Трагикомедия бродяги любви - Людмила Вячеславовна Федорова

меня это просто спасение! Я же на эти деньги буду сытым месяца три, а то и четыре, и мне не будет нужды, чтобы не голодать бежать после работы играть в эти ненавистные мне азартные игры на деньги! И огромное спасибо вам за вашу человечность, что просто по душам поговорили, я хоть кому-то свою боль рассказал…

А Бенволио и слова сказать не может, стоит как громом поражённый от того, что сегодня узнал о Джовано: оказывается, он остался без родителей в одиннадцать лет, в отрочестве пережил домогательства, и сейчас один карабкается по жизни!!!

– Джовано-Джовано, славный парень, не благодари за милосердие, милосердие должно быть в каждом человеке, я сочувствую тебе, жаль, что больше ничем не могу помочь, кроме, как денег дать, ничего, я верю, что у тебя ещё вся наладится, ещё вся жизнь впереди, а пока иди, купи себе покушать. Увидимся на репетиции через час…

Джовано, растроганный, молча, поцеловал Бенволио руку и пошёл на рынок, купил там хорошей еды, потом покушал у себя в комнатушке и запеченной говядины картошкой, и сыра с приятной мыслью: «Вот, спасибо Господу всё-таки за то, что мир не без добрых людей, сразу так как-то веселее стало от доброты Бенволио, видно, что у него христианская душа. Жаль, что таких людей слишком мало…».

Ну, а потом в театре Казанова потрудился на славу скрипачом, и был сегодня, всем на удивление, в первый раз на репетиции в приподнятом настроении, а Бенволио, зная причину этого, смотрел на юношу со слезами в глазах, так ему было жалко Джовано. Ну, а вечером, Джовано, довольный, что сегодня ему не придётся, чтобы заработать, идти в кабак и играть на деньги в азартные игры, которые он терпеть не мог, уютно устроился в своей комнатушке за чтением интересной книги по географии…

… Действительно, четыре месяца юный Джовано Казанова прожил без всяких проблем, но потом опять вернулась тот же вопрос: жалования на еду не хватает, где взять ещё заработок?

… Джовано долго мучился над решением этой головоломки, а потом ему повернулась под руки книга о разных ремёслах, в том числе упоминалось ремесло стекольщика, который делает разную стеклянную посуду…

…Джовано читал это и с хитренькой улыбкой и с блеском в больших карих глазах подумал: «О, как всё тут понятно и хорошо описано, весь процесс выдувания и создания стекольного раствора, а я ведь разбираюсь в химии, у Гоцци изучал эту науку, а что если использовать это для одной махинации?..».

Ну, и взялся юноша за воплощение своей, как ему казалось, шикарной идеи. Сделал из разноцветного стекла разные сложные геометрические фигуры, потом натёр хорошенько эти разноцветные стекляшки растительным жиром и вышел на дальнюю улицу в Венеции продавать их за большие деньги, обманывая людей, что это драгоценные камни: алмазы, рубины, изумруды и розовый кварц…

Конечно, не сказать, что Джовано совсем не переживал, зарабатывая таким нечестным путём, муки совести давали о себе периодически знать и портили юноше настроение, но Казанова успокаивал себя: «Это ненадолго, я просто пошёл на этот стыдный поступок, чтобы заработать определённую большую сумму денег, а потом, когда я накоплю эти деньги, бросить театр господина Бруни и уехать в Рим учиться на хорошую профессию…».

Но, увы, планам юноши не удалось сбыться. Один раз Джовано стоял рядом с очередным покупателем подделки, расписывая молодому дворянину «всю красоту этих драгоценных камней, что достались мне от матери, когда я осиротел».

Молодой дворянин же, что был одет в дорогой вышитый золотой ниткой кафтан-жюстокор из лилового атласа и белоснежную богатую манишку с бриллиантовой брошкой, слушал речи Джовано, когда внезапно из-за угла появились стражники, двое крепких солдат со шпагами и треуголками. Ой, как несчастный Джовано испугался! В переполнявшей до лёгкой дрожи в руках панике, юный Казанова стал способ сбежать но не увидел такой возможности, и понял, что сейчас попался. Его нежное юностью лицо перекосилось от ужаса, карие глаза расширились как два красивых больших камушка, а длинные волнистые русые волосы, собранные лентой в хвост неопрятно растрепались по плечам. Он застыл в ожидании полного фиаско, как замороженный. Два солдата же подошли к Джованни и молодому дворянину и тот, что был постарше, гаркнул:

– Так, молодой господин, а вы думаете, за что платите деньги? Извините, господин, вы разве не видите, что не драгоценности, а стекло обыкновенное покупаете? Извините меня, знатный дворянин, а попались на удочку этому мелкому жулику? Вы знаете, что у нас уже три жалобы от знатных богатых людей разного титула, этот юноша продавал стекляшки за большие деньги под предлогом что это, яко бы драгоценности?

– Эм, нет, извините, я и подумать не мог, парень выглядит прилично… – растерянно пробормотал молодой дворянин.

… Джовано с ужасом схватился за голову и подумал: «О, Господи, за какой же из моих тяжких грехов ты решил меня так наказать?».

Второй же солдат, моложе и с длинными волосами сказал своему старшему соратнику:

– Да ладно тебе уже разборки устраивать, надо у этого мошенника его поделки забрать да под арест брать. И, слушай, по-моему, паренёк сильно испугался, так что давай осторожней…

– Хорошо, жалостливый ты наш, давай, делай, как сказал… – со смехом ответил старший солдат – Ты у нас добродушный, я так вот не умею…

После этого молодой солдат с длинными волосами подошёл вплотную к Джовано и промолвил:

– Так, паренёк, сейчас пытаться от нас сбежать уже бесполезно, но, если будешь делать всё по-хорошему, ничего ужасного не случится, так что не надо так пугаться, давай лучше, отдавай сюда стекляшки свои, да, если не хочешь проблем, протягивай руки, я перевяжу, и поведём в камеру. Не дрейфь, ничего не терпимового там нет, обычная сухая камера, да ещё и покормят, да я уверен, что такому молодняку судья даст небольшой срок…

Джовано немного успокоился, отдал солдату свой мешочек с поддельными драгоценностями, протянул руки и тихо попросил:

– Только без грубости, только без рук, пожалуйста, я всё выполню, что скажете…

– Вот, другое дело! – сказал солдат, перевязал руки юноши верёвкой, и несчастный Джовано поникшим видом пошёл покорно со стражей…

… Спустя час юного горе-авантюриста привели в камеру, развязали руки, и солдат весело прикрикнул, прежде, чем оставить его одного:

– Ну, я ж, говорил, что в камере ничего ужасного нет, ни крыс, ни сырости, обычная камера, давай, привыкай, да не вздумай рыпаться отсюда и пытать сбежать, тебе же хуже будет!

… Джовано же остался один с грохотом закрытой камере, испуганно осмотрелся…

… Пустая тихая комнатушка с выкрашенными в бежевый цвет стенами, с окном с железной решёткой, деревянная, застеленная простынкой, то ли лавка, то ли кровать да стол со