Критика теоретических концепций Мао Цзэдуна - В. Г. Георгиев

даёт нашей партии ещё более мощное теоретическое оружие для руководства народом в борьбе за грандиозное преобразование мира»[45].

В цитатах обращает на себя внимание утверждение о заслугах Мао Цзэдуна перед марксизмом в подчёркивании «определяющей, решающей роли субъективной деятельности».

Как известно, марксизм не отрицает значения субъективного фактора в общественном развитии при социализме. Наоборот, он подчёркивает его всё возрастающую роль по мере развёртывания успешного социалистического строительства. Это обусловливается тем, что коммунистическая партия, опираясь на познание объективных законов социального развития, может использовать их в интересах всего общества. Деятельность людей получает целенаправленный, сознательный характер. Однако закономерности социального развития социалистического общества так же материально обусловлены, объективны, как и закономерности социального развития всех других формаций. Недостаточный учёт их в общественно-экономической деятельности людей, и тем более их игнорирование, неминуемо отрицательно сказываются на развитии социалистического общества.

В противоположность марксизму маоисты занимаются апологией субъективной деятельности людей, игнорируя по сути дела диалектическое единство объективных законов общественного развития и сознательной деятельности людей. Марксистов они называют механицистами, ибо, по их словам, «не признавая человека решающим фактором в отношениях между человеком и вещами, они делают односторонний упор на то, что действия человека определяются мёртвыми схемами объективных законов, что человек может лишь пассивно подчиняться законам». Ссылаясь на то, что при социализме неизмеримо возрастает роль субъективного фактора, маоисты метафизически противопоставляют объективные законы и деятельность людей, отрывают одно от другого.

Однако главное заключается в том, что под «субъективной активностью» маоисты понимают не сознательную целенаправленную деятельность народных масс, основывающуюся на знании законов общественного развития, а действия их по реализации любых субъективистских установок руководителей. Поэтому, когда речь идет о заслугах Мао Цзэдуна в развитии «теории субъективной активности», имеется в виду апология с его стороны такой деятельности людей, которая не ограничена никакими объективными законами, т. е. по сути дела апология волюнтаризма и субъективизма. Такая точка зрения является субъективно-идеалистической.

При анализе маоистской философии следует иметь в виду одно важное обстоятельство. Очень часто маоисты, чтобы замаскировать свой отход от марксизма, прибегают к следующему приёму. Они берут правильное марксистское положение, но дают ему своё толкование. Это достигается меньшим или большим подчёркиванием наиболее нужной для них в настоящий момент одной из сторон данного положения, выхватыванием части из целого, абсолютизацией её. Но для того чтобы подобная операция была не заметна, они не «забывают» привести препарируемое марксистское положение целиком.

Так они поступают и в данном случае. Чтобы замаскировать ревизию постулата марксистской философии о диалектической взаимосвязи объективных законов социального развития и сознательной деятельности людей при социализме, они, акцентируя внимание на деятельности людей, вместе с тем говорят о необходимости учёта объективных законов.

Поэтому извращение маоистами правильных положений марксистской философии может быть обнаружено не только при внимательном изучении их теоретических взглядов, тщательном анализе и сопоставлении всех их высказываний по данному вопросу, но путём выяснения того, когда, при каких обстоятельствах и по какому поводу делается ударение на том или ином теоретическом положении. В частности, субъективно-идеалистический подход Мао Цзэдуна к вопросу об использовании объективных законов социального развития становится ещё более очевидным, если учесть, что апология субъективной деятельности происходила в период «большого скачка» и народных коммун.

По существу в маоизме субъективно-идеалистически решается вопрос и о роли человека в материальном производстве. Сошлемся в связи с этим на статью, опубликованную в 1965 г. в журнале «Синь цзяньшэ» — органе отделения философских и общественных наук Академии наук КНР: «…орудия труда в производстве, объекты труда, оружие на войне и т. д.,— писали авторы статьи,— хотя и имеют важное значение, хотя несомненно являются немаловажным фактором в производстве и на войне, однако по сравнению с человеком они занимают второстепенное место. Независимо, где это — в производственной борьбе или классовой борьбе, фактором, играющим решающую роль, является человек, а не вещь»[46]. Дело в том, утверждают авторы статьи, что человек занимает активное, а вещь — пассивное положение. Человек «…может мыслить, может трудиться, обладает субъективной деятельностью, может познать и изменить мир, вещь же не обладает такими особенностями…»[47]. «Среди всех вещей самыми наиважнейшими являются орудия труда в производстве и оружие на войне… Однако в отрыве от человеческой деятельности природа не сможет снабдить человека необходимыми орудиями труда и оружием. В отрыве от человеческой деятельности уже созданные орудия и оружие превращаются в хлам»[48]. Здесь, как и выше, при рассмотрении вопроса о соотношении субъективной деятельности и объективных законов гипертрофически преувеличивается роль субъективного фактора.

Может быть, мы имеем дело с защитой деятельной сущности, активности человека? Но если вспомнить, что цитировавшееся нами положение написано в период замедления темпов индустриализации Китая после провала «большого скачка» и народных коммун, в период всяческого принижения и игнорирования роли техники и технического прогресса, в период безудержной проповеди маоистской идеи «атомная бомба — бумажный тигр», то станет очевидным его явное антимарксистское звучание. Мы сталкиваемся с намеренным преувеличением роли человека в материальном производстве и умалением роли самого материального производства.

Марксизм всегда подчёркивал решающую роль человека в общественном производстве. Достаточно вспомнить слова В. И. Ленина о том, что первая, производительная сила всего человечества есть рабочий, трудящийся. Однако марксизм никогда не отрывал, не противопоставлял человека другим составным элементам производительных сил. Человек — главный, но не единственный компонент производительных сил. Сознательное или несознательное пренебрежение этим принципом ведет к стиранию принципиальной разницы между различными способами производства, ибо каждое общество характеризуется определённым уровнем развития производительных сил.

В процессе воздействия на природу человек не только изменяет её, но и изменяется сам. Он совершенствуется в способах создания средств труда. Но это совершенствование зависит от достигнутого в каждый данный момент уровня развития производительных сил. Не следует забывать, что силы и возможности человека в каждую определённую историческую эпоху ограничены соответствующим уровнем развития материального производства, и прежде всего средств труда. Вряд ли кто-либо будет возражать, что средства труда ничто без человека. Однако на этом основании нельзя сводить значение средств труда на нет. Именно в уровне развития средств труда проявляется сила человека. Маоисты проповедуют нигилизм по отношению к науке и технике, что нашло отражение, например, в таком лозунге: «Разбить веру в научные авторитеты». В условиях современной научно-технической революции, когда наука становится непосредственной производительной силой общества, такая практика неизбежно привела бы к застою в научных исследованиях.

Нам представляется, что в данном случае мы вновь сталкиваемся с такой характерной для маоизма особенностью, как расхождение теории с практикой, как узкоутилитарный подход к теории. Сам Мао Цзэдун не может не понимать всё возрастающей роли естественных наук в современном обществе, ибо использование их достижений повышает степень