Ведущий в погибель. - Надежда Попова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Et que faire avec eux?[188] — поинтересовался он тихо, и фон Вегерхоф, помедлив, развернулся и закрыл распахнутую дверь.
— Soumettre à un interrogatoire, bien sûr[189], — отозвался стриг ровно.
Ну, разумеется. Кому, как не прислуге, знать, гостит ли кто в замке их хозяина…
Тот факт, что работа в команде не самая сильная его сторона, Курт отмечал уже не раз, но если прежде в подобной работе ему приходилось принимать решения и распоряжаться, то теперь ему выпадала роль подчиненного. Это выбивало из колеи вовсе и не давало думать должным образом.
— Мы вас не тронем, — повторил он, указав на мешки с неизвестным содержимым чуть в стороне, у стены. — Сядьте. Я кое-что у вас спрошу, и мы уйдем. Это — понятно?
— Мы поняли, — смиренно отозвался мужчина; его подруга по несчастью лишь снова молча кивнула, по-прежнему зажимая рот ладонью, и оба, косясь на ночных пришельцев, перебрались к стене, усевшись на мешках рядышком и всем своим видом выказав полную готовность к сотрудничеству.
— Attends[190], — вмешался фон Вегерхоф, не дав ему продолжить, бросив на закрытую дверь взгляд через плечо — взгляд тот самый, каким он одарил беспамятного солдата у входа; Курт нахмурился:
— Qu'y a-t-il?[191]
— Еn effet, tout ne marche pas à souhait[192], — тихо заметил стриг, пояснив в ответ на вопросительный взгляд: — De garde. Il étonné était, mais il n’avait pas l’air effrayé. Tu vois ce que je veux dire?[193]
Лишь теперь, припомнив, что и как произошло у той двери, он осознал, насколько это было странным — солдат пребывал в замешательстве лишь мгновение, по истечении которого тут же попытался схватиться за оружие. Так ведет себя страж, обнаруживший вторжение чужого — но чужого человека. В его лице была легкая растерянность, удивление, но логичной в его положении оторопи при виде твари в шаге от него — не было. Что сделал бы любой на его месте? Застыл бы, окаменел от ужаса, по меньшей мере отшатнулся бы назад, ибо ни один нормальный человек, пребывая на таком посту, ведя обычную жизнь обычного солдата в обычном замке, даже готовый ко всему — не готов к такому, не готов однажды ночью отпереть дверь и обнаружить на пороге стрига. Но этот — этот был готов, удивившись лишь тому, что стриг ему не знаком…
— Вот зараза, — проронил Курт тихо, и фон Вегерхоф выразительно кивнул, поведя рукой в сторону испуганно притихшей прислуги:
— Pour cela… Vas-y[194].
— Вы грабители? — разомкнула, наконец, губы женщина, испуганно отъехав в стену, когда Курт неспешно приблизился и опустился на корточки напротив.
— Святая Инквизиция, — отрекомендовался он, выдернув Знак из-за ворота и пытаясь понять, что за чувства отобразились в двух парах глаз. — Я буду спрашивать, вы оба — отвечать. Это — понятно?.. Хорошо, — отметил Курт, дождавшись двух синхронных кивков. — Кто вы здесь?
— Мы… просто работаем при кухне, — неуверенно пояснил мужчина, явно не зная, с чего начать и как объяснить собственную скромную должность. — Прибрать, унести… Все вот уходят, мы остаемся — порядок наводим…
— Поздно уходите сами?
— Да уж за полночь… — столь же растерянно кивнул тот, и Курт продолжил, не дав ему погрузиться в рассуждения о собственной тяжкой доле:
— Кого видите ночами в замке или дворе? Ничего необычного не замечали?
— Ну — как кого видим… стражу… собаки вон…
— Я знаю, что вам надо, майстер инквизитор, — вмешалась женщина, внезапно растерявшая желание разражаться криками и впадать в истерику. — Вы про гостей, что у господина наместника поселились?
— Верно, — одобрительно согласился он. — И что же гости — странные?
— Благочестивые люди спят ночами, — вздохнула та. — А эти шлындрают. И по замку, и, как вы сказали, по двору. И, в самом деле, странные. Знаете, как посмотрят на тебя — и душа в пятки… Я думаю, они убийцы — знаете, наемные.
— Почему?
— Да так у нас говорят, на кухне, — пояснила женщина охотно. — И, бывает, когда идешь по коридору или мимо птичника… идешь — его нет, а вдруг появляется. Из ниоткуда. У нас говорят — есть такие, кто всю жизнь учится только, как нежданно-негаданно напасть и убить по-тихому. И ведь стража, что приехала с господином наместником, она вся делась куда-то, знаете?
— Ты лишнего не болтай… — начал мужчина, и Курт строго нахмурился:
— Хороший совет; дам его тебе. Если не можешь сказать ничего полезного, притихни лучше и не мешай. Это — понятно?.. А ты продолжай. Что значит «куда-то делась»?
— Да вот так. Пятеро последние уехали куда-то по поручению, а до того разбредались или рассчитывали их — по одному, двое…
— А видел кто-нибудь, как они уезжали?
— Нет, — дернула плечом та, — но говорили, что их рассчитали, и больше их не видели. Уехали, что ж еще.
— И кто теперь охраняет замок?
— Наемники ж, говорю, — понизив голос, убежденно ответила женщина. — Мы тут слышим, как они меж собою говорят — ну, не подслушиваем, Боже упаси, но бывает ведь… само собою… Так вот понятно, что наемники — со стороны. Недавно здесь. И еще с гостями свои люди приехали, так и они тоже теперь по замку. Человек семь их, майстер инквизитор.
— Женская наблюдательность — это что-то, — усмехнулся Курт, и та неуверенно улыбнулась, привычным движением заправив под чепец выбившуюся седеющую прядь. — Ну, а самих гостей — сколько?
— Попервоначалу было четверо, — с готовностью продолжила она. — Потом они все делись куда-то, а после опять появились — теперь трое.
— Moins un pupille[195], — отметил стриг, и Курт кивнул, бросив через плечо:
— Il y'a de ça[196]… И где они были — никто не знает?
— Нет, майстер инквизитор, — настороженно скосившись на фон Вегерхофа, мотнула головой женщина. — Это никто не знает. Были — и нет, и вот опять тут.
— А господин наместник — как он… вел себя во время их отсутствия?
— Не знаю… — начала она нетвердо, и Курт благожелательно улыбнулся:
— Послушай-ка… как тебя зовут?
— Ханна.
— Очень мило, — отметил он. — Мою тетушку звали Ханной… Так вот, Ханна, ты так хорошо начала, не порть все, ладно? Как ты думаешь, почему я здесь? Я уже многое и без тебя знаю, понимаешь?.. Ведь с господином фон Люфтенхаймером творится что-то неладное, и мне это известно, и здесь я для того, чтобы разобраться, что именно. Если не хочешь навредить хозяину, если хочешь ему помочь — лучше говори все, как есть; все, что знаешь и что всего лишь слышала от других. Так как он пережил их отсутствие?
— Тяжело, — нехотя ответила она. — Даже и не знаю, почему. Наверное, их главный ему родня какая или что-то такое — ведь он господина наместника от себя ни на шаг не отпускает…
— И его дочь тоже? — осторожно уточнил Курт, и та опустила голову.
— Госпожа Хелена больна очень, — вздохнула женщина. — И… господин наместник ее при себе всегда держит…
— Господин наместник или его гость? — уточнил он и на сей раз, не услышав ответа, настаивать не стал, продолжив: — А когда гости уезжали — где была дочь господина фон Люфтенхаймера?
— Не знаю, — истово проговорила женщина, вновь подняв взгляд на него. — Господом Иисусом клянусь. Не видела ее. Мы ее вообще видим редко — говорю ж, больна она очень. Почти всегда в постели, не ест ничего…
— Совсем ничего?
— Ну, как… понемногу… точно птичка, — болезненно пожаловалась она. — И в постели целыми днями. Даже есть не спускается — приносим в комнату.
— А что гости? Они разносолов не требуют?
— Да не особенно; тут сказать нечего, упрекнуть не могу. Не шикуют. Точно их и вовсе тут нет — никаких пиров, никаких излишеств. Во всем прочем, майстер инквизитор, понимаете — люди как люди, даже приличные, к девкам дворовым не цепляются (ни одна не жаловалась), снеди особенной не заказывают, вином не роскошествуют… А только все равно с ними что-то не так. И девки эти самые вдруг чахнуть начали — не так чтоб сильно, чтоб прямо до лежачки, но все до единой. Быть может, порчу они наводят какую, а, майстер инквизитор? И на госпожу Хелену, и на хозяина. С чего б еще такое? Или не порча, не знаю, но чем-то они господина наместника изводят… Вы узнайте, чем. Он ведь совсем другой стал — невеселый какой-то, пасмурный. Прежде он был другой.
— Я узнаю, — пообещал Курт твердо. — Последний тебе вопрос, Ханна: скажи-ка, этим утром не было еще гостей в замке? Не уезжали ли минувшей ночью эти, странные, и не привозили ли с собой кого-то еще?
— Не смогу вам сказать, — вздохнула она. — Не видела. Ни гостей, никого. Не знаю я, майстер инквизитор.
— Жаль, — отозвался он, поднявшись, и обернулся к фон Вегерхофу, всем своим видом вопрошая о дальнейших действиях; тот кивнул в сторону, и Курт, проследив его взгляд, наткнулся глазами на скрученный жгут, висящий на стене среди мешочков, ножниц и прочей прикухонной дребедени. — Жаль, — повторил он, — однако эту ночь вам обоим придется провести здесь.