Маленькая опера - Сэ Слава

Из зала кричали:

– Выдумай новый анекдот, эти протухли!

Макс не смущался:

– Дураки вы! Вот будет у нас опера, узнаете, что такое настоящая тоска! Ни одной голой задницы, подпевать нельзя! Но это завтра. А сейчас – девочки, выпивка и никто в вас не целится! Радуйтесь, пейте, любите! Я, богоподобный Макс Лурье, весь вечер с вами!

Берта тоже похлопала и сказала Арнольду:

– Не представляю, что бы вы делали, если бы в коллективе не было психолога!

* * *

Иногда Матильда запиралась в своём номере и слушала. Звуки доносились отовсюду, на любой вкус. В зале грохотал рояль, в номерах ритмично трудились коллеги, где-то стонали, где-то пели, хохотали, аплодировали. Если какофония звучала тревожно, Матильда возвращалась в зал и внимательно разглядывала посетителей. Иногда шум не содержал в себе опасности. Тогда Матильда доставала из шкафа аккордеон, отвёрткой раскручивала винтики и разбирала инструмент. Внутри оказывалась портативная радиостанция, бутыль виски и бокал с толстым дном.

Сначала Матильда наливала щедро, до середины. Потом заводила патефон. Потом надевала наушники и, прихлёбывая, выстукивала сообщение.

– Лиса вызывает медведя. Лиса вызывает медведя. Ответь, лохматое чудовище.

Рация пиликала в ответ. Матильда умела понимать морзянку без записи.

– Медведь слушает, – отвечал невидимый собеседник.

– Медведь, как погода в зелёных дубравах?

– Лиса, дожди и туманы. Ничего нового.

– Медведь, забери меня в зелёные дубравы.

– Лиса, возьми себя в лапы. Как там зайцы?

– Зайцы ходят пьяные, хватают меня за задницу. Всё как обычно.

– Лиса, что известно о новых зайцах? Нужны номера дивизий и численность.

– Медведь, ушастые ублюдки все на одно лицо. Я не отличаю новых от старых. Медведь, я не выдержу, сбегу.

– Лиса, терпи.

– Пять лет терплю. Хочу домой.

– Не надо было грабить универмаг в Ист-Сайде. Теперь или тюрьма, или героическая служба в разведке. Мы же договорились.

– Медведь. В нашем борделе собираются ставить оперу.

– Лиса, ты трезвая? Какая опера?

– Неважно. Приходил очень важный заяц. Если я убью важного зайца, смогу вернуться домой?

– Лиса, никакой самодеятельности. Твоя работа – сбор данных.

– Чтоб вы все там сдохли, снобы! Конец связи.

– А ну-ка повтори, рыжая дрянь! Ты что сказала?

– Люблю, говорю. Скучаю. Отбой.

Матильда выключала сеть, убирала рацию, допивала виски, снова слушала шум, вздыхала и возвращалась в зал.

* * *

С прежним комендантом у Берты были прекрасные отношения. Дарственные талоны на обслуживание обеспечивали искреннюю, бескорыстную дружбу. Тот комендант прикрывал глаза на некоторые отклонения от устава бордельной службы.

От нового коменданта по спине тёк холодный пот и дрожали колени. Хотелось прыгнуть в окно и бежать, покуда ноги не сотрутся. Но бизнес не любит трусов. Ради процветания своего и девочек, Берта собралась в комендатуру. Пошла налаживать дружбу.

Комендант сидел за столом, но вскочил, лишь только Берта вошла. Настоящий джентльмен.

– Мадам! – воскликнул полковник.

– Густав! – выдохнула Берта. Она где-то читала, что с людьми нужно говорить их же языком, в том же тоне и манере. Схожесть вызывает симпатию. Ворчуны любят ворчунов, смельчаки – смельчаков, и только юмористы друг друга ненавидят.

Полковник поспешил навстречу, поцеловал руку, проводил к стулу, усадил.

– Я счастлив вас видеть!

– Я тоже немножко рада. Я даже вспомнила о вас. Два раза.

– Я бы хотел бросить к вашим ногам какую-нибудь небольшую страну. Что-то вроде Люксембурга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В подтверждение своих слов Бирке откинул половинку глобуса – внутри нашлась накрытая поляна. Бутылки, сдоба, сыр, колбаса. Берта восхитилась:

– О боже, настоящий гастроном! Не знаю, что выбрать. Пожалуй, выберу всё!

Женщина разломила булочку, украсила её сыром и колбасой – всего побольше, и с аппетитом откусила.

– Мне нравится ваше жизнелюбие! – одобрил Бирке.

– Спасибо!

Разлили бренди, чокнулись, выпили. Не таким уж и страшным оказался комендант при ближайшем рассмотрении. Берта закинула ногу на ногу. И хоть рот был ещё набит, сказала заранее приготовленную фразу:

– Я пришла молить вас о защите!

– Ворота концлагеря открыты для ваших врагов! – заверил полковник.

– Отмените эту проклятую оперу!

– Что?

– Невозможно работать! Мы несём пользу Родине, не жалея вагин. И что? Сначала явился дирижёр, потом итальянский бандит. Оно нам надо? Мы государственные служащие! Солдаты морального фронта! Или аморального, не важно. Нам некогда заниматься ерундой!

– Прекрасно вас понимаю и поддерживаю, – заверил Бирке. – Но что же я могу сделать?

– Расстреляйте дирижёра и продюсера. Или повесьте. На ваш выбор.

Бирке нахмурился.

– К сожалению, не могу. Заказ на оперу пришёл сверху.

– В каком смысле? Насколько сверху?

– Выше не бывает.

Бирке кивнул на портрет вождя нации. Берте показалось, вождь с портрета кивнул утвердительно.

Хозяйка борделя не первый год на государственной службе. Примерно этого она и ожидала, хотя и надеялась избежать. Вздохнув, она полезла в сумочку и достала не самый тощий конверт. И сказала, понизив голос.

– Я всё понимаю. Ваша работа – следить, чтобы наши враги дохли с нужной скоростью. И мы, работники простыни и подушки, всегда готовы вас поддержать.

Говоря всё это, Берта сунула конверт в бумаги, лежащие на столе коменданта.

– Что это? – насторожился полковник.

– Где?

– В конверте?

– Деньги.

– Какие деньги?

– Деньги на танк.

– Какой танк?

– Тигр или пантера. Или ягуар. Что-нибудь кошачье, на ваш выбор. Мы, женщины, любим всё пушистенькое.

– Это взятка?

К такому повороту Берта тоже была готова. Она подпрыгнула от возмущения.

– Как вы могли подумать! Девочки собирали по пфеннигу, отрывали от завтраков! У некоторых ноги не сходятся от каждодневного усердия!

– Но что это значит?

– Это значит, что нельзя запретить человеку любить Родину тем способом, который ему ближе!

Берта попыталась забрать конверт, но Бирке перехватил руку.

– Нет. Мне дороги ваши отпечатки, – сказал он учтиво. И медово улыбнулся.

Берта тянула конверт к себе с необычной для женщины мощью.

– Я больше не хочу танк! – кряхтела она.

Бирке не сдавался.

– Тогда купите истребитель! – предложил комендант, багровея от натуги. Оба старались победить, ничего при этом не разорвав.

– Я расхотела технику! Планирую всё потратить на приобретение друга с генеральскими лампасами! – упрямилась Берта.

Бирке – вот что значит военный, – вдруг рванул конверт вдвое сильней, бумага выскользнула из пальцев, Берта осталась ни с чем. Если не считать потенциальное обвинение в коррупции, конечно. Довольный полковник откинулся в кресле.

– Думаю, что смогу вам помочь.

– Вы защитите моих девочек?

– Конечно! Я же ваш комендант! Вы в надёжных руках!

Берта сделала ещё один рывок, но Бирке оказался ловчее, успел убрать улику.

Хозяйке борделя пришлось притвориться, будто всё это было шуткой. Она улыбнулась и сказала, что будет ждать коменданта в любой момент. С нетерпением.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})* * *

Чем хорош штаб, так это часовыми. Перед каждым Берта останавливалась со словами «боже, какая фактура». Каждому совала в карман визитку клуба и говорила:

– Вы – мой личный гость! Жду вас, рыцарь!