Девушка Лаки - Тэми Хоуг

Серена фыркнула, мол, меня не проведешь.

– Вы пьете это как воду. Наверно, именно этим и объясняется ваш вспыльчивый нрав.

– Лично меня мой нрав вполне устраивает, – ощетинился Лаки.

– В таком случае вы, насколько я могу судить, находитесь в меньшинстве, которое состоит из одного человека.

С этими словами Серена вновь понюхала горлышко фляжки и в очередной раз сморщила носик.

– Так вы будете пить или вы боитесь, что подцепите что-нибудь, если станете пить из одной фляжки с таким типом, как я? – язвительно спросил Лаки.

Серена прищурилась и тоже сделала глоток – частично чтобы доказать ему, что он ошибается, частично в надежде, что алкоголь придаст ей мужества. Сидевший в ней профессиональный психолог моментально нахмурился. Можно подумать, алкоголь помог хотя бы однажды, хотя бы кому-то в решении проблем. Тем не менее Серена притворилась, будто не услышала этот внутренний голос. К тому же здесь она отнюдь не профессиональный психолог, а просто напуганная женщина. Нет, не просто напуганная, а скованная ужасом. И потому готова на что угодно, лишь бы только от него избавиться. Если она и совершила ошибку, вляпавшись в эту авантюру, то, по крайней мере, авантюра эта наполнила ее сочувствием к своим пациентам, страдавшим от разного рода фобий.

Как она и подозревала, жидкость во фляжке не имела ничего общего с напитками, которые можно увидеть на полках обычной винной лавки. Это был самогон, причем такой крепкий, что его вполне можно использовать в качестве растворителя для красок или кислоты для аккумулятора. Горло, а мгновение спустя и желудок обжег жидкий огонь. Впрочем, от него по телу тотчас разлилось приятное тепло.

Возможно, физическое влечение к этому негодяю – не более чем временное помешательство, успокоила себя Серена. Возможно, Лаки Дюсе, широкоплечий, с желтыми, как у пантеры, глазами и чувственным ртом куртизанки понадобился ее мозгу в качестве объекта внимания лишь для того, чтобы отвлечься от жуткого болота. Это было единственное разумное объяснение, что пришло ей на ум. Потому что, если забыть о его физической привлекательности, список его недостатков можно было перечислять до бесконечности. Он был груб, невоспитан, высокомерен, заносчив, имел дурной характер и к тому же злоупотреблял алкоголем. И никакой уважающей себя женщине никогда бы и в голову не пришло заводить роман с таким отталкивающим типом, как он, даже самый мимолетный.

Серена вновь окинула его взглядом с ног до головы. Нет, конечно, этому дьяволу не откажешь в физической привлекательности, но… ей это просто неинтересно. Не в ее привычках крутить постельные романы. Впрочем, если сказать честно, у нее уже давно не было никаких романов, ни серьезных, ни тем более постельных.

Потому что все ее время отнимали ее пациенты и волонтерская работа в психиатрической клинике в одном из беднейших районов Чарльстона. У нее были друзья и приятный круг общения, но никаких романтических отношений. Когда-то она успела побывать замужем за коллегой по профессии, однако брак этот оказался недолговечным и вскоре распался по причине отсутствия интереса друг к другу. Наверно, потому, что основан он был на дружбе, общих интересах и обыкновенной привычке. Чего в нем никогда не было, так это яркого физического влечения, которое нередко бывает главным скрепляющим элементом отношений между мужчиной и женщиной, удерживая их рядом, несмотря на различие вкусов и взглядов. А поскольку между ними никакой страсти не было, то неудивительно, что со временем они начали отдаляться друг от друга и через четыре года после свадьбы тихо и мирно развелись.

После развода в жизни Серены бывали другие мужчины, но ни один не располагал к длительным и серьезным отношениям. Из чего Серена сделала вывод, что просто для них не создана. Она оказалась не способна разжечь страсть в собственном муже. Впрочем, то же самое можно сказать и про него. Ей ни разу не довелось испытать потрясающего оргазма, о котором она слышала от других женщин. И потому сделала вывод, что в принципе не способна бурно реагировать на мужские ласки. Возможно, причина кроется в том, что она привыкла держать в узде свои чувства. И вот сейчас, глядя на Лаки Дюсе, она поняла, что, по всей видимости, была не права.

– Ну и как вам здесь, милочка? Нравится? – спросил ее Лаки, глядя в упор на нее своими янтарными глазами.

– Не очень, – призналась Серена, возвращая ему фляжку. Она слегка отвернулась от него, лишь бы он не заметил предательский румянец, который – а Серена в этом не сомневалась – начал заливать ее щеки.

– Неправда.

Скорее это была констатация факта, а не упрек. Лаки взял у нее из рук фляжку, при этом нарочно коснувшись ее пальцев. Серена моментально отдернула руку, чем вызвала у него легкий смешок.

Ей ничего не оставалось, как гордо вскинуть подбородок.

– Вы переоцениваете свою привлекательность, мистер Дюсе.

– О нет, cherie. Я просто привык называть вещи, которые вижу, своими именами.

– В таком случае вам следует в самое ближайшее время обратиться к глазному врачу. Уверяю вас, вам бы не помешали очки. Это уберегло бы десятки женщин от неудобств вашего общества.

Их взгляды встретились, словно перекрещенные мечи. Ее холодный, его – сверкающий. Серена мысленно поздравила себя с тем, что сумела разрешить потенциально опасную ситуацию. Лаки поздравил себя с тем, что сумел сдержать в узде гнев. Никто не хотел отвести взгляд первым. Казалось, даже воздух и тот был наэлектризован от этих взглядов.

На восточном берегу протоки из дремоты пробудился аллигатор и, проложив себе дорогу в густых зарослях папоротника, соскользнул в черную воду.

От неожиданности Серена вздрогнула и удивленно округлила глаза, в ужасе глядя на аллигатора. Тот улегся на мелководье среди камышей всего в нескольких футах от их пироги. Надо сказать, что интерес оказался взаимным, потому что аллигатор высунул голову из воды и тоже уставился на нее.

Лаки усмехнулся.

– Что вы, мой ангел, – сказал он по-французски, – он на вас не набросится. Если, конечно, вы сами не кинетесь за борт. Впрочем, я и сам не прочь вас туда выкинуть.

– Ничуть в этом не сомневаюсь – в том, что вы, как вы выразились, не прочь, – проворчала Серена, выхватывая у него фляжку, чтобы сделать очередной глоток ложной смелости.

«Интересно, Серена, насколько тебя хватит, чтобы и дальше подначивать этого типа». Перед ней был браконьер и выпивоха, и один господь ведает, кто еще. Лаки улыбнулся ей плотоядной улыбкой, отчего моментально стал похож на притаившегося в заводи аллигатора. Серену внутренне передернуло.

– Неудивительно, что старый Гиффорд предпочел поселиться в этой глуши, – сказал он, вновь берясь за шест. Легкое движение мускулистых бицепсов, и пирога вновь устремилась вперед. – Не понимаю, как он вообще жил с вашей семейкой под одной крышей, с вами и вашей сестрой.

Вцепившись обеими руками в край сиденья, Серена не сводила глаз с аллигатора.

– Кстати, считаю своим долгом сообщить вам, что мы с сестрой совершенно разные.

– Мне прекрасно известно, какова ваша сестра.

В голосе Лаки звучала такая ненависть, что Серена обернулась и посмотрела на него через плечо.

– Это откуда же? С трудом верится, что вы вращаетесь в одних и тех же кругах.

Лаки ничего не ответил. Дверь, которая, казалось, приоткрылась на узкую щелочку, захлопнулась вновь. Серена была готова поклясться, что слышала ее стук. Теперь Лаки с каменным лицом смотрел куда-то мимо Серены, как будто она вообще перестала существовать. Впрочем, его молчание подтолкнуло ее к собственным выводам.

Не иначе как Шелби позволила себе некое резкое публичное заявление относительно браконьеров или питейных заведений типа «Москито Мутон». Это в ее духе. Сестра – любительница произносить зажигательные речи, настраивая против себя тех, кого считает отбросами общества. Впрочем, эти ее непримиримые взгляды снискали себе одобрение и поддержку у лучшей части населения их округа, что, в свою очередь, льстило ее самолюбию.

Шелби обожала быть в центре внимания, обожала выслушивать хвалебные речи в свой адрес и ради этих вещей была готова на что угодно. Серена не удивилась бы, узнав, что ее сестра развернула кампанию против такой асоциальной личности, как Лаки Дюсе, потому что в ее глазах это давало ей дополнительные очки. То, что тем самым она навлекает на себя опасность, Шелби даже не приходило в голову.

Интересно, подумала Серена, отдает себе сестра отчет в том, что нажила себе врага в лице человека, который повсюду расхаживает с охотничьим ножом размером с добрый ятаган?

Они плыли дальше, каждый погрузившись в собственные мысли. Пирога скользила по изгибам протоки, окутанная полуденным зноем. Растительность становилась все гуще, тишина – еще более гнетущей. Нервы Серены были напряжены до предела. Казалось, достаточно квакнуть лягушке или прокричать цапле, как они тотчас лопнут, словно туго натянутая струна.