Без ума от любви - Дженнифер Эшли

— А вы его натурщица?

Бет так не думала, но это же был Париж. Даже самые респектабельные англичанки, как было известно, отбрасывали все приличия, как только входили на его авеню.

Леди огляделась и села рядом с Бет на то самое место, которое занимал лорд Мак накануне.

— Нет, дорогая. Я не его натурщица. К сожалению, я его жена.

Все становилось намного интереснее. Лорд Мак и леди Изабелла разошлись, расстались, и их всем известный разрыв оставался главным светским скандалом целых три месяца. Миссис Баррингтон со злорадством смаковала этот скандал, читая о нем в газетах.

Это произошло три года назад, однако леди Изабелла сидела, охваченная негодованием, рядом с женщиной, которая, как она думала, ждала на свидание ее мужа.

— Вы ошибаетесь, — сказала Бет. — Его милость предложил мне брать у него уроки, потому что заметил мое невежество. Но заинтересовался он мной, лишь когда я ему сказала, что я друг лорда Йена.

Изабелла пронзила ее взглядом.

— Йена?

Казалось, всех удивляло даже то, что Бет просто говорила с ним.

— Я встретила его в опере.

— В самом деле?

— Он был очень добр ко мне.

Женщина подняла брови.

— Это Йен-то был добр? А вы знаете, дорогая, что он здесь?

Бет быстрым взглядом окинула площадь. Но не обнаружила там человека высокого роста с темно-рыжими волосами и необычными глазами.

— Где?

— Я хочу сказать, здесь, в Париже. Он приехал сегодня утром, так что, возможно, из-за этого Мак и не пришел. Может быть, и не поэтому. С Маком невозможно быть уверенной. — Изабелла смотрела на Бет с возросшим интересом. — Я не хотела обидеть вас, дорогая, но я не могу понять вас. Я уверена, Йен никогда не говорил о вас.

— Меня зовут миссис Экерли, но это вам ни о чем не говорит.

— Она наследница, — вмешалась в разговор Кейт. — Миссис Баррингтон с Белгрейв оставила ей сто тысяч гиней и огромный дом.

Изабелла улыбнулась, отчего стала еще красивее.

— О, так вы та самая миссис Экерли? Восхитительно! — Изабелла критически оглядела Бет. — Вы приехали в Париж одна? О, дорогая, это не годится. Вы должны позволить мне взять вас себе под крылышко. Признаться, у меня собирается не совеем обычное общество, но уверена, они будут очарованы вами.

— Вы очень добры, но…

— Ну, не надо смущаться, миссис Экерли. Позвольте мне вам помочь. А сейчас поедемте ко мне, поболтаем и узнаем друг друга.

Бет открыла рот, чтобы возразить, и снова закрыла. Семейство Маккензи вызывало у нее любопытство, а от кого она могла узнать многое о Йене, как не от его невестки?

— Конечно, — сказала она. — Я буду счастлива.

— Итак, Йен, кто же эта миссис Экерли?

Мак перегнулся через стол и заговорил, пытаясь перекричать пронзительные звуки громко игравшего оркестра. На сцене, над Йеном и Маком, две женщины в одних корсетах и нижних юбках показывали публике панталоны и в такт музыке похлопывали друг друга пониже спины.

Йен затянулся сигарой, глотнул бренди, наслаждаясь острым вкусом табачного дыма и приятной мягкостью напитка. Мак тоже сидел с рюмкой бренди, но лишь притворялся, что пьет. С того дня, как Изабелла ушла от него, Мак не выпил и капли спиртного.

— Вдова приходского викария из Ист-Энда, — ответил Йен.

Мак уставился на него.

— Шутишь?

— Нет.

Мак смотрел на него некоторое время, затем покачал головой и затянулся сигарой.

— Она определенно заинтересовалась тобой. Я даю ей уроки рисования… или буду давать, как только закончу эту проклятую картину. Сегодня утром, наконец, объявилась моя натурщица, с увлечением рассказывая о художнике, с которым где-то и пропадала. Я бы взял кого-нибудь другого, но Сибил само совершенство.

Йен промолчал. Он сразу же вообразил себя присутствующим в студии, когда начнутся уроки рисования у Бет. Он будет сидеть рядом с ней и вдыхать ее аромат.

— Я просил ее выйти за меня замуж, — сказал он.

Мак закашлялся от сигарного дыма и вынул изо рта черуту.

— Черт тебя подери, Йен!

— Она отказала.

— Боже, помилуй нас! — удивился Мак. — Харта хватит удар.

Йен подумал о манере Бет улыбаться и весело разговаривать. У нее голос звучал как музыка.

— Она Харту понравится.

Мак мрачно посмотрел на него.

— Ты помнишь, что произошло, когда я женился без благословения его королевского величества Харта? Он до смерти забьет тебя.

Йен снова глотнул бренди.

— Почему его будет беспокоить моя женитьба?

— Как ты можешь об этом спрашивать? Слава Богу, он сейчас в Италии. — Мак прищурился. — Странно, что он не взял тебя с собой.

— Он во мне не нуждается.

Харт часто брал его в поездки в Рим или в Испанию, потому что Йен не только в совершенстве владел языками, но к тому же был способен запомнить каждое слово, произнесенное на переговорах. Если возникал спор, Йен мог вспомнить все слово в слово.

— Это означает, что он поехал повидаться с женщиной, — предположил Мак. — Или на какое-то политическое мероприятие, и он не хочет, чтобы это стало известно.

— Возможно.

Йен никогда не вникал в дела Харта, донимая, что, узнав лишнее, может попасть в затруднительное положение.

Мысли Йена перешли на Лили, лежавшую мертвой с вонзенными в сердце ножницами, в своей гостиной. По просьбе Йена Керри оставался в Лондоне, и он с нетерпением ждал от него новостей.

— Вам надо добраться до Парижа, хозяин, — обратился нему Керри, засовывая саквояж Йена под сиденье в вагоне первого класса.

— Если кто-то спросит, вы уехали раньше.

Йен отвел глаза, а Керри раздраженно захлопнул дверь.

— Черт меня побери, милорд, но наступит день, когда вам придется научиться лгать.

— Так ты последовал за миссис Экерли в Париж? Так поступает тот, кто не приемлет ответа «нет».

Он снова вспомнил слова из письма, которое прислала ему Бет, и вкус ее губ.

— Я намерен прибегнуть к убеждению.

Мак расхохотался. Все повернулись в их сторону, но девушки продолжали танцевать, ничего не замечая, уверенно похлопывая друг друга по спине.

— Черт побери, Йен, я должен узнать, что это за женщина. Я начну давать ей уроки, — не знаешь, как мне связаться с ней?

— Беллами говорит, что она остановилась у Изабеллы.

Мак резко выпрямился, уронив сигару. Йен успел подобрать ее, прежде чем загорелась скатерть, и бросил в чашку.

— Она в Париже?

Последние три года, с тех пор как Изабелла, пока он находился в пьяном оцепенении, покинула его дом, Мак не произносил имени Изабеллы. Он также не произносил: «моя жена». Йен сказал: