Замок. Откровение черного колдуна - Илья Андреевич Беляев

восемнадцать? За что вы приговорили ее к такому страшному наказанию? Если она действительно чародейка, то почему не помогла вам, говорят, она это делала, но именно вы воспрепятствовали ей и чуть не погубили! За что такая ненависть? Это место погубит вас, если не начать действовать самим. Возможно, я и не стану ее покровителем, но она прибудет со мной в замке, и я выясню все, что с ней связано. И я ручаюсь головой, что она не совершит ни единой, даже малейшей, черной волшбы, пока находится со мной!

– Громкие слова, Высший, – вновь повторил священник, но уже процедил это сквозь зубы. – Но как быть с волками и другими хищными тварями. Это уж точно ее рук дело.

– Об этом будет вестись разговор, но только когда она придет в себя. Ваш палач хорошо постарался над беззащитной, доведя ее до предсмертной черты.

– Вам решать, люди! – воскликнул Михаэль.

Мгновение раздумий и первый человек опустился на одно колено, за ним второй, третий… Вскоре все признали Высшего, но не как побывавшего здесь когда-то алчного императора, а как надежду на спасение, на мечту возвращения королевства Горный Сокол. У Тима как будто исчез давящий вниз огромный камень, и даже отравленный воздух показался чистым, прохладным и дающим новую жизнь.

– Посмотрим, – прошипел Михаэль. – Вы еще больше погрязли в адских замыслах. Сатана может торжествовать над такой легкой победой, но когда придет очередная беда, церковь не поможет отвернувшимся от нее.

Настоятель ушел, взывая к Спасителю, а Тим еще долго общался с народом, узнавая многое тайное и рассказывая им необычное. Только поздним вечером вернулся он в замок, когда все спали и только Соня, все еще сидела над кроватью мечущейся в бреду Нико, и утирала выступающий на лбу холодный пот. Девушка тяжело вздохнула и покачала головой.

Три дня лежала юная чародейка в беспамятстве, постоянно ворочаясь, выкрикивая бессвязанные слова и непонятные обрывки фраз, и только на четвертый обрела сознание, способность самостоятельно передвигаться и разговаривать. Она с удивлением обнаружила, что находится не в жарком, пахнущем гнилью, тусклом подвале, с мерзким и отвратительным палачом, нещадно терзающем тело всевозможными пытками, а совершенно в другом непонятном, но знакомом месте, в окружении странных добрых людей, которые всячески заботятся, ухаживают и даже, как маленького ребенка, кормят с ложечки.

– Как тебя зовут? – нежно спросила Соня. Конечно же, она знала, они все знали ее имя, но просто хотели удостовериться, что она идет на поправку.

– Нико, – ответила та.

Голос ее оказался необыкновенно чистым, красивым и мелодичным.

– Это все? – поинтересовался Тим.

– Роен, – добавила она, недолго подумав. – Моего отца звали Роен. Нико Роен – мое полное имя, но все называют Никки. Зовите так!

– Ты такая юная, – тихо произнес юноша. – Говорят, ты чародейка. Сколько тебе лет?

– Пятнадцать.

Тим с Соней переглянулись. Никто из них двоих даже подумать не мог о том, что она окажется настолько юной. Вид девочки говорил о семнадцати – восемнадцати, но никак не о том возрасте, который она произнесла. Это было действительно изумлением. Такая маленькая и уже… пытки! Боже! Девушка прикрыла глаза, пытаясь не выдать себя.

– А твоя семья…

– Ее уже давно нет. Я осталась совершеннейшей сиротой в два года, а в три пришли странные люди, разорили деревню, а меня, с парой других детей оставили в жертву их богам. Тогда я скрылась в лесу и до недавнего времени жила там. Меня приютили звери, а Вековечный Лес поделился своей магией. Потом, не знаю за что, меня поймали. Стая пыталась помочь, но что она могла поделать против мечей и стрел.

Нико как-то сразу поверила им и раскрыла свою душу, не чувствуя в сидящих рядом врагов. Да, она была юна, практически ничего не знающая в жизни, кроме сырого подвала, исковеркавшего ее молодую жизнь. Но единственное, чем она могла гордиться – открывшемуся в последнее время, совсем недавно, несколько дней назад, глубокому проникновению в человеческие души и независимо от них, раскрытия доброжелательной или злонамеренной сущности, но только и именно человеческой.

– Значит, ты вовсе не пыталась отравить воду в колодце? – спросил Тим.

– Отравить воду? Она уже давно отравлена, ее же невозможно пить, как они еще живут? Я долго готовилась и шла очистить ее, но Михаэль натравил людей и те чуть не закидали меня камнями.

– А Стая?

– Стая? Я люблю ее всем сердцем, гораздо больше, чем этих жалких свихнувшихся людишек, она заменила мне семью, дала кров, пищу, открыла долю тайных знаний. Теперь я могу говорить и понимать Природу.

– Говорят, это ты натравила зверей на город, – осторожно поинтересовался ее спаситель.

– Я? Посмотрите на меня, разве я способна лишить человека жизни, дарованной Всевышним? Мои знания слабы настолько, что я не мола вырваться из лап палача, – по щеке медленно скатилась слеза. – Разве стал бы охранять чародейку, принадлежащую Тьме, всего-навсего один человек? Нет! Для этого существует церковное Братство.

– Михаэль все же настаивает, что ты…

– Этот еретик еще покажет себя в деле, будьте уверены!

– Но он священник!

– Вы мудры, господин, но неужели вы не видите?

– Я узнаю! Но тебя нужно укрыть!

– Она останется в замке, только здесь мы сможем защитить ее.

Соня посмотрела в глаза Тима, но он и без ее подсказки знал, что будет делать дальше. Он только кивнул головой.

– Пока народ не успокоится и не признает тебя невиновной в происходящем, ты будешь здесь, а потом…

Она молнией соскочила с постели и упала на колени.

– Прошу вас, господин! Вы единственный, кто сжалились надо мной и прекратили страшные истязающие пытки. Все мое существование и «маленькое» волшебство принадлежит вам. Если вы не знаете клятву чародеев, то я могу произнести ее прямо сейчас. В ней…

Юноша прижал два пальца к ее губам, останавливая на полуслове, и усадил обратно. «Мир становится странным. Уже две жизни принадлежат мне. Зачем? У них же есть выбор, почему они им не воспользуются?» Легким движением руки он снял катившуюся по бледной щеке слезинку и, поцеловав в лоб, произнес:

– Чародей обязуется исполнять волю того, кто спас его от смертного одра, дав тем самым вторую жизнь, в которой чародей подчиняется хозяину.

– Вы знаете? – удивилась она.

– Но я не хозяин, а ты не раб, ты всего лишь маленькая глупенькая девочка. Я освобождаю тебя от этой клятвы и в будущем, можешь идти куда захочешь. Ты такой же свободный человек, как и раньше.

Она замотала головой и, обхватив шею Тима, закрыла глаза, пытаясь сдержать показавшиеся слезы.

– Не будь я таким молодым, непременно удочерил