Под знаменем быка - Рафаэль Сабатини

Сабатини Рафаэль

Под знаменем быка

Рафаэль САБАТИНИ

Под знаменем быка

УРБИНЕЦ

Глава 1

В своих рассуждениях в главе, касающейся выбора государем министров [Речь идет о главе из знаменитой книги Никколо Макиавелли (1469 1527) "Государь"], об этом я еще скажу ниже, мессер Никколо Макиавелли делит человечество на три интеллектуальные категории. К первой принадлежат те, кто в силу врожденных способностей сами схватывают суть. Ко второй - кому достает ума уяснить то, что понимают другие. И к третьей - не понимающие ни сути, ни разъяснений более сведущих индивидуумов. Первая категория встречается редко, люди это изобретательные, идеи бьют из них фонтаном. Представители второй не лишены достоинств, трудолюбивы, исполнительны, но ждать чего-то нового от них не приходится. В третьих не найти ни ума, ни трудолюбия, они - паразиты, кормящиеся, и зачастую не без успеха, на первых двух а потому совершенно бесполезны.

Есть, однако, и четвертая разновидность человеческих существ, которых, похоже, проглядел высокоученый флорентиец, люди, сочетающие в себе особенности трех первых категорий. К последним я бы отнес знаменитого Корвинуса Трисмегистуса, являвшего собой удивительный сплав изобретательности и глупости, двуличия и наивности, лживости и доверчивости, находчивости и растерянности.

Начну с того, что мессер Корвинус Трисмегистус овладел, как указывала его фамилия [Трисмегистус - дословно три магистра, то есть ученые степени по трем наукам: естествознанию, медицине и магии.], всеми секретами природы, медицины и магии. И слава о нем летела по Италии, как пена на гребне волны.

Он знал, к примеру, что мазь из скорпионов, пойманных греющимися на солнце в тот период, когда наше светило находится в созвездии Скорпиона, это самое важное условие, излечивала чуму. Он знал, что делать, если увеличилась селезенка: взять селезенку козла и приложить к больному месту на двадцать четыре часа, после чего селезенка больного уменьшится до нормальных размеров, и самочувствие его улучшится. Он знал, что зола от сожженной волчьей шкуры - лучшее средство от облысения, а быстрее всего останавливает льющуюся из носа кровь кора оливкового дерева, причем для пациента юных лет надо драть ее с молодого дерева, а для старика - со старого. Он знал, что змеи, сваренные в вине, а затем съеденные, излечивают проказу, благодаря способности змей менять кожу.

Он прекрасно разбирался в ядах и волшебных снадобьях и не делал секрета, такая уж открытая была его натура, из того, что в его власти вызывать духов и, при необходимости, воскрешать из мертвых. Он открыл эликсир бессмертия, который сохранял ему молодость и здоровье при его весьма почтенном, без малого две тысячи лет, возрасте. Открыл он и другой эликсир, который назвал Аква Челесте [Небесная вода (итал.)], позволяющий старику помолодеть на пятьдесят лет, вернуть утерянную юность.

Все это и многое другое знал Корвинус Маг (Магистр) -в- купе, хотя некоторые завистники и старались показать, что уровень его знаний определяется степенью доверчивости современников, готовностью оставаться в дураках. Те же люди, хотя горячие приверженцы Корвинуса не верили ни единому их слову и полагали, что причина подобных выпадов - злоба и ненависть к великому человеку, утверждали, что истинные его имя и фамилия - Пьетро Корво, и последнюю он получил по матери, которая держала винный погребок в Форли и не могла с достаточной точностью определить, кто же был его отец. Добавляя, что двухтысячелетний возраст не более чем выдумка, ибо живы еще многие из тех, кто видел его маленьким оборвышем, роющимся в помойках родного города.

Но, как бы то ни было, никто не отрицал, что он достиг высокого положения и теперь безбедно жил в Урбино, итальянских Афинах, колыбели искусства и науки. А богатство Корвинуса, полагалось многими, было веским доводом в пользу истинности его утверждений. Потому и шли к нему за советом, лекарством, наговором.

Дом его стоял на узкой улице за часовней святого Джованни. Дома на противоположных сторонах как бы тянулись друг к другу, коньки их крыш чуть ли не смыкались, оставляя между собой лишь узкую полоску неба.

Эта часть города как нельзя лучше подходила для занятий магией. Ибо другие, более широкие, центральные улицы Урбино дрожали в те дни под грохотом сапог армии Чезаре Борджа, герцога Валентино и Романьи, нового правителя Урбино, выгнавшего вон герцога Гвидобальдо, покровителя ученых, художников, музыкантов. На эти же узкие, плохо вымощенные улочки новые хозяева не заглядывали, а потому там по-прежнему царили привычные мир и покой. И никто не мешал Корвинусу Трисмегистусу смешивать таинственные порошки и возгонять чудесные эликсиры.

Сюда же за его помощью и советом стекались люди со всех концов Италии. Вот и в первом часу светлой июньской ночи, спустя полмесяца после взятия Урбино армией Чезаре Борджа, к нему пришла, сопровождаемая двумя слугами, мадонна Бьянка де Фораванти, дочь знаменитого правителя Сан-Лео, единственного замка на территории герцогства Урбино, не сдавшегося (местоположение замка заведомо обрекало штурм на провал) Борджа.

Небеса одарили мадонну Бьянку богатством, юностью, благородным именем, а о ее образованности и красоте сложили немало песен. Недоставало лишь малости, но столь существенной, что все остальное казалось никчемным. Эта малость и привела ее ночью скромной просительницей в дом мессера Корвинуса. Чтобы не привлекать внимания, она пришла пешком, в маске, всего с двумя слугами. Едва они ступили на узкую улочку, мадонна Бьянка приказала загасить факел, которым один из слуг освещал путь. Так что к двери мага, то и дело спотыкаясь о булыжники, они подошли в полной темноте.

- Постучи, Таддео, - приказала она слуге, что нес потушенный факел.

При этих словах произошло первое из чудес, еще более убедившее мадонну Бьянку, что могущество мессера Корвинуса недоступно простому смертному.

Не успел слуга шагнуть к двери, как та неожиданно открылась, и на пороге возник высокий, облаченный в белое нубиец с фонарем в руке. Он поднял фонарь, осветив Бьянку и двух ее спутников. В этом, конечно, не было никакого чуда. Поразило Бьянку другое. На крыльце, словно материализовавшись из тьмы, появилась фигура в черном, до пят, плаще, с лицом, скрытым черной же маской. Человек этот поклонился мадонне и знаком предложил войти в дом.

Она в страхе отпрянула: придя за чудом, она, естественно, ожидала чудес, а потому ей и в голову не пришло предположить, что не она одна может жаждать помощи Корвинуса, что кто-то мог прийти раньше ее, и именно на его стук открылась дверь. И теперь этот господин пропускал ее вперед из уважения к ее полу и, судя по тому, что пришла она со слугами, знатности.

Бьянка истово перекрестилась, отметив при этом, что черный секретарь мага, так назвала она его для себя, не исчез, то есть не являлся исчадием ада, собралась с духом и переступила через порог, пусть и с дрожью в коленях.

Так называемый секретарь последовал за ней, а последними вошли в дверь слуги, от страха держась поближе друг к другу, хотя мадонна остановила свой выбор на них лишь потому, что они слыли смельчаками. Полумрак, господин в черном, улыбающийся во все тридцать два зуба, с огромными белками нубиец повергли их в ужас.

Нубиец закрыл дверь, с лязгом задвинул засов. Затем повернулся к гостям и спросил, по какому делу те пожаловали. Ответила ему дама.

- Я - Бьянка де Фораванти, и я ищу высокоученого мессера Корвинуса Трисмегистуса.

Нубиец поклонился, предложил ей следовать за собой и повел ее по длинному коридору, вымощенному каменными плитами. Качающийся фонарь отбрасывал желтые пятна света на темные стены. Они подошли к толстой дубовой двери и, миновав ее, оказались в просторной приемной. Пол устилал высохший камыш, у стены стояла деревянная скамья, рядом с ней - массивный, о четырех ножках стол, на нем - масляная лампа, дававшая больше копоти, чем света.

Нубиец махнул рукой в сторону скамьи.

- Ваш слуги могут подождать здесь.

Мадонна Бьянка кивнула, отдала короткий приказ. Слуги повиновались с видимой неохотой. Затем нубиец распахнул другую дверь, в дальнем конце приемной. В звяканье металлических колец отодвинул тяжелый занавес, за которым открылась черная дыра.

- Великий Корвинус Трисмегистус просит вас войти, - возвестил нубиец.

При всем своем самообладании мадонна Бьянка подалась назад. Но взгляд ее не отрывался от дверного проема, и, по мере того как глаза привыкали к темноте, она смогла различить, что за дверью еще одна комната. Бьянка собрала волю в кулак, напомнила себе, что заставило ее прибегнуть к помощи мага, и решительно направилась в соседнюю комнату.

За ней по пятам, молча, двинулся и господин в маске. Бьянка восприняла это как должное, полагая, что этот мужчина - один из приближенных Корвинуса. Нубиец, со своей стороны, принял его, учитывая маску и дорогой плащ, за кавалера дамы и не счел нужным выяснить, кто он такой.