Золото келе - Антон Болдаков

В Ленинграде её часто ловят и к пиву приговаривают. Костей нет. Рыба, если правильно засолить — вкусная. Но в наших краях она не живёт.

Елена поднесла кость к лампе и попыталась присмотреться к ней, через лупу.

Серафим спокойно забрал кость и поднёс её к свету, чтобы Елена могла спокойно использовать лупу.

Елена присмотрелась к костям. Никаких сомнений не было — на костях царапины имели чёткое кольцевое строение — такое можно увидеть только после нападений кальмара или миног — зубы или зубчики на присосках, двигаются по кругу к центру, стёсывая и перемалывая попавшееся на пути мясо. Удивлял только размер этих следов — они были микроскопические — с трудом заметные только через мощную лупу, и их было ОЧЕНЬ много — словно это был кальмар с тысячами щупалец, или стая миног в несколько тысяч особей.

Не стоило и говорить, что в климатических условиях «Плутонии» кальмары и миноги вряд ли протянули бы больше минуты. А уж представить, что они слопали бы десять человек — вместе с одеждой и обувью — было совсем странно.

— Не могу понять, что это такое… Странно, — прошептала Елена, проводя пальцами по костям. — Это нечто невероятное…

— Это для вас «нечто невероятное»?! — неожиданно зарычал Павел. — Твою мать. Ты — кгб-шница! Это останки убитых людей! И ты восторгаешься тем, что их убило?

— Э, брат, ты б это… сбавил пар! — прорычал Гаврила. — Чё развонялся? Иль чего — сам хочешь пополнить коллекцию этих костей?

— Да, Павел, чем тебе не нравится её работа? — поддержал Гаврилу Серафим. — Товарищ старший сержант, не обращайте внимания. Не ко всякому зрелищу мы тут привыкли.

— Да всё в порядке, — Елена осторожно и деликатно перерыла кости. — Моя работа не у всех вызывает удовольствие — особенно у тех, кто благодаря ей понёс заслуженное наказание. Ага!

Несколько костей лежали чуть в стороне — они были аккуратно распилены, причём явно хирургической пилой.

— Ваш врач пилил эти кости, чтобы получить доступ к костному мозгу… — Елена подняла одну кость. — Ну, в принципе правильно. Хотя не совсем понятно — они умерли так быстро, что никакой яд или наркотик просто не сумели, бы проникнуть в их костный мозг… Что он хотел там найти?

— Он ещё череп вскрыл один, — проговорил Иннокентий. — Взял мозговое вещество.

Тут уже было кое-что интереснее — судя по кассете, которую Иннокентий дал послушать Елене — перед смертью члены экспедиции находились под воздействием какого-то наркотика или вещества, что вызывало галлюцинации. Если наркотик попал в кровь, то он мог сохраниться в мозговом веществе, и его можно было установить.

Елена прибрала один череп и убрала в сумку.

— Это я заберу — потом обработаю результаты «Орангом». Надеюсь, что уже завтра будет какой никакой ответ.

— «Оранг»? Что это?

— Это мобильная биологическая лаборатория. Она засекречена, я не могу вам ничего о ней рассказать. Но поверьте — если кто и может справиться с разгадкой этих смертей, то только она.

— Уверены?

— И не такие орешки «щёлкал»… И это… Елена вздохнула. — Товарищ главный инженер — я бы хотела, чтобы о том, что тут произошло разговоров ходило поменьше. Это можно устроить?

— Постараюсь.

— Полагаю, что вашим работникам, что присутствовали при этом осмотре, будет достаточно вашего приказа. Но если они вдруг, совершенно случайно, обмолвятся, что люди в экспедиции погибли так, как описывал ваш главный врач, то я только буду рада. Не надо говорить ничего об истинной причине этих… смертей. Я прошу вас понять — это дело очень странное. Не хочу поднимать панику.

— Могли бы и просто выставить меня и моих людей из этого сарая и всё делать не на наших глазах, — заметил Иннокентий. — А вы нам тут столько всего рассказали, товарищ старший сержант.

— Десять лет назад я бы так и сделала. Но когда у вас будет такой же опыт оперативной работы, как у меня — то вы научитесь доверять людям. И понимать, что иногда нужно демонстрировать доверие… И да… — Елена подошла к Иннокентию и что-то прошептала ему на ухо.

— Ого… Даже так? — главный инженер скривил губы в нехорошей усмешке… — Не вопрос — сделаю.

…Валентина, с подушкой и одеялом в руках, повела показывать Елене её комнату.

— Выделили для тебя комнат на пятом этаже — под самой крышей. У нас парни не любят пятый этаж.

— Какое-то суеверие? — удивилась Елена, осматриваясь по сторонам.

— Да не, когда с похмелюги просыпаешься, то тащиться с пятого этажа вниз, до столовой, не так уж весело… — усмехнулась женщина. — Счас-то в нашем гнёздышке тихо — почти все на полевых работах да в экспедиции. А летом тут начинается не совсем весёлая жизнь — прибывают всякие студенты. Учащиеся. Первокурсники… Иногда приезжают всякие ансамбли песен и плясок, театры, да и просто журналисты сюда наведываться любят. Летом у нас тут совершенно дикий бедлам. Не уследить за народом. И, ты мне поверь, никаких проблем от Угодий Келе не было. Хотя туда часто летом народ гоняет на аэросанях или собачьих упряжек. Сама понимаешь — девку красивую в тундру не скатать — тепла в постели — не видать.

Елена усмехнулась, старательно пересчитывая ступени.

Лестницы тут были сделаны из дерева — хорошо обтёсанного и ошкуренного бруса, с металлическими уголками на краях, для прочности. Все лестничные площадки были хорошо освещены, и надраены до блеска — ни грязи, ни пыли — хотя дух одиночества и мрачности, что бывает в старых домах, тут хорошо ощущался.

— Получается, что сейчас основной народ живёт на первом и втором этаже? А третий, четвёртый и пятый — пустые?

— Получается что так, — кивнула Валентина. — Ты это… смотри в оба. Ребята тут разные бывают. Некоторые сами не свои бывают до нашего, бабьего мяса. Иннокентий конечно всех предупредил насчёт тебя — но ты ведь мужиков знаешь — они головами не всегда думают.

— Я могу за себя постоять.

— И без оружия никуда не ходи — у нас был случай, когда медведь в общежитие залез — ладно ребята без револьвера спать не ложатся — устроили стрельбу, прогнали медведя. Но сама понимаешь — дюжина салютов посреди ночи под ухом — это тот ещё нежданчик. Так что вот… — Валентина вошла в длинный коридор, слабо освещённый парой ламп. — Твоя комната вон там. Угловая, как мы её зовём. Двери там крепкие, так что спи, как следует — разве что на задвижку запрись. Ужинать решишь — то топай на первый этаж, столовая там работает до девяти часов. О тебе уже всех поваров предупредили —