Маска Зеркал - M. A. Каррик

своих мыслей, Танакис моргнула в ответ на хмурый взгляд Донаи. "О. Я прошу прощения", — сказала она, хотя Донайя готова была поспорить на свои деньги, что Танакис не знает, за что она извиняется. "Нашей первой задачей должно быть облегчение бессонницы Альта Ренаты".

"Да. Так и должно быть". Донайя села по другую сторону от Ренаты и взяла ее за руку. "Что ты предлагаешь?"

"Обычно я рассчитываю карту рождения субъекта и сравниваю ее с днем начала бессонницы, но…"

"Понятно", — сказала Донайя, прежде чем Танакис успела продолжить. "Джуна, почему бы тебе не отвести служанку Ренаты на кухню? Пусть повар соберет для нее корзину. По крайней мере, мы сможем убедиться, что ей будет удобно".

"Но…" На подавленный взгляд Донайи, Джуна покорно кивнула. "Да, мама. Пойдем, Тесс".

Рената крепко вцепилась в руку служанки, как будто ее единственная охрана уходила. Тесс провела большим пальцем по внутренней стороне запястья Ренаты, а затем ушла вместе с Джуной.

Донайя видела, как Рената собирает остатки сил. " Вы что-то спросили. Простите, мой мозг как решето. Что это было?"

На этот раз Танакис дождалась кивка Донайи и продолжила. "По просьбе Донайи я уже рассчитала твою карту рождения. И она оказалась… странной. Она у вас под рукой, Донайя?"

"Конечно". Отпустив руку Ренаты, Донайя достала ее из запертого ящика своего стола. Танакис развернула его и бегло просмотрела расчеты, но, судя по остекленевшему взгляду Ренаты, она вполне могла говорить на энтаксне.

Закончив, Танакис сказала: "Итак, похоже… Не знаю, как бы это поделикатнее выразиться. Мне кажется крайне маловероятным, что вы родились в Колбрилуне. Может быть, вы ошибаетесь?"

"Колбрилун?" Рената нахмурилась. "Нет, я родилась в Эквилуне".

"Значит ли это, что ты была зачата в Надежре? До отъезда Летилии? Может быть, во время Велесовых вод?"

Быстрый залп вопросов дезориентировал Ренату. "Я была зачата в… Что? Да, конечно, зачата".

Донайя крепче сжала ее руку. Танакис была права.

Но она знала этот взгляд Танакис. В такие моменты она напоминала Донайе скопу, летящую за добычей. Она собиралась спросить, кто настоящий отец Ренаты, в тот момент, когда девушка была слишком слаба, чтобы отнекиваться. И Рената, по внезапно участившемуся дыханию, поняла, что она что-то выдала.

Стало ясно, что она солгала Джуне о дате своего рождения. Донайя не знала, почему, да сейчас это и не имело значения. Защитные инстинкты взревели. "Танакис, — резко сказала она.

Она видела, как вопрос застыл на языке Танакис, но через мгновение астролог неохотно проглотила его. "Двадцать девятого числа? Днем?" В ответ на неуверенный кивок Ренаты Танакис сделала еще несколько пометок в своей книге. "Я немедленно пересчитаю график".

Она была уже на полпути к двери, когда, казалось, вспомнила о своей проблеме. "О, и я пришлю вам несколько средств, чтобы вы попробовали. Никто больше не упоминал об этих симптомах, но я узнала о аше как можно больше. Ваша служанка умеет читать и писать? Хорошо. Я приложу инструкции о том, когда и сколько принимать. Скажите ей, чтобы она записывала ваши реакции. Я буду на связи сегодня вечером.

Она ушла, не закрыв за собой дверь.

"Мне очень жаль", — сказала Донайя, поглаживая руку Ренаты. "Она может быть очень… сосредоточенной. Что обычно хорошо".

"Спасибо." Это было едва слышно, и это не было ответом на слова Донайи. "Я должна была сказать вам раньше, но…" Рука провела по ее щеке. "Я не привыкла, чтобы мне помогали…".

Донайя давно ненавидела Летилию, как за себя, так и за Джанко. Ненавидеть ее ради Ренаты тоже было довольно легко. Как можно иметь ребенка и не лелеять его, Донайя не понимала.

Она обняла Ренату и притянула девочку к себе. "Конечно, ты должна приехать к нам. Мы позаботимся о тебе". Леато был так радушен, так счастлив появлению Ренаты в их жизни. Донайе было стыдно, что она так долго не соглашалась с ним.

Она гладила Ренату по волосам и сдерживала слезы. "Я не хочу потерять и тебя".

Исла Пришта, Вестбридж: Киприлун 21

Мир становился все более нереальным, все более далеким, как будто для того, чтобы дотронуться до ближайшего предмета, нужно было преодолеть многие километры. Когда в поле зрения Рен появилась Тесс, ее голос, казалось, доносился из дальнего конца туннеля. "Капитан Серрадо у двери. Я сказала ему, что ты заболела, но он говорит, что это срочно".

Серрадо. Страх сжался на ее горле, как петля, — он пришел забрать ее в Аэри. Но Тесс отговорила ее, и ее ганлечинский акцент подбодрил Рен. Она поднялась на дрожащую руку и усилием воли притянула себя ближе к миру. "Я вижу это. Где нюхательный табак, который украл Седж?"

Тесс пришлось нести ее на руках в переднюю комнату, так как Рен продолжала шататься, натыкаясь боком на стены. Когда Тесс впустила Капитана с парадного входа, хруст его одежды показался ей угрозой. Даже его озабоченный хмурый взгляд не мог ее успокоить.

"Донайя предупредила меня, что вы больны, но я…" Он прочистил горло. "Я буду краток, обещаю".

Стоя во всеоружии, словно отдавая рапорт, капитан сказал: "Эра Трементис сказала мне, что вы не можете заснуть, и я уточнил детали у Меды Фиенолы. Я уже несколько месяцев расследую нечто подобное. Люди — дети — не могут заснуть".

Точно такие же, как те, которых она видела на старом острове. В ее сердце зародилась надежда. "Вы знаете, как это исправить?" Она уже несколько месяцев говорила голосом Ренаты, чаще, чем своим собственным, и теперь он хорошо помогал ей, заставляя слова с сетеринским акцентом произносить без усилий.

Опустив глаза, он ответил раньше, чем произнес. "Я… не знаю".

Она опустилась обратно на диван. Никто не знает. "Значит, меня просто трахают".

Серрадо не вздрогнул от этого ругательства. "Вы гораздо здоровее других жертв. Это, наверное, хорошо".

Другие жертвы. Рука, задирающая платье, синяки под глазами на впалом лице. Такой же пустой голос, говорящий: "Я не могу спать".

Серрадо, прижимающий к себе мертвого ребенка на кружевной ступеньке.

На миг показалось, что ребенок — это Тесс, или Седж, или кто-то из других Пальцев, а Рен было тринадцать, или десять, или восемь лет, и она смотрела, как смерть приходит за ней. Она не могла уснуть, потому что была ребенком улиц и предала свой узел. И вот судьба, которая должна была постигнуть ее за это, наконец-то вернулась домой.

Голос Серрадо прорвался сквозь галлюцинацию, прежде чем она успела овладеть ею, и проклял ее на