Мальтийский крест - Василий Звягинцев

– Кое-что – безусловно может. Иначе ты не стала бы ими заниматься. Действуй, ты в своём праве. Не забывай только, что и Шары, и блок-универсалы не под них настроены. Вреда может случиться намного больше, чем пользы…

– Ничего. Все лишние функции заблокировать в моих силах. В любом случае эти юноши с аппаратурой будут мне куда полезнее, чем без неё…

– Тогда – до свидания, – сказала Дайяна. – Рада буду встретить тебя в нерабочей обстановке.

– Лариса говорила, будто ты собираешься обосноваться в её Кисловодске.

– Подумываю об этом. Но сначала нужно окончательно понять, кто такие «дуггуры», и разобраться с ними. Иначе никакой спокойной жизни не получится. Ни у меня, ни у твоих друзей.

Сильвия со своими паладинами[167] ушла по третьему из возможных каналов связи то ли с далёкой, то ли составляющей с Землёй одно целое планетой. Нет, не одно, понятное дело, даже планетография у них была совершенно разная. А вот идея «гантели», двух шариков на одной ручке, бесконечной и одновременно нулевой протяжённости, многим казалась убедительной. Прежде всего – некроманту Удолину.

Снова они втроём оказались на кухне. Не той, конечно, положенной простому советскому интеллигенту, в окраинной «хрущёвке» – шестиметровой, в Черёмушках на юго-западе. В девятнадцатом веке эти самые «кухни», ставшие чуть ли не символом «интеллектуального сопротивления» полувеком позже, строились метров по двадцать, заведомо предполагая их прямое назначение. А трепаться и проклинать власть вполне можно было и в гостиных. Как, например, в квартире скромного инженера Телегина[168] собиралось по полсотни футуристов.

Каждый молод, молод, молод,В животе чертовский голод!Будем лопать пустоту!

Икра, водка, колбаса и прочее в разгар Мировой войны в разряд «пустоты» попадали без всяких внутренних сомнений. Через восемьдесят лет ситуация в России вернулась на круги своя. Действующую власть по-прежнему проклинали, пусть не за отсутствие в достаточном количестве колбасы «по два двадцать», приличного пива и радиоглушилки[169], теперь – чисто экзистенциально. За сам факт существования и за собственную неспособность дарованными свыше свободами разумно распорядиться.

– Напугались, ребята? – простецки спросила Сильвия, положив локти на край дубового стола, за которым даже в нераздвинутом виде могло свободно разместиться десять человек.

– Офицерам пугаться не положено, – ответил Секонд, на самом деле испытывающий огромное облегчение от того, что весьма сомнительный по последствиям инцидент закончился вполне благополучно.

– Так-то оно так. – Сильвия показала на пустующие стопки, разминая сигарету абсолютно русским манером. В Европе такая привычка отсутствует. – Но я, признаюсь, слегка испугалась. Видимо, Дайяна действительно перевоспиталась. Мы ведь были в полной её власти. Стоило ей захотеть – от нас бы не осталось ничего, кроме лёгкого мезонного облачка. И никаких претензий, поскольку никто не знал, куда мы пошли…

– Воронцов знал, – возразил Фёст.

– Он знал, да и то не точно, о твоих намерениях. Допустим, совместными усилиями «Братства» удалось бы восстановить примерную картину. И что толку? В любом случае – нам с вами легче бы не стало. Трюк с девушками неповторим…

– Эрго бибамус, – хором сказали доктора – знатоки латыни.

– Лучше объясните нам, Си, – предложил Фёст, – что она подразумевала, говоря, будто от пользования этими штуками вреда может быть больше, чем пользы? – указал на принесенный им из гостиной один из контейнеров.

– Совершенно правильно говорила. – Сильвия коснулась пальцами двух почти незаметных сенсорных полей рядом со светящейся табличкой, обозначавшей, что предназначен он для номера 291, то есть Кристины Волынской.

– Вот – стандартный комплект снаряжения координатора, направляемого к месту службы. Шар, гомеостат, блок-универсал… – Ещё четыре футляра, отливающих синевой ружейной стали, она отложила в сторону. – Это дополнительные устройства, сейчас значения не имеющие.

– Каждый предмет в наборе изначально настроен на конкретную хозяйку. Ритмы мозга, общая аура, биохимия и так далее. Если показатели «пользователя» не совпадают, прибор блокируется…

– А как же? – удивился Фёст. – Он знал, что и «портсигарами», и гомеостатом умел пользоваться любой «старший брат». Самому не приходилось, зато с Шаром управлялся довольно уверенно.

– В том и хитрость. Я и Ирина умеем перевести ряд функций в общедоступные. Но далеко не все. И гомеостат для вас будет служить только «походной аптечкой», способной спасти жизнь в почти любой ситуации, а для «хозяйки» он – куда большее. Следующий раз расскажу подробнее. То же самое Шар. Представьте всеволновой приёмо-передатчик, где вам доступны две-три частоты. Или «вавилонскую библиотеку» с запертыми шкафами.

– Жаль, конечно, – согласился Секонд, – а в чём опасность?

– Всего лишь в том, что с помощью Шара и блок-универсала безответственная или неуравновешенная личность вполне способна устроить на Земле полноценный Армагеддон. Например – взорвать атомную станцию или подводную лодку с полным боезапасом баллистических ракет…

– Кажется, – спросил Фёст, – ни один из членов «Братства» ничего подобного до сих пор не совершил?

– В том и суть. Осталось убедиться, что вы оба относитесь к тому же психотипу, – ответила Сильвия.

– Вы – в состоянии?

– Думаю – да. Но от такой ответственности – увольте. Пусть Воронцов решает. Единолично или с привлечением консилиума. Я и так взяла на себя слишком многое…

Видно было, что спорить с ней бесполезно. Да Ляховы и не собирались этого делать. Нарисованная перспектива выглядела слишком… неуютно. Вроде как носить в кармане гранату с вставленным запалом.

– Спасибо, леди Си, – сказал Фёст. – Действительно, пусть решает Воронцов. Вы и так сделали для нас слишком много.

– А как же девушки? – заинтересовался Секонд. – Им вы доверяете приборы с полным набором свойств и возможностей?

– Доверяю. В каждую из нас заведомо встроены предохранители. Именно поэтому я, например, Ирина, Лихарев, многие другие координаторы практически никогда не использовали свои обширные возможности для решения служебных, а тем более – личных задач силовыми методами. Предпочитали действовать через добровольных помощников – людей. Воздействуя на них методами убеждения. В качестве оружия блок-универсалы применялись крайне редко и только для самозащиты.

– Кто-то, наверное, убедил Трумэна сбросить атомные бомбы на Японию, – задумчиво предположил Фёст.

– Очень возможно, хотя и не наверняка, – слегка улыбнулась Сильвия. – Глупости у многих людей и своей достаточно. Но если предположить, что альтернативой Хиросимы была Москва – что бы вы предпочли? Имея возможность выбирать.

– Взорвать «Малыша» и «Толстяка» ещё в процессе сборки, – быстро ответил Фёст.

– Хорошо соображаете, – похвалила Сильвия, опять указывая глазами на опустевшие стаканчики. – По последней, и пойдём отдыхать. День сегодня выдался тяжёлый даже для меня. Что касается подобной идеи – она рассматривалась. Серьёзные аналитики решили, что вариант плавного перетекания Второй мировой в Третью, если Сталин, зная, что у американцев бомбы нет, решит наступать до Атлантики – ничем не лучше. Жертв в последующие тридцать лет могло быть на порядки больше…Тем более, американцам, с их возможностями, собрать сразу десяток новых «Толстяков» труда бы не составило, но применили бы они их по самому центру России…

Фёст махнул рукой. Действительно, о чём спорить и, главное – с кем? Как ему было известно, в те годы Сильвия работала на западной стороне, так что всё достаточно ясно.

– Встреча с президентом у тебя сегодня не намечается? – спросил Секонд, когда леди удалилась в одну из дальних спален своей, пространственно и временнó смежной с этой, квартиры.

– Сегодня – нет. В свете «вновь открывшихся обстоятельств» нужно крепко подумать. И манеру обращения изменить, и имидж, да вообще у меня появились несколько другие соображения. С нашими нынешними возможностями можно и по-другому… Давай лучше посмотрим, как на нас пресловутые гомеостаты подействуют. Выбирай, – он указал на один из пяти «лишних» контейнеров.

– Думаю, никакой разницы, если мы генетически идентичны. – Секонд повторил жест Сильвии над сенсорами. Крышка послушно откинулась.

– Ну, если получится, – сказал Секонд, надевая на запястье браслет, – завтра проснёмся новыми людьми.

– Скорее – обновлёнными, – по привычке уточнил Фёст, делая то же самое.

Проснувшись, особой разницы в самочувствии они не ощутили, что и неудивительно. В тридцать лет что лечить совершенно здоровым парням? Немного лёгкости в теле прибавилось, исчезло чувство накопившейся за последнее время физической усталости. В общем, ничего особенного – словно после трудового года беззаботно провели две недели на морском курорте.