Проценты кровью - Андрей Анисимов

– Танюша, тебя к телефону. Проснись, милая.

Назарова вскочила в ночной рубашке, спотыкаясь и протирая еще спящие глаза, бросилась к аппарату.

– За тобой вышла машина. У нас двойное убийство и много работы, – услышала она в трубке голос Суворова.

Сидя рядом с водителем и глядя в окно, Назарова пыталась проснуться и настроиться на дело. По свободному от автотранспорта ночному городу домчались быстро. Не прошло и пяти минут, как они въехали во двор шестиэтажного кирпичного дома. Возле парадного стояли две машины управления, и дежурил сержант Карпов. Он и кивнул ей, показывая, что надо идти наверх. В квартире, кроме Виктора Иннокентьевича Суворова, работал майор Сиротин, – следователь по отделу раскрытия убийств, судмедэксперт Горнов и фотограф Костя.

– Приступай, – сухо скомандовал Суворов, едва поздоровавшись.

– С чего мне начать? – немного растерялась Назарова, поскольку опоздала.

– С карманов, – отрезал Виктор Иннокентьевич, ковыряя следы глины на ковровой дорожке.

Таня натянула перчатки и наклонилась к убитой. В огромном кармане плюшевого халата хранилась резинка от бигуди, скомканный носовой платок и упаковка таблеток анальгина. Таня осторожно уложила каждую находку в пакетик, записала в блокнот и перешла к хозяину. Тело депутата застыло в полусидячем положении. Фотограф Костя, самый молодой из команды, делал снимки, и от его вспышки у девушки зарябило в глазах. Возле Звягинцева возился медэксперт. Она дождалась, когда Горнов закончит, и, опустившись на колени, принялась за карманы. Только наружных на домашней куртке депутата Назарова насчитала пять. В левом боковом она обнаружила с десяток зубочисток. В правом – недоеденную, но завернутую в фантик конфету «Мишка» и очки. В нем же оказался помятый клочок бумаги. Таня расправила бумажку и увидела короткую надпись черными чернилами. Записка явно была не закончена. Назарова старательно занесла в блокнот имеющийся текст и убрала бумажку в пакетик. Под башмаком Звягинцева Таня заметила гильзу.

– Молодец, – похвалил Виктор Иннокентьевич: – Вторая. Первую я прихватил.

Младший лейтенант покончила с карманами. Больше в них ничего не оказалось. Суворов тем временем перебрался на кухню.

– Подойди сюда, – крикнул он. Назарова спрятала пакетики в чемодан и подошла к патрону.

– Смотри, любопытная бутылка, – сказал Суворов. Он обрабатывал большую пластиковую бутылку от «спрайта». – Отпечатков полно. Видишь, на столе два стакана, на них отпечатков нет. И еще. По расположению «пальчиков» на бутылке содержимое пили прямо из горла. Зачем тогда стаканы?

– Не знаю, – призналась Таня.

– И я не знаю, – : сказал Виктор Иннокентьевич, пряча бутылку в большой пакет. – Ладно, иди поработай с одеждой…

Таня занялась спальней. Никаких признаков грабежа в комнате не наблюдалось. В шкафы убийца не заглядывал. Костюмы и многочисленные платья супруги народного избранника висели на своих местах. Лишь в кабинете хозяина на кресле валялись куртка и брюки камуфляжного костюма. Но Назарова уже знала, что Звягинцев собирался на охоту. Скорее всего, эти вещи на кресло выложил он сам. Не позарился преступник и на дорогое двухствольное ружье. Такое оружие с бельгийским клеймом «три кольца» стоило немалых денег. Лишь отсутствие швейцарских карманных часов «Ориент» на руке убитого и в его кабинете наводило на подозрение, что часики убийца прихватил. Денег и ценностей супруги дома не держали. Они по новой моде пользовались банковскими карточками. Эти карточки вместе с документами Таня обнаружила в ящике письменного стола. По картине в квартире можно было заключить, что убийца пришел свести счеты с хозяевами, и вещи его мало интересовали.

Закончили осмотр места происшествия лишь к утру.

– Если устала, чеши домой, – предложил Суворов. – Если жива, поедем в лабораторию. Работы невпроворот.

– Конечно, в лабораторию, – твердо заявила Назарова.

К полудню поступили первые данные от баллистов. Гильзы принадлежали табельному ПМ старшего лейтенанта Крутикова. А судмедэксперт Горнов дал заключение, что оба убитых скончались от огнестрельных ран.

Днем в городе произошло еще одно ЧП. В своей квартире была избита неизвестными Александра Митрофановна Моторина. До пенсии пострадавшая работала народным судьей, но уже два года находилась на заслуженном отдыхе. Суворов попросил Таню отвлечься и поехать с группой на место происшествия. Сам криминалист отрываться от работы в лаборатории не хотел. В двухкомнатной квартире пенсионерки все было перевернуто вверх дном. Но больше всего поразила Назарову старательность преступника или преступников в злонамеренной порче мебели и предметов быта. Грабители сломали все, что можно было поломать. Они изувечили настольные лампы, выдрали с потолка люстры и светильники, вдребезги разнесли телевизор, изгадили одежду и сломали платяной шкаф. Таня даже подумала, что здесь поработали психически нездоровые люди. Следователь Тамара Ивановна Брюханова обошла соседей по лестничной клетке. Но в рабочее время лишь в одной квартире сидела глуховатая бабка и ничего не слышала. Остальной народ находился на службе. Брюханова дотошно проследила, чтобы в протоколе все точно отразили. На запись последствий погрома пришлось потратить три часа. Следов или отпечатков Таня не нашла. Искать улики при таком хаосе задачка еще та. Но Назарова осмотрела ножки разбитых стульев, за которые нельзя было бы не взяться, перед тем как шмякнуть стул об стену, остатки настольной лампы, осколки посуды – «пальчиков» не оказалось. «Идиотики не станут надевать перчатки», – засомневалась Таня в своей версии о ненормальных.

Хозяйку квартиры Моторину отвезли в больницу с сотрясением мозга. В палате женщина пришла в сознание и сообщила, что нападавших не видела. Ее ударили сзади, когда она, вернувшись из магазина, отпирала дверь. Определить без хозяйки, что из вещей пропало, следствие затруднялось. Таня вернулась в лабораторию в половине пятого. Возле Суворова сидел судмедэксперт Горнов. Мужчины пили чай.

– Присаживайся, Танюша, – пригласил Суворов. – Что там у пенсионерки?

– Сущий бедлам. Такого погрома я никогда не видела, – призналась Таня.

– Ну и денек, – пожаловался медэксперт. – У тебя погром, а у меня старичок-ветеринар Галицкий от неизвестного яда концы отдал. Только со Звягинцевыми расхлебался. Теперь с ним возись.

– Дедушка покончил с собой? – поинтересовалась Назарова. Стариков она жалела, а всех ветеринаров по детской памяти считала Айболитами.

– Похоже. На руке еле заметный след шприца. Перед смертью Галицкого сильно тошнило. Яды у него были разные. Животных иногда приходится усыплять. У старика брат в Швеции живет. Тоже ветеринар. Вот и снабжал родственника заграничными зельями. А нам теперь голову ломать. Мы тоже со следователем Брюхановой работали. Ей показалось странным, что Галицкий решил утром травиться. У него на день два приема были назначены. – Горнов допил чай и, выложив на стол заключение о смерти депутата Звягинцева, ушел. Сразу за ним в дверях возник Сиротин. Майор чихнул и уселся на табурет посередине комнаты. Дождавшись, когда его красноречивое молчание будет замечено, следователь сказал:

– Нужна помощь.

– Мы и так делаем все, что можем, – устало ответил Суворов. – И кое-чем уже готовы с тобой поделиться.

– Валяйте, делитесь, – изрек Сиротин совершенно безразличным тоном, будто все ему до лампочки.

Суворов не обратил внимание на тон следователя и начал перечислять предварительные соображения по делу.

– Судя по гильзам, застрелены оба из пистолета Макарова, похищенного у убитого старшего лейтенанта Крутикова. По тексту записки, найденной в кармане депутата, можно предположить, что в доме ждали незнакомого человека. На бутылке «спрайта», обнаруженной на кухне, имеются отпечатки пальцев, не принадлежащие хозяину. Однако происхождение этих отпечатков у меня вызывает сомнения. Вот медицинское заключение Горнова. Время убийства известно. Пока все. Выводы делай сам.

– Все? – переспросил Сиротин и брезгливо протянул Суворову пакет.

– Что это? – не понял Виктор Иннокентьевич.

– «Макаров» Крутикова, – усмехнулся майор.

– Откуда? – удивился Суворов.

– Странная история. Мне выдали анонимный звонок. Женский голос сообщил, что важная улика по делу об убийстве депутата областной думы находится в раздевалке боксеров на стадионе «Вымпел». – Майор достал платок, основательно высморкался. – Я поехал на стадион и в указанном месте нашел «Макарова».

– Тебе надо лечиться. Все управление перезаразишь, – сказал Суворов, отметив красный нос и подпухшие веки Сиротина.

– Кто мне даст сейчас болеть?! Депутата убили! В приемной толпа писак. Начальничек наш пьет сердечные капли. Мэр звонит каждые полчаса, – пожаловался следователь.