Повседневная жизнь Дюма и его героев - Элина Драйтова

После этого первого путешествия было много других, в которые Дюма всегда отправлялся с той же неизменной легкостью. Он был, как говорится, легок на подъем независимо от того, что именно служило поводом к очередной поездке. В Швейцарию и Италию он поехал из собственной любознательности. В Алжир в 1846 году ему предложило поехать правительство, желавшее, чтобы путевые заметки Дюма об этой стране раззадорили читателей и спровоцировали приток в Алжир французских поселенцев. Дюма, чувствуя, что в этой поездке сильно заинтересованы, согласился не сразу: он поставил условие, чтобы в его распоряжение был предоставлен государственный корабль, который вез бы Дюма и его спутников вдоль алжирских берегов в соответствии с тем маршрутом, который он сам соизволит спланировать. Желание, мягко говоря, не из скромных, но оно было выполнено, и писателю действительно предоставили военный корабль «Стремительный» к изрядному неудовольствию многих, в том числе, наверное, и самой команды корабля. Вскоре после возвращения в Париж Дюма пришлось столкнуться с официальными результатами своей вольности: палата депутатов усмотрела в подобном использовании государственного корабля унижение французского флага. Обозленный Дюма вызвал наиболее возмущавшихся депутатов на дуэль, но получил, возможно, вполне предвиденный им ответ: «Мы защищены неприкосновенностью трибуны». Критики обрадовались и всем скопом накинулись на писателя. Зато тут за него вступилась г-жа де Жирарден, чью отповедь мы уже цитировали.

По дороге в Алжир Дюма ненадолго заехал в Испанию. Это отклонение от изначального маршрута было вызвано приглашением герцога де Монпансье, пятого сына Луи-Филиппа, присутствовать на его свадьбе с испанской инфантой Луизой-Фернандой. За эту поездку оппозиция тоже пеняла писателю, но он был отнюдь не единственным деятелем культуры, приехавшим на свадьбу. В Мадриде в эти дни собралось множество французских писателей и художников, и герцог де Монпансье устроил в их честь большой прием.

Потом было много других поездок. Например, Дюма несколько раз побывал в Англии, причем в апреле 1857 года он поехал туда в качестве корреспондента газеты «Пресса» для того, чтобы освещать в печати происходившие в Англии выборы. Но интересы писателя не ограничивались выборами. Эта поездка позволила ему после долгой разлуки встретиться с жившим на острове Гернси Виктором Гюго. В другой раз писателя пригласил в Англию некий «германо-англо-индийский купец, страшный авантюрист, страшно любезный и страшно богатый» («Беседы»). Во время этой поездки Дюма посетил множество музеев, а заодно, между делом, написал одноактную комедию «Приглашение к вальсу».

А вот в Бельгию в 1851 году писатель бежал от своих кредиторов. Время было нелегкое. После прихода к власти Наполеона III и реакционного переворота многие демократически настроенные литераторы, в том числе Гюго, которому открыто угрожали убийством, поселились в Брюсселе. Приехав туда, Дюма говорил, что не хотел ожидать в Париже, когда угрозы посыплются и в его адрес, но, скорее всего, особых политических причин для бегства у него не было, ведь, в отличие от настоящих изгнанников, он, тайком от кредиторов, иногда наезжал в Париж к очередной даме сердца.

По прошествии ряда лет Дюма повторил свое путешествие в Италию и здесь начал оказывать самую деятельную помощь Гарибальди.[22] Он даже закупил для него оружие, активно помогал в ведении переговоров и надеялся (впрочем, напрасно) подбить легендарного героя на написание автобиографических заметок. Активную поддержку Гарибальди Дюма объяснял своими республиканскими симпатиями и тем, что «прародитель Неаполитанского короля Фердинанд приказал отравить моего отца». Действительно, отец писателя, республиканский генерал Дюма, провел два года в неаполитанском плену, где была совершена попытка его отравить, стоившая ему здоровья и послужившая одной из причин безвременной смерти. Однако вряд ли стоит объяснять участие Дюма в борьбе Гарибальди только личными мстительными помыслами. Они, скорее всего, играли во всем этом самую незначительную роль. Подобно многим своим современникам, Дюма был восхищен Гарибальди и его идеями. Деятельный, кипучий характер, возможность принять участие в чьей-то борьбе и повторить свои уже описанные в «Мемуарах» реальные или приукрашенные подвиги времен революции 1830 года, — вероятно, именно это раззадорило писателя, и на своей шхуне «Эмма» он стал перевозить купленное оружие и вербовать солдат для Гарибальди прямо под носом неаполитанского властителя Франциска И. В конце концов король взъярился: «Господин Дюма помешал генералу Скотти прийти на помощь моим солдатам; господин Дюма произвел революцию в Салерно; господин Дюма явился затем в неапольский порт и оттуда забрасывает город прокламациями, оружием и красными рубахами. Я требую, чтобы господин Дюма, несмотря на французский флаг, был лишен неприкосновенности и силой удален с рейда».[23]

Опасаясь вооруженного столкновения, «Эмма» ушла из вод Неаполитанского королевства. Однако спустя менее чем месяц Гарибальди, изгнав короля, вызвал к себе Дюма и назначил его руководителем раскопок Помпей, а также предложил ему написать исследование на тему «Неаполь и его провинции».

Разумеется, Гарибальди не мог все время заниматься обустройством Дюма в Италии — у него были более важные политические дела. Дюма же вскоре попал под обстрел критики, частично предвзятой, частично политически ангажированной, частично спровоцированной безудержными амбициями самого писателя. Газеты стали печатать статьи с заглавиями типа «Fuori lo straniero!» («Вон, чужеземец!»), общественное мнение повернулось против Дюма, и тот покинул Италию, воскликнув: «К неблагодарности Франции я уже привык, от Италии я ее никак не ожидал!» Наверное, неуемная натура писателя требовала слишком многого, и окружающие его люди не выдерживали. После отъезда из Неаполя Дюма чуть было не ввязался в авантюрный поход против турок, но, по счастью, его предводитель «принц» Георг Кастриоти Скандерберг был вовремя разоблачен как мошенник…

В 1858–1859 годах Дюма посетил Россию. Его пригласил проживавший некоторое время в Париже литератор и меценат граф Г. А. Кушелев-Безбородко. Этот человек послужил Ф. М. Достоевскому прототипом образа князя Мышкина и был, с точки зрения современников, не без причуд. В частности, он покровительствовал гипнотизерам и эзотерикам, например, знаменитому спириту Дэвиду Дугласу Юму, поехавшему вместе с ним в Россию. Именно на свадьбу Юма в Петербурге и был приглашен Дюма.

Но писатель не ограничился пребыванием в доме Безбородко в Петербурге, он совершил поездку в Москву, затем в Елпатьевск, Калязин, Нижний Новгород, Казань, Саратов, Царицын, Астрахань, откуда отбыл на Кавказ. На Кавказе его маршрут сложился приблизительно следующим образом: Кизляр, Дербент, Баку, Тифлис, Поти, Трапезунд. Из Трапезунда Дюма отплыл во Францию и 2 марта 1859 года прибыл в Марсель. Результатом поездки стали трехтомные «Путевые впечатления. В России» и объемистые «Впечатления о путешествии на Кавказ». Об этом русском путешествии, казавшемся в те годы французам невероятно экзотичным, мы поговорим позже. А пока ограничимся следующим любопытным замечанием русского исследователя М. И. Буянова, посвятившего несколько книг истории пребывания Дюма в России и на Кавказе.

«Россия была страной, дававшей Дюма безграничную возможность для литературных мистификаций. Но тут фантазия Дюма оказалась едва ли не беднее реальности: история великого государства располагала обилием головокружительных, почти неправдоподобных сюжетов, перед которыми даже такой сказочник, как Дюма, терялся. И когда он добросовестно записывал то, что рассказывали встреченные во время путешествия люди, то читатели воспринимали его истории как очередную фантазию неистощимого выдумщика. Так и пошла слава о его «русских» книгах как о каких-то небылицах, сочиненных бессонными ночами. На эту удочку попадались многие авторитетные биографы величайшего развлекателя двух последних столетий».[24]

М. И. Буянов проводил специальные исследования, чтобы установить, насколько описанное в путевых заметках Дюма о России и Кавказе соответствовало действительности, и вопреки распространенным нападкам недоброжелателей писателя обнаружил, что «Дюма и не ошибался, и не выдумывал». Более того, «как наблюдательный человек он обращал внимание на такие мелочи, которые не считали нужным замечать люди другого склада».[25]

««Кавказ» — по существу первая книга, обстоятельно познакомившая западного читателя с историей, географией, бытом и нравами кавказских народов. Это своеобразная хрестоматия кавказской жизни, написанная добродушным, но в то же время дотошным иностранцем в расчете на нерусского читателя. Поражаешься, как за такое короткое время Дюма так много узнал о Кавказе».[26]