Под знаменем быка - Рафаэль Сабатини

Вновь с губ делла Вольпе сорвалось ругательство.

- Как получилось, что ты не выполнил задание, но остался жив?

- Задание я выполнил, - возразил Кастрокаро. - Я везу герцогу условия капитуляции гарнизона.

Делла Вольпе ему не поверил, пока Лоренцо не показал ему письма Бьянки.

Губы делла Вольпе изогнулись в недоброй усмешке.

- Ха! Клянусь рогами Сатаны! Я понял! Ты всегда умел найти подход к женщинам, Лоренцо! Мне все ясно!

- Вот и хорошо. Нам еще представится возможность поговорить об этом. Спокойной ночи!

В Урбино он приехал уже за полночь. Но герцог еще не спал. Со стороны могло показаться, что Чезаре Борджа вообще не спит. В любой час дня и ночи его могли застать за делами.

Его светлость работал в библиотеке с Агабито, диктовал письма в Рим, когда паж доложил о прибытии мессера Лоренцо.

Когда тот вошел, герцог пристально посмотрел на молодого капитана.

- Так ты принес мне известие о капитуляции Сан-Лео?

- Не совсем, ваша светлость. Я привез лишь предложение сдаться и условия капитуляции. Если ваша светлость их подпишет, завтра я вашим именем возьму замок под свое начало.

Герцог улыбнулся, не отрывая глаз от лица кондотьера.

- Под свое начало? - переспросил он.

- Как губернатор, назначенный вашей светлостью, - пояснил Лоренцо.

И выложил перед Борджа письма Бьянки. Тот мельком просмотрел их и передал Агабито для более детального изучения.

- Тут написано, что графиня Бьянка де Фораванти должна остаться в Сан-Лео, - вскинул голову секретарь.

- Это почему? - поинтересовался Чезаре у мессера Лоренцо. - И вообще, с чего это мне ставят условия?

- Все так перепуталось, - потупился кондотьер. - К сожалению, первоначальный план провалился. Я не буду занимать время вашей светлости подробностями, но меня схватили и... пришлось выходить из весьма щекотливой ситуации с наименьшими потерями.

- Но, надеюсь, без ущерба для тебя? Я бы огорчился, если бы ты остался в обиде. Но такого не будет, правда? Говорят, что мадонна Бьянка - писаная красавица.

Кастрокаро покраснел до корней волос. От его самоуверенности не осталось и следа.

- Так вам все известно, ваша светлость? - только и смог он сказать.

Чезаре пренебрежительно рассмеялся.

- Я в некотором роде чародей. И могу видеть то, что недоступно другим. Ты потрудился на славу, и наградой тебе будет пост губернатора. Агабито, подготовь соответствующий приказ. И побыстрее. Мессер Лоренцо спешит вернуться к мадонне Бьянке.

Полчаса спустя сияющий от счастья Лоренцо вновь скакал на север, а Чезаре поднялся из-за стола, зевнул и улыбнулся своему верному секретарю.

- Итак, Сан-Лео, который мог бы продержаться год, наш, - он удовлетворенно потер руки. - Кастрокаро думает, что взятие замка - его заслуга. Мадонна воображает, что Лоренцо привел к ней эликсир этого шарлатана Трисмегистуса. И никому и в голову не приходит, что вышло все, как я и намечал, - а затем назидательно добавил: - Тот, кто хочет достичь величия, должен научиться не просто использовать людей, но так, чтобы они и не догадывались об этом. Если бы я случайно не услышал того разговора в доме Корвинуса Трисмегистуса и, используя полученные сведения, не провел этой истинно шахматной комбинации, в которой роль пешек исполняли люди, за Сан-Лео пришлось бы положить немало жизней. А я позаботился о том, чтобы эликсир мага доказал свою чудодейственность. Мадонна Бьянка, по крайней мере, уверена, что не зря потратила свои пятьдесят дукатов.

- Вы уже предвидели такой исход, ваша светлость, когда посылали Кастрокаро в Сан-Лео? - решился спросить Агабито.

- Естественно. Потому-то туда отправился он, и никто другой. Он не мог знать, что мадонна Бьянка в замке. Я позаботился об этом. И послал его в полной уверенности, что, не открой он ворота солдатам делла Вольпе и попади в плен, ему достанет ума не выдать истинной причины своего появления в Сан-Лео, а уж мадонна наверняка решит, что привел его туда любовный эликсир, как и обещал маг. Разве она могла повесить Лоренцо. зная, что сама заманила его в замок? Могла ли она поступить иначе, чем сдать Сан-Лео нам?

- Похоже, этот Корвинус сослужил вам добрую службу.

- Столь добрую, что спас этим свою жизнь. Яд не убил его, хотя пошел уже шестнадцатый день, - герцог рассмеялся, засунул большие пальцы обеих рук за широкий пояс. - Пусть его завтра освободят, Агабито. Но предварительно вырвут язык и отсекут правую руку. Чтоб он более не писал и не лгал.

На следующий день Сан-Лео капитулировал. Толентино и его солдаты при оружии выехали из ворот. Кастелян был мрачнее тучи, не понимая, как такое могло произойти.

А мессер Лоренцо Кастрокаро ввел в замок свой гарнизон и преклонил колени перед мадонной Бьянкой.

В тот же день их обвенчали в часовне Сан-Лео, и прошло несколько лет, прежде чем они признались друг другу в обмане. Что, впрочем, нисколько не помешало их счастью.

ПЕРУДЖИЕЦ

Глава 1

Секретарь синьории [Синьория (совет) - высший государственный орган республики Флоренция.] Флоренции, пришпорив мула, пересек мост через Мизу и натянул поводья, не доехав до Синигальи, зачарованный открывшимся зрелищем. Справа, к западу от него, солнце закатывалось за вершины Апеннин, и красные его лучи сливались с языками пламени, поднимающимися над городом.

Секретарь не знал, что и делать. Его природная мягкость, даже застенчивость, столь подобающая ученому, пребывали в разительном контрасте с безжалостной прямотой его теоретических выкладок. Вот и теперь, когда его широко посаженные глаза задумчиво созерцали горящий город, думал он о Чезаре Борджа. Донесшиеся до него крики утвердили секретаря в мысли о том, что в городе идет жаркий бой. Стражники у ворот, с подозрением косящиеся на него, чего это он вдруг остановился, окликнули секретаря, пожелав узнать, по какому делу пожаловал он в Синигалью. Он назвался, и его с почтением пропустили в город. Другого отношения посол республики и не ожидал.

Он тронул поводья, и мул в месиве снега и грязи уныло поплелся через предместье, мимо пустынной рыночной площади, ко двору.

Шум, отметил он, доносился из восточной части города, которую, как он знал, а знал этот флорентиец на удивление много, населяли венецианские купцы и богатые евреи. А потому пришел к логическому выводу, в логике ему не было равных, что услышанные им крики и вопли - дело рук солдатни, грабящей горожан. Не составляло для него тайны и то, что в армии Чезаре Борджа грабежи и мародерство карались смертной казнью. Из чего следовало еще одно, не менее логичное заключение: несмотря на свою хитрость и ум, герцог Валентино потерпел поражение в схватке с мятежными капитанами. Однако многоопытный мессер Макиавелли не спешил согласиться с этим заключением, хотя факты утверждали обратное. Он догадывался, что Чезаре Борджа прибыл в Синигалью не только для того, чтобы помириться с мятежниками и заключить союз на будущее. Герцог не хуже Макиавелли понимал, что доверять капитанам нельзя. И в западню он мог зайти только в одном случае - зная наверняка, что захлопнуться она может только по его команде. Так что секретарь не мог поверить, что западня-таки захлопнулась. Но, с другой стороны, город грабили, а грабежей герцог Валентино не дозволял.

Размышляя об этом, мессер Макиавелли поднимался по крутой улочке ко дворцу. Вскорости, однако, ему пришлось вновь натянуть поводья: дворец окружила громадная толпа. На одном из балконов он разглядел отчаянно жестикулирующего человека, судя по всему обращающегося к народу с речью.

Мессер Макиавелли наклонился в коснулся рукой плеча какого-то мужчины, стоявшего в задних рядах.

- Что происходит?

- А кто его знает? - ответил тот. - Его светлость герцог с мессером Вителлоццо и другими вошли во дворец два часа тому назад. Затем появился один из капитанов герцога, говорят, мессер де Корелла, и во главе отряда направился в предместье. Там они напали на солдат мессера Фермо, который тоже сейчас во дворце, а завтра Новый год. Клянусь мадонной, если он так начинается, чего же ждать дальше? Сейчас они жгут, грабят и дерутся в предместье, превращая его в ад, а что происходит во дворце, известно разве что дьяволу. Иисус Мария! Ужасные времена, господин мой. Говорят...

Поток слов резко оборвался под пристальным взглядом темных, ничего не упускающих глаз. Мужчина повнимательнее присмотрелся к всаднику, отметил его богатый, отороченный мехом плащ, хитрое чисто выбритое лицо с выступающими скулами и счел за благо воздержаться от дальнейших рассуждений.

- Говорят сейчас так много, что сам черт не разберется, где правда, а где - ложь, - закончил он монолог.

Тонкие губы Макиавелли чуть изогнулись в улыбке. Он понял причину недоверчивости своего собеседника. И более ни о чем не стал спрашивать, благо ему уже все стало ясно. Раз солдаты герцога под командой Кореллы напали на отряд Оливеротто да Фермо, значит, его ожидания оправдались и Чезаре Борджа, перехитрив мятежных капитанов, теперь передавит их, как мух.