Женщины, восставшие и побежденные - Антоний Фердинанд Оссендовский

Седельников думал, что эти люди приходили сюда, в страну бедных, темных туземцев, приносили с собой вырождение и смерть и, изрыв поверхность некогда цветущей страны, вынув из нее все ее сокровища, умирали от сонной болезни, злой лихорадки, от укусов ядовитых насекомых и змей или от отравленных стрел и ножей доведенных до отчаяния дикарей.

Золото, как всегда, требовало жертв…

IX. Подводные пираты

Убедившись, что страна пустынна и не посещается европейцами, что было очень важно для планов Седельникова, путники, еще раз перевалив через Дамарские горы, через Гибсон и землю Людерица без всяких приключений вышли к берегу Атлантического океана и в Ангра-Пекена нашли уже «Капитана Седельникова», исполнившего приказ своего командира и спустившегося к югу.

Пройдя до порта Ноллоса, пароход делал здесь последние приготовления, снаряжаясь для полярного путешествия.

После недельной стоянки в этом малопосещаемом порту «Капитан Седельников» снялся с якоря и поплыл к мысу Доброй Надежды, откуда, взяв полный груз угля, направился к островам Бувэ, стараясь избегнуть встречи с крейсирующим в этих широтах сторожевым английским крейсером «Леди Гамильтон».

Однако, эта хитрость не удалась Илье Максимовичу и, не доходя 51-й-параллели, он увидел на горизонте дымки четырех труб военного судна, а вслед за этим приемный аппарат беспроволочного телеграфа начал выстукивать слова сигналов.

Крейсер «Леди Гамильтон» спрашивал, кто капитан судна и каково его назначение? Узнав, что судно идет на Бувэ и о. Эндерби, английский командир задал вопрос, зачем в эти пустынные области океана направляется русский пароход.

Илья Максимович, помедлив, ответил, что судно принадлежит частному владельцу и совершает научную экскурсию, желая проникнуть по возможности дальше в Южный Ледовитый океан.

— По международным морским законам, — протелеграфировал Илья Максимович, — мне никто не может препятствовать совершать любой рейс, если только он не входит в черту военных действий какой-либо державы, чего, однако, в данном случае не наблюдается. Поэтому командир русского судна «Капитан Седельников» спрашивает командира английского крейсера «Леди Гамильтон», по какому праву он позволил себе такой допрос?

Телеграф начал уже давать сигналы ответной депеши с английского судна, когда в будку, где у аппарата находился Илья Максимович, вбежал вестовой матрос и, вытягиваясь перед командиром, доложил:

— Командира срочно просит вахтенный начальник!

— Опасность? — бросил вопрос Седельников.

— Так точно! Свистели всю команду наверх, — ответил вестовой.

Не теряя времени на расспросы, Илья Максимович быстро поднялся на мостик. Здесь стоял на вахте опытный штурман, плававший много лет между Архангельском и русскими портами в Беринговом море. Человек он был уже пожилой, всегда спокойный и сдержанный, а потому Седельников очень удивился, заметив на лице своего помощника и в его торопливых и непривычных нервных движениях сильное волнение и смущение.

— Что с тобой, Григорий Петрович? — спросил его Седельников и чуть не крикнул от удивления, увидев, что люди торопливо снимали чехлы с четырех расположенных вдоль бортов скорострельных динамитных пушек и подвозили к ним на маленьких тачках снаряды. — Да ты в уме ли? Уж не с английским ли крейсером ты намерен вступить в открытый бой?

— Это меня меньше бы пугало, чем то, что я увидел еще вчера, но сам своим глазам не поверил! — ответил, наклоняясь к самому уху командира, старый штурман. — Я не знаю, что это такое, но это — нечто страшное…

— Да говори ты толком! — вспылил Седельников. — Мямлит что-то, а главного не договаривает…

— Вот бинокль, — сказал Григорий Петрович, — и смотри внимательно на юго-восток!..

Седельников сел в кресло, облокотился на перила мостика и медленно осматривал море.

Близился вечер, и над морем бродили уже обманчивые сумеречные тени. Легкое волнение покрыло крупной рябью океан, и на гребнях невысоких плоских волн иногда колыхались тающие льдины, занесенный сюда ветрами и течением с юга.

И вдруг Седельников вскочил и чуть не выпустил из рук бинокль, но тотчас же овладел собой и опять стал искать чего-то на юго-востоке, среди однообразных волн и кусков ломающегося льда.

То, что он вновь увидел, глубоко поразило его.

Какое-то черное животное, ростом, вероятно, не больше среднего кита, непостижимо быстро неслось в сторону английского крейсера.

Огромную, высокую волну поднимало это животное за собой и по временам вскидывало целое облако водяных брызг и белой пены.

— Как сильно ударяет хвостом это животное! — воскликнул Седельников.

— Это… не животное!.. — шепнул штурман. — Это подводное судно… Я его видел близко: оно пронеслось почти борт о борт с нами!

— Воскресший «Наутилус» под флагом капитана Немо, что ли? — засмеялся Илья Максимович. — Да ты, старик, видно, рома перелил в чай сверх меры?

Григорий Петрович раздраженно пожал плечами.

— Не время шутить, капитан! — сказал он сухим, деловым голосом. — Я вас предупреждаю, что мы находимся в непосредственном соседстве с каким-то судном, намерения которого нам совсем неизвестны. Какие меры необходимо теперь принять, — это будет зависеть от ваших распоряжений.

— Хорошо, хорошо! — ответил Седельников. — Я еще послежу за этим… судном или китом, как мне кажется.

Илья Максимович говорил это еще насмешливым тоном, но тайная тревога и непонятный страх перед неизвестным обитателем морской пучины закрались и в его сердце.

— Неужели же, — думал Седельников, — такому необыкновенному случаю, как встреча с каким-то почти сверхъестественным судном, суждено будет разрушить все мои мечты и надежды на спасение любимой женщины? Это было бы чудовищным!

И, все более волнуясь, он искал среди волн столб брызг и пены, но уже наступил вечер, и в темноте лишь маячили плывшие по течению Тралверта льдины, с тихим звоном рассыпавшиеся в мелкие иглы.

Посидев еще на мостике и подождав, пока мрак совсем не поглотил горизонт и море, причем на юго-востоке слабо виднелись огни и на мачтах английского крейсера, Седельников сошел вниз и уже направился в будку, чтобы сообщить по телеграфу на «Леди Гамильтон» о наблюдениях, сделанных его вахтой, как сверху раздался испуганный крик штурмана, звавшего командира.

В голосе Григория Петровича было столько страха, что Седельников, не раздумывая, опрометью вбежал на мостик.

Перед ним на расстоянии не более трех миль, как белое привидение, неподвижно стоял английский крейсер.