сторонам. – Дорогая, ты здесь?

Но откликнулось только эхо. Пушок пожал плечами и побежал наружу к заждавшемуся электорату. Коты-жрецы торжественно объявили Пушка владыкой Нижнего и Верхнего Мургипта и дали ему новое имя – Имхокотус Одиннадцатый. Пирамидная площадь взорвалась аплодисментами, и в небо было отпущено три тысячи бабочек.

– Мы с вами построим прекрасный Мургипет будущего, – важно заявил новый фараон, оглядывая подданных. – Я уже передал жрецам свой первый свод указов. Обещаю, вам понравится!

В толпе Пушок заметил Живодёрка. Тот что-то говорил. Правитель прищурился. Пару дней назад старший кот-жрец как раз научил его читать по губам. «Да-да, я тебе говорю, выродок, – прочел владыка на морде у Живодёрка. – Вкусный был скарабей? Специально для тебя отловил самого-самого последнего. Сегодня на завтрак он съел изрядную порцию моего нового зелья. Я лирично назвал его „Шанс“. И, раз ты слопал жука, значит, „Шанс“ уже в тебе. Для начала мое снадобье погружает отравленного в крепкий-крепкий сон. Сон настолько сильный, что окружающие принимают уснувшего кота за труп. Но на самом деле весь организм умрет только через пять дней. И вот тут-то в дело вступает его величество ШАНС, шанс на спасение. К моей отраве есть противоядие. Это холод. При температуре в минус сто градусов яд нейтрализуется. Почему ты не смеешься? Это ведь самая смешная шутка, которую я придумал! В Мургипте самая низкая температура – плюс сорок. Шанс, ха-ха-ха. Обязательно воспользуйся им…»

Пушку все труднее было концентрировать взгляд на губах Живодёрка. Все поплыло перед глазами. А потом наступила чернота, холодная и бесконечная.

Мургиптяне загалдели: их свежевыбранный фараон упал. Старший кот-жрец приставил ухо к носу Пушка, потом пощупал пульс.

– Случилось страшное, – произнес он обескураженно. – Имхокотус Одиннадцатый умер.

Тем временем через подавленную толпу продиралась Черная Красавица. Она уже неделю пыталась добраться до Красной Земли. Сначала у нее не было мышатины, чтобы нанять колесницу и приехать к Пушку. Поэтому кошке пришлось горбатиться в одном из финиковых садов. Когда она заработала на поездку, ей попался колесничий из вислоухих. Тот перепутал маршрут, в результате они уехали совершенно в другую пустыню. И вот только сейчас Неферпусси добралась до пирамиды.

– Пропустите меня. Я – жена нового фараона! Дорогу супруге правителя, – кричала красавица, расталкивая кошачью массу. Наконец она выбежала на инаугурационную площадку. – Ой, а что случилось? Мой дорогой супруг упал от волнения в обморок? Он всегда у меня был таким впечатлительным.

Коты-жрецы, потирая лапы, незаметно стали окружать кошку. Старший священнослужитель поднялся от тела Пушка.

– Умер твой супруг, – резюмировал он. – И тебя пора собирать в последний путь.

11

Имхокотуса Одиннадцатого хоронили только жрецы. Дело в том, что, хотя фараон и умер, его поправки к вечному своду законов успели вступить в силу. Кроме ликвидации культа Гавта и зверского налога на всех собак там содержались и другие не менее интересные пункты. Убирались надбавки за работу под палящим солнцем (все равно ведь шерсть защищает от жарких лучей); треть рыбы, пойманной каждым рыбаком, должна попадать на стол к фараону (потому что правильное питание правителя – залог стабильности в стране); каждый кот должен работать до заката своих дней (а не до первой падучей, как было раньше) и т. д., и т. п. Ну а вишенка на торте нового законодательства – фараон повелел всех котят в Мургипте называть Пушками. В общем, к похоронной церемонии популярность Имхокотуса Одиннадцатого не только сошла на нет, но и ушла далеко в минус. Жрецы и сами бы с радостью отказались от проведения траурной церемонии, но против регламента не попрешь. Все-таки хоть пять минут, но Пушок был фараоном.

Только рыбацкая дочь Песчинка проявила жалость к мертвому правителю.

– Да, дядя раб (он же дядя фараон) – плохой кот, но в загробный мир он должен отправиться хотя бы с одной своей вещью! – прожужжала отцу все уши котенок.

А единственной собственностью Пушка была серебряная лежанка, которую Васирис приспособил в качестве нового плота. В общем, Песчинка потребовала от папы вернуть вещь настоящему владельцу. И тот после долгих уговоров отвез необычный плот в Красную землю и передал жрецам.

Тело Пушка положили