Лазоревый грех - Лорел Гамильтон

Глава 52

Я проснулась в темноте, окруженная успокоительной тяжестью спящих вокруг меня тел. По густоте тьмы и слабому свету из соседней ванной я поняла, что лежу в кровати Жан-Клода. Я помнила, как Жан-Клод отдал нам свою кровать, потому что уже почти наступил рассвет, а вряд ли кто-либо из нас хотел повторения вчерашнего утра. Странно, но то, что случилось с Ашером, будто насытило мой ardeur. Или я просто слишком устала. Еще недавно я бы вообразила, что приобретаю над ним власть, но я уже перестала строить догадки насчет того, на что способен ardeur. Слишком часто я не угадывала.

Света было мало, чтобы разглядеть явственно, но щекотание кудрей возле моей щеки сказало, что мне в шею уткнулся лицом Мика. Его рука тяжело и тепло лежала поперек моего живота, нога переплелась с моими. На бедрах у меня лежала другая рука, и еще одно лицо утыкалось в бок, еще одно тело свернулось в тугой шар рядом со мной. Даже не протягивая руку его ощупать, я знала, что это Натэниел.

Серебряная полоска света из ванной освещала бледную худую руку, небрежно брошенную поперек вытянутой ноги Мики. Ничего, кроме руки, из-под одеял не было видно. Руку я знала и понимала, что под этими стащенными в кучу одеялами находится Зейн и все остальные части тела Черри. Я не возражала против спанья большой теплой кучей, но решительно возражала против спанья в одной постели с такими свиньями, которые все одеяла натягивают на себя. Черри сама по себе еще ничего, но когда она с Зейном, то приходится отвоевывать каждый дюйм одеяла, отчего не отдохнешь, или плюнуть и спать так. Особенно тяжело, как выяснилось, удержать во сне шелковые простыни Жан-Клода.

Я не знаю точно, что меня разбудило, но знала, что у леопардов-оборотней слух лучше и обоняние тоже. Если они не насторожились, то, наверное, я что-то во сне увидела.

А потом я услышала — очень-очень тихо. Это звонил мой телефон будто со дна глубокого колодца. Я попыталась сесть и не смогла — меня держали двое мужчин.

Раздался стон, потом худощавая рука убралась с ноги Мики и исчезла под пухлой простыней. В следующий момент раздался скользящий звук, тупой стук, проклятие и шелест разгребаемой одежды. Сонный голос Черри сказал:

— Да?

Молчание, потом:

— Нет, это не Анита. Одну минутку.

Вторая рука Черри полезла под простыню в ногах кровати. Голос Зейна пробормотал со сна:

— Чего?

— Телефон, — простонала Черри.

Он схватил телефон и — я ничего не успела сказать — произнес:

— Алло?

Помолчал секунду, потом:

— Да, одну минуту, она здесь. Сейчас.

Из груды простынь высунулась бледная и на этот раз мужская рука, тыча телефоном примерно в мою сторону, но я все равно не могла подняться. Телефон болтался так, что мне его было не достать.

Наконец я смогла спихнуть с себя руку Мики и попыталась сесть.

— Мика, подвинься, я до телефона не достаю!

Он что-то неразборчиво промычал и откатился от меня, повернувшись длинной линией спины. Натэниел взял у Зейна телефон раньше, чем я успела до него дотянуться.

Он заговорил уже не так спросонья, как предыдущие.

— Простите, как вас представить?

Я наконец-то села.

— Дай сюда телефон.

Натэниел протянул мне телефон:

— Это Зебровски.

Я на секунду опустила голову, тяжело вздохнула и взяла трубку.

— Привет, Зебровски, что стряслось?

— Блейк, сколько народу у тебя в постели?

— Не твое дело.

— И женский голос. Я не знал, что тебя и в эту сторону повело.

Я нажала кнопку на часах — посмотреть на подсвеченном циферблате, сколько времени.

— Зебровски, мы проспали всего два часа. Если ты позвонил узнать о моей половой жизни, я ложусь спать обратно.

— Нет-нет, извини. Это просто, — он тихо засмеялся, — очень было неожиданно. Я постараюсь дразниться по минимуму, но, честно говоря, обычно ты мне не даешь столько поводов. Я не виноват, что отвлекся.

— Я тебе говорила, что спала только два часа?

— Говорила, — ответил он до противности бодрствующим голосом. Спорить могу, он уже кофе выпил.

— Я считаю до трех. Если ты не скажешь за это время что-нибудь интересное, я вешаю трубку и выключаю мобильник.

— У нас новое убийство.

Я отодвинулась назад, чтобы опереться головой на спинку кровати.

— Слушаю.

Мика так и лежал на боку, свернувшись, но Натэниел приткнулся ко мне поплотнее. Черри и Зейн под своими одеялами не шевелились. Но не думаю, чтобы они снова заснули.

— Тот же оборотень-насильник.

В голосе его уже не было смешливых нот, звучала только усталость. Интересно, сколько он сам спал этой ночью. У меня сна как не бывало, пульс забился в горле.

— Когда?

— Ее нашли сразу после рассвета. Мы только недавно приехали.

— Вообще-то разницы нет, но Дольф там у вас ожидается?

— Нет, — ответил Зебровски, — он в отпуске. — Он понизил голос. — Начальство ему предложило на выбор: добровольный оплаченный отпуск — или принудительный и неоплаченный.

— О'кей, где вы?

Опять это оказался Честерфилд.

— Он держится в очень узкой зоне, — сказала я.

— Ага, — согласился Зебровски, и очень усталый у него был голос.

Я чуть не спросила, как он, но это было бы против кодекса своего парня. Полагается делать вид, что ничего не замечаешь. Притворись, что не видишь, и тогда этого не будет. Иногда, поскольку я девчонка, я нарушаю кодекс парней, но сегодня не стала. Зебровски предстоит тяжелый день, и ему командовать и за все отвечать. Он не может себе позволить копаться в собственных чувствах. Чем разбираться в них, ему важнее собраться в кулак.

Он стал объяснять дорогу, и мне пришлось попросить его подождать, пока я найду бумагу и ручку. В этой комнате их нигде не было. В конце концов мне пришлось записывать указания помадой на зеркале в ванной. Зебровски оборжался, когда я наконец нашла помаду и стала записывать.

Чуть продышавшись, он произнес:

— Спасибо, Блейк. Это было как раз то, что надо.

— Рада, что скрасила тебе день.

Я вспомнила, что говорил Джейсон насчет способности вервольфа найти след по запаху, и подбросила эту идею Зебровски.

Он на целую минуту заглох.

— Как ни верти, никого мне не уговорить допустить на место убийства другого оборотня.

— Командуешь ты, — сказала я.

— Нет, Анита. Приведи другого оборотня, и кончится тем, что его возьмут на допрос, как тогда Шулайера. Не делай этого. Иначе все это превратится в охоту на ведьм.

— В каком смысле?

— В том, что на допрос потянут всех известных оборотней.

— АКЛУ встанет стеной на их защиту.

— Ага, но только когда некоторых уже как следует допросят.

— Убийца не из местных ликантропов, Зебровски.