«Последний римлянин» Боэций - Виктория Уколова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно же, у Боэция и его друзей имелись явные и скрытые врага не только среди варваров, но и среди римско-италийской знати. Известно, например, что Боэций с юных лет не любил павийского епископа Эннодия, хотя и находился с ним в отдаленном родстве. Эннодий был хорошим педагогом и слабым, но с явно преувеличенным самомнением поэтом. В его поэзии очень сильны языческие мотивы, порой граничащие с неподобающей епископу фривольностью. Он стяжал славу как панегирист Теодориха. Показательно, что Эннодий в своих письмах отзывался о Боэции исключительно с похвалой. Тем не менее должно же было существовать какое-то серьезное основание для неприязни Боэция к этому человеку.
События, приведшие к гибели Боэция, показали, что главными его обвинителями выступили проготски настроенные представители римско-италийских придворных кругов, главным идеологом которых, как известно, являлся Кассиодор (около 490 — после 585). Никаких конкретных свидетельств его причастности к падению Боэция не сохранилось, что, впрочем, неудивительно, принимая во внимание исключительную ловкость этого политика. На эту мысль может навести лишь то, что Кассиодор сменил павшего Боэция на посту магистра оффиций, но этого факта слишком мало, чтобы предъявить человеку столь тяжкое обвинение. Однако очевидно, что по своему положению Кассиодор не мог оставаться в неведении относительно обвинения Боэция. Он не встал на защиту пошатнувшегося магистра оффиций, чем молчаливо способствовал его гибели.
Кассиодор начиная с 507 г., когда еще юношей появился во дворце Теодориха, играл значительную роль при дворе, оставался бессменным секретарем и, несмотря на большую разницу в возрасте, даже личным другом остготского короля. Хитроумный придворный, проявив незаурядные дипломатические способности, сумел пройти на государственной службе длинный путь, избежав потрясений и неудач. Он пережил всех остготских королей. За время его политической деятельности Остготское королевство достигло расцвета при Теодорихе, вступило в полосу опустошительных войн с Византией и столкновений с франками. В стране не прекращалась острая политическая и социальная борьба и не раз разгорались религиозные и этнические распри. Один за другим исчезали с исторической сцены соратники и противники Кассиодора, но он неизменно находился у кормила власти, оставаясь необходимым боровшимся друг с другом правителям и претендентам на трон, равно угодный остготским владыкам, византийским императорам и папскому престолу.
Когда неизбежность гибели королевства под натиском Византии стала очевидной, Кассиодор отошел от государственных дел. Позднее он проявил себя в качестве теоретика образования и организатора новых форм интеллектуальной жизни, которым предстояло стать образцом для культуры средневековья. Он прожил почти 100 лет, избежав не только меча, яда или кинжала, но и болезней, сохранив крепость тела и ясную голову до конца жизни, о чем свидетельствуют и его сочинения, написанные, когда ему было уже за 90 лет. Пережив Остготское королевство более чем на четверть века, Кассиодор спокойно угас в кругу учеников и единомышленников в своем имении на Юге Италии, когда север и центр полуострова уже находились под властью лангобардов.
Перу Кассиодора принадлежат «Варии» — уникальный сборник писем и государственных документов, в которых он стремился придать римское достоинство королям варваров, делая это не только с завидной последовательностью, но и с удивительным красноречием и элегантностью стиля, стяжавшими ему в веках восхищение знатоков латинской словесности. Просвещенный римлянин предпринимает огромные усилия, чтобы представить своих готских хозяев поборниками справедливости, законности и хранителями римских традиций. Более того, он довольно тонко стремится убедить, что античное наследие может служить укреплению варварской государственности. Это оказалось очень важным для дальнейшего развития средневековой культуры.
Кассиодоровы «Хроника» и «История готов» (ее авторский текст утрачен, но отчасти она сохранена в сочинении готского историка Иордана, адаптировавшего ее в своей «Гетике») носят проготский, подчас ярко выраженный пропагандистский характер. Основная идея «Гетики» Кассиодора-Иордана — прославление рода Амалов, восхваление варварской государственности. «История готов» Кассиодора была первой «историей» варварского народа, созданной римлянином («Германия» Тацита все же не «история» в собственном смысле слова). Она была написана специально, чтобы включить готов в общий ход римской истории и истории всемирной, придать историческую значимость варварскому миру в судьбах современного Кассиодору человечества.
Сохранилось несколько высказываний Кассиодора, в которых он очень высоко оценивает деятельность Боэция как ученого и философа, избегая сообщать что-либо о его участии в политической жизни. Боэций же вообще не упоминает о нем. Относительно причин такого умолчания можно лишь строить предположения, однако тех, кого Боэций любил или считал своими друзьями, он все же запечатлел в своих сочинениях.
Следует отметить, что «готская» подоплека «проримской» политики Теодориха была в конце концов понята той частью римской аристократии, которая возглавлялась Симмахом и Боэцием, одно время даже лелеявшими надежду на возможность восстановления римских порядков под властью варварского короля. Быть может, в этом и кроется главная причина отсутствия у Боэция упоминаний о Кассиодоре? Различия в политической ориентации двух групп римско-италийской знати были связаны и с серьезными расхождениями в мировоззренческой сфере. При общности решаемых ими культурных задач (поиски путей усвоения и переработки античного наследия) водораздел между ними проходил по принципиальному вопросу: Симмах и Боэций никогда не могли бы принять христианскую философию истории[37] и признать варваров законными преемниками римской славы, как это сделал Кассиодор.
Из сохранившегося фрагмента «История рода Кассиодоров» известно, что Симмах, «подражая своим предкам, написал семь книг римской истории»[38]. Это сочинение до нас не дошло, однако попытки его фрагментарной исследовательской реконструкции позволяют судить об общей идеологической направленности труда Симмаха, для которого христианство было лишь внешним атрибутом, а священными оставались слава и величие Рима — Вечного города. Именно в этом Симмах и Боэций до конца своих дней оставались «последними римлянами». Они могли принимать варварское государство и служить ему до тех пор, пока оно, по их представлению, развивалось в рамках римской государственности и римской культуры.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});