Доверие - Димитр Ганев

его ушах все еще звучал голос Али: «Построите их, встанем вот, здесь, и я вам скажу: вон тот помогает Караосману!»

Было рано, утренняя прохлада струилась в окно, а Игнатова то и дело бросало в пот от волнения. Если б сейчас его спросили, возможно ли, чтобы Али обнаружил помощника Караосмана среди штабных, он без колебания ответил бы: «Нет!» Но в глубине души допускал такое, хотя это и противоречило всякой логике. Именно она и заставляла его склониться к мысли, что донесение в штаб дивизии послать все-таки придется.

Боль в желудке снова скрутила его. Согнувшись, он остановился у дивана. Так и застал его подпоручик Занин.

— Опять язва? Сигарету?

— А твоя медичка все еще утверждает, что противопоказано? — спросил Игнатов, выпрямляясь.

Занин спрятал сигареты.

— Доктор Кабаков говорит: «То, что опасно для показания, всегда противопоказано!»

— Пошел он к дьяволу вместе со своей философией! Ты знаешь, сколько золота этот живодер содрал со всего края?

— Ну, золотые украшения — его слабость. Пузырек вареного соснового корня — золотой перстенек! Улитка, высушенная и растертая в порошок, — золотой. Так этот доктор людей и лечит.

Капитан посмотрел на дверь.

— Вроде кто-то постучал?

— Фиалка.

— Впусти ее.

Занин открыл дверь. В кабинет гордо вошла маленькая серна. Она доверчиво посмотрела на капитана, подождала, пока подпоручик сядет, и, подойдя к креслу, легла рядом, подогнув ножки. Ее зеленые глаза остановились на старых стенных часах.

— Десять минут шестого, милая! — Игнатов ласково погладил ее. — И ты тоже не спала? А это что за бинт?

— Не слушается. С вечера я оставил ее у дежурного, а она решила сбегать в самоволку. Перескочила через забор и — хлоп! — ножку подвернула.

— Ничего, заживет. Фиалка-то поправится, а вот мы… — Капитан опять погладил серну. — У нас болезнь посерьезнее. Видно, резать придется.

— Язва? — спросил Занин, глядя на командира сочувственно.

— Если бы! Язва одного только меня мучает. Ночью, уже после двух, явился ко мне Али. — Сев за стол, Игнатов продолжал: — Как думаете, можно ему верить?

— А вы как думаете?

— Я вас спрашиваю!

— И верю, и не верю. — Занин смотрел в пол. — Это честный человек, патриот, герой Дравы. Да теперешняя его жизнь… В общем, верю и не верю, — повторил он.

— Допускаете вы, что кто-то из наших военнослужащих помогает Караосману?

— Ну, утверждать что бы то ни было категорически я бы не мог.

Резко зазвонил телефон.

— Капитан Игнатов слушает, — сказал он устало, нервно разминая сигарету. — Да-да, слушаю… Так… Во сколько? Так… Поставьте охрану. Иду! — Капитан медленно положил трубку на аппарат, опустил голову, сказал будто сам себе: — Эх, Али, Али! Привязать бы тебя… тогда б ты жив остался.

— Что случилось? — встревожился Занин. — Что-то с Али?

— Дай закурить.

— Пожалуйста.

Фиалка ткнулась мордочкой в руку Занина, но огонек спички заставил ее отпрянуть.

— Здесь, подпоручик, опытная рука работает, — Игнатов откинулся на спинку стула и глубоко затянулся. — В пятистах метрах восточнее моста, в заводи, найдено тело Али.

— Убит? — Занин смотрел на него ошарашенно.

— Мертв. Вот и все. А как он мне сейчас был бы нужен. Ушел — и тайну с собой унес. Оба мы допустили маленькую, но фатальную ошибку! Ну что ж, идемте, подпоручик.

Они вышли из штаба. Фиалка обогнала их, сделала несколько грациозных прыжков, затем остановилась, замерла, вытянув шейку. Но ни Игнатов, ни Занин не обращали на нее внимания, и она вернулась к часовому, стоявшему у ворот.

На улице собралось много народу: дети, женщины, мужчины. Казалось, все село устремилось к мосту и дальше, к заводи. А там уже стояла толпа. Люди шумели, указывая друг другу на тело Али, запутавшееся в ветвях вербы, принесенной откуда-то рекой. Увидев пограничников, все посторонились, пропуская Пармака, поставившего охрану и ждавшего их. Он подвел офицеров к берегу.

Синяя, отполированная водой скала перегородила здесь, русло реки, образовав глубокий омут. Тело то появлялось над мутной водой, то скрывалось, будто Али пытался встать на ноги и выйти на берег. Эти странные и страшные движения и пена, которая то обвивала его стриженую голову, когда она погружалась, то расходилась при появлении ее над поверхностью воды, заставляли матерей уводить детей подальше от берега, да и сами женщины боялись мертвеца, — взглянув, бормотали что-то и спешили уйти.

— Милиции сообщили? — спросил Игнатов Пармака.

— Да, — вздохнул Пардон — Придут. И следователь, и врач. А того уже и след простыл!

— Ты думаешь, Караосман? — Игнатов испытующе посмотрел на Пармака.

— Так ведь не я же! Распорядились его не трогать.

— Ясно, — кивнул капитан. — Кто первый увидел Али?

— Жена Нури. Она вон в том доме живет.

Какой-то курчавый мальчик выскочил вперед и затараторил:

— Она пошла выбросить в реку дохлого цыпленка, а увидала Али!

— А ну, марш отсюда! — прикрикнул на него Пармак, и мальчуган юркнул в толпу. — Ну ладно, я пойду. Как приедут — пошлю вам сказать.

— Пусть никто ничего не трогает, — напомнил ему Игнатов.

На тропинке, сбегающей от дома Саира, Занин увидел женщину в чадре. Она не спешила, как другие, спуститься к заводи — очевидно, ее не волновало то, что подняло на ноги все Красново. Подпоручик узнал Асину. Она шла медленно, низко опустив голову, Словно что-то искала у себя под ногами. Подойдя к толпящимся на берегу, не стала расталкивать людей, как это делали другие, а осталась позади толпы и только тогда посмотрела на противоположный берег, где собрались люди из нижнего квартала.

На улице, ведущей к штабу, Игнатов повстречал трех женщин: ту, что шла в середине, две другие поддерживали под руки.

— Вот уж этой-то встречи не хотел бы я сейчас! — проговорил он. — Найде… Придется выдержать.

Найде едва держалась на ногах. Ослабевшая, с измученным, бледным лицом, повязанная черным платком, шла она увидеть своего «пьяницу» и, может быть, проклясть его еще раз. Заметив офицеров, женщины остановились.

— Мои самые искренние соболезнования, Найде. — Капитан взял ее руку, попытался сказать что-то еще, но взгляд несчастной женщины словно приковал его к месту. Он еле слышно добавил все-таки: — Али был настоящий патриот! Мы недостаточно его ценили.

Занин знал, что Найде его ненавидит: во время семейных ссор, когда они с мужем приходили к Игнатову, чтобы он их помирил, Занин всегда вставал на сторону Али, а однажды даже дал дежурному распоряжение не пускать Найде к командиру. И все-таки он тоже высказал свое сочувствие, но женщина не подала ему руки. Лишь взглянула на него холодно и сказала:

— Кто-то из вас его убил!

Вздрогнув, точно его хлестнули, подпоручик смолчал, опустив голову.

Женщины продолжали свой путь к заводи.

Игнатов и Занин медленно шли к штабу.