Прочь из моей головы (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Послышался призрачный смешок.
«Я бы мог попытаться, моя сладкая. Поймать вырванный из тела дух и поместить его в искусственную оболочку – нетривиальная задача, однако почему бы и нет? Это было бы интересно».
– Значит, если мы сможем вернуть тебе силу и тело…
Трамвай затормозил, и меня мотнуло вперёд.
«Если до тех пор сознание твоего приятеля не разрушится, переживая бесконечно растянутое мгновение собственной смерти, – мягко ответил Йен. – Не так много я знаю о милосердии, но если ты хочешь знать… Я бы лучше нашёл способ вернуться и разбить то окно. А потом – уничтожить того, кто это сделал с Тони. Разумеется, месть не исцеляет раны, не возвращает умерших и даже не всегда облегчает страдания, но зато оставляет очень приятные воспоминания».
Несмотря на остаточное ощущение тошноты, я улыбнулась – ай да я, вот так сила духа.
– Ладно, – выдохнула, отворачиваясь от окна. Снаружи тянулась людная, шумная, залитая негреющим зимним солнцем улица. – Будем считать, что стратегия на долгосрочную перспективу у нас есть. А что делать прямо сейчас?
Салли среагировала первой.
«Отступить».
«Соглашусь, – поддержал её Йен. И добавил задумчиво: – До заката навещать моего, гм, друга совершенно бессмысленно, да и тебе, моё очарование, не мешало бы привести себя в чувство. Лучше выбрать людное место, где легко смешаться с толпой, и немного подождать там».
– Торговый молл, – предложила я с ходу, глянув на маршрут трамвая. – Как раз к Площади Восстаний едем. И, раз у нас образовалась небольшая пауза… Я бы хотела кое о чём тебя расспросить, Йен Лойероз, беглый чародей.
Он фыркнул насмешливо, но это провокационное «беглый» оставил без комментариев.
«Спрашивай, сердце моё».
Через несколько часов новая информация едва ли из ушей у меня не выливалась. Пришлось прерваться, чтобы разложить всё по полочкам. Начала я тогда с насущного вопроса: кто такие, собственно, медиумы, и в чём разница между «лантерном» и «маяком»?
Но это открыло такие бездны…
Шокирующая новость номер один: медиумы встречались не то чтобы очень редко, но, как правило, ещё до наступления формального совершеннолетия уверенно и необратимо сходили с ума. Тех счастливчиков, кто сумел-таки сохранить рассудок или, что ещё хуже, научиться сознательно использовать свои способности, чародеи старались держать на коротком поводке. В основном это были «маяки» – люди, которые привлекали и направляли духов по своему усмотрению; источником их силы считался таинственный «свет», в общем, полная аналогия с башней у моря и кораблями, которые спешат к ней. Медиумы этого класса имели больше шансов сохранить мозги в условно нетронутом – хотя какая там нетронутость, в наш-то век переизбытка информации – состоянии, потому что взаимодействовали с духами не напрямую, а опосредованно, через тот самый «свет».
Другое дело лантерны.
По большому счёту, они даже не имели от рождения никакого особого дара. Но в какой-то момент – обычно трагический, как же без этого – в душе образовывалась пустота. Ну, естественно, метафорическая. Постепенно она разрасталась, и начиналась гонка: что расширяется быстрее, душа или дыра в ней? И либо пустота поглощала человека, либо он становился лантерном – существом, способным удержать в себе больше, чем одну душу.
Когда Йен объяснял всю эту бурду, в горле у меня порядком пересохло, причём хотелось не попить, а выпить. Не то чтобы я не догадывалась, когда заработала себе вакуум в грудной клетке, но вспоминать и размышлять на такую тему…
Не сегодня точно.
«Может, прервёмся?» – осторожно спросил он. Передо мной как раз лежало меню, а стрелки часов осторожно намекали на то, что пришло время обеда. В частности для тех, кто ещё позавтракать нормально не удосужился.
– Нет уж, продолжай, – вздохнула я. И, скрепя сердце, заказала лимонад и нечто монструозное, отдалённо похожее на бутерброд. – Что там с лантернами, которые умудрились пережить переходный возраст и не заработать сдвиг по фазе? Ну, кроме того, что в вашем грёбанном чародейском мире они в самом низу пищевой пирамиды.
«Ты удивишься, сладость моя, но всё ровным счётом наоборот, – едва ощутимо улыбнулся Йен. – В пищевой цепочке опытные медиумы класса лантерн – это финальное звено. Совершенные хищники, милая. Поэтому их и пытаются контролировать».
Вот это стало шокирующей новостью номер два.
Чародеи, которые виртуозно управлялись с проявлениями материального мира и влёгкую жонглировали всякой мистической хренью вроде каверн и живых марионеток, пасовали перед такой непостижимой штукой как душа. Вырвать её из тела не так уж сложно, хотя Йен уверял, что встречаются неподатливые исключения, но потом-то что делать? Некоторые выдающиеся умельцы могли чарами отогнать подальше потерянную душу или наоборот приманить, сымитировав свет маяка, особо талантливые даже расставляли ловушки и были способны заключать контракты с духами, запертыми в предметах. В общем, почти как в сказке о пленнике волшебной лампы… На этом фоне хорошо владеющие собой медиумы выглядели практически всемогущими: они могли общаться с душами и управлять ими.
Незримый убийца, которого невозможно остановить; идеальный шпион; верное средство свести врага с ума или наоборот, склонить на свою сторону, подселив льстивый голос в ему голову; вор, который точно не присвоит себе украденное, недремлющий страж, телохранитель, который никогда не предаст…
– Проблема одна, – подвела я итог длинному списку преимуществ, озвученному Йеном. – Скорее всего, туториалы для медиумов в этом сезоне не завезли.
«Их и не было никогда, – спокойно ответил он. – Медиумы, как правило, гениальные самоучки. Разумеется, те из них, кто вообще выжил и сохранил рассудок. И знаешь, какое есть неоспоримое преимущество у лантернов перед маяками?»
На мгновение я прикусила губу.
– Догадываюсь. Маяки в принципе ничем не отличаются от обычных людей, когда вокруг нет неприкаянных душ, а лантерны могут носить с собой целый арсенал.
«Что ж, в общих чертах верно».
У меня промелькнула мысль.
– Погоди. Если я лантерн, тогда Тони…
«Урсула, нет».
Голос Йена вдруг заполнил моё тело целиком; от колоссального давления перехватило горло, пальцы свело. Стакан в руке хрупнул; дно рассекла тонкая, как паутинка, трещина.
Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, перестань, я же сейчас выключусь…
Давление исчезло, но не сразу, а через несколько мучительных секунд. Потом Йен заговорил снова, сухо и отрывисто.
«Никаких экспериментов, пока ты не можешь защитить себя. Великий Хранитель тому свидетель, я отнюдь не мастер обращаться с душами. Но даже моих зыбких познаний хватит, чтобы уничтожить тебя сейчас, Урсула Мажен».
Я сделала большой глоток лимонада и едва не поперхнулась кусочком льда. И, когда заговорила, голос у меня был хриплый, лающий.
– Но ты ведь этого не сделаешь?
Послышался невесомый вздох.
«Не сделаю, маленькая дурочка. Но ты и представить себе не можешь, на что способна обезумевшая от боли потерянная душа».
– Представлять и не хочется… – Я вспомнила беззвучный крик Тони и сглотнула. – Хорошо, будем считать, что с медиумами мы разобрались. А что насчёт Запретного Сада, или как там его?
«Сборище ублюдков с редкими вкраплениями философов, гениев и просто очаровательных созданий».
– Ты у нас гений или философ? – хмыкнула я, откидываясь на спинку стула. За окном уже сгущались сумерки; людей в молле постепенно прибавлялось, и фоновый шум начинал немного давить на уши. – На очаровательное создание не тянешь, уж прости.
«Неловко сознаваться, Урсула, но я у нас ублюдок, причём даже по меркам Запретного Сада, – цинично откликнулся Йен. – Моим именем устрашают незрелых отроков, моим порокам посвящено сорок томов нравоучительных книг, за моим наследием ведут охоту отъявленные авантюристы. Но пусть твоё сердце бьётся спокойно: я выбрал тебя».
Я невольно поёжилась.
