В постели с незнакомцем - Мэри Уайн

— А теперь, Мэри, помни о своем долге и уважительно поприветствуй своего господина.

Злобная искорка промелькнула в ее глазах. Анна хорошо знала этот взгляд.

— Милорд.

Произнеся это ровным голосом, Анна наклонила голову и осталась стоять в такой позе в течение некоторого времени.

— Миледи.

Он подал ей руку ладонью кверху. Трепет пробежал по телу Анны, когда она посмотрела на ладонь. Должно быть, Ева почувствовала то же самое, увидев змия.

Филиппа ущипнула ее, и Анна положила руку на его ладонь. Его пальцы осторожно, не применяя силы, накрыли ее пальцы. Его ладонь была настолько большой, что в ней полностью утонула маленькая ладонь Анны. Он притянул ее к себе, его взгляд пытался проникнуть сквозь вуаль. Затем повернулся и повел ее по ступеням вниз. Один из его людей стоял неподалеку, держа наготове кобылу, когда граф подошел к ней. Приподняв пальцами юбки, чтобы поставить ступню в стремя, Анна ахнула, когда его руки неожиданно обхватили ее за талию. Ее ноги оторвались от земли, когда он забросил ее на спину кобылы. Мужчины прокричали здравицу, их голоса прозвучали в утреннем воздухе мощно и весело. Лицо графа на мгновение озарилось улыбкой, и он в этот миг вдруг стал похожим на мальчишку, но затем его лицо снова приняло выражение уверенного в себе человека. Он проследил за тем, чтобы Анна удобно и крепко уселась в седле.

— По коням!

Он прокричал эту команду, одновременно взбираясь на собственного жеребца. Жеребец был угольно-черного цвета, глаза его метали искры.

«Я видела его на черном коне…»

Анна подняла глаза на мужчину, который восседал на вороном коне. Он намотал поводья на крепкую руку, ловко управляя жеребцом. Его взгляд нацелился на нее, пытаясь проникнуть под вуаль, при этом его килт приподнялся, обнажив ноги. Они были не менее скульптурны, чем его руки, когда он бедрами сжал бока жеребца. Слегка отвернув голову, она уставилась на меч, притороченный к его спине. Снова послышались слова Бонни:

«У тебя родится ребенок перед днем осеннего равноденствия».

Этого не должно случиться.

Должен существовать способ избежать этого. Мужчина, который удерживал ее поводья, тронул коня, увлекая ее за собой. Волна дрожи пробежала по ее телу, когда она увидела, как все домочадцы замка машут ей рукой и желают ей всего самого доброго. Анна посмотрела на широкие спины людей, едущих впереди, каждый крепче другого. Их предводитель излучал настоящую мощь, когда проезжал мимо ворот. Кобыла Анны следовала за ним и стала набирать скорость, когда они оказались за пределами замка.

Анна преодолела искушение и ни разу не оглянулась. Она смотрела в упор в спину мужчины, которого должна перехитрить. Если есть желание, есть и способ.

Сейчас она должна думать только об этом. И сон Бонни на этот раз не должен сбыться.

Она все сделает для этого.

Анна сжала изо всех сил луку седла, не зная, какому святому вручить свою судьбу, кого она осмелилась бы побеспокоить жалобами на свое плачевное положение. Ей необходимы были святые покровители, способные за нее вступиться.

Взгляд ее то и дело скользил по плечам графа. Он был могучего телосложения, это видно было невооруженным глазом. Она даже не была уверена, что это естественно для мужчины — вырасти таким широкоплечим.

Тем не менее он смотрелся весьма гармонично вместе с громадным конем, на котором восседал. От его рук, держащих поводья, исходила уверенность. Он стискивал ногами бока животного, и его спина оставалась прямой, когда конь взбирался вверх по крутому склону.

Удерживать такого мужчину на расстоянии вытянутой руки означало бросить ему вызов. Согласно его пониманию, она была его женой.

Да, ей требуется молиться. Всем святым. Анна нахмурилась. Помимо молитв, нужен также четкий план, если она хочет дать отцу знать о своем бедственном положении. У нее заныло под ложечкой, по мере того как ее лошадь все дальше удалялась от родных стен. Замок Уорик становился все меньше, солнце все больше склонялось к западу. Корсет в тех местах, где был слишком длинным, впился ей в бедра. Когда она шевелилась, это лишь переносило боль с одного места на другое. Она пыталась шевелиться более осторожно, как-то иначе приспособить тело к седлу. Каждый из сопровождавших мужчин находил повод для того, чтобы посмотреть в ее сторону. Делали они это очень умно, притворяясь, что осматривают дорогу сзади или проверяют положение шотландских кортиков у голенищ башмаков.

Затем их любопытный взгляд останавливался на ней. Их голые колени удивляли ее. Уорикшир граничил с их землями и по английским стандартам считался холодным. Последний раз английские колени за пределами банной комнаты она видела у одного молодого конюха в конюшне, который был еще мальчик и склонен был забывать одеваться должным образом. Сейчас все эти мужчины даже не застегивали свои куртки. Их полы были распахнуты, и ветер свободно забирался под рубашки. Защитные рукава, притороченные к курткам, были завязаны на спинах, очевидно, за ненадобностью служить защитой от холода. Анна поежилась, глядя на их открытые ключицы.

И она обратила внимание на то, что ни один из них не выглядел озябшим. Все чувствовали себя непринужденно, большинство из них были явно рады, что направляются в сторону дома. Их лошади отлично вели себя на каменистых тропах. Каждая лошадь знала свое место. Должно быть, знать, что ты возвращаешься домой, — это замечательное ощущение.

Ей хотелось бы испытать его. В ее груди зародилась зависть. Ей даже не позволили проститься с семьей.

Анна поборола искушение оглянуться назад. Оглядываться на Уорикшир на столь далеком расстоянии — эту боль она не способна была вынести. По крайней мере теперь она может удержать себя от слез. Рыдания были бы бесполезны. Она часто осуждала Мэри за ее слабость постоянно прибегать к слезам. Это удвоило ее решимость сохранять спокойствие.

Граф приказывал своим людям останавливаться дважды. Оба раза привалы были возле реки, чтобы могли напиться лошади.

Ноги у Анны затекли, спешившись, она почувствовала покалывание в занемевших ногах. Она никогда не находилась в седле так долго. В этом не было необходимости. Лошади были дорогими, требовались немалые расходы на содержание их в конюшне и прокорм. Кроме того, сфера ее забот и обязанностей ограничивалась Уорикширом, окрестными деревнями и собственно замком. Ноги служили ей хорошим средством передвижения на эти расстояния. Она не могла бы заработать даже за целый год денег для покупки лошади, столь замечательной, как та, на которой она ехала сейчас. Похлопав кобылу по холке, Анна провела пальцами по глянцевитой шерстке.