Женщина модерна. Гендер в русской культуре 1890–1930-х годов - Анна Сергеевна Акимова

видели избу с атрибутами крестьянского быта и классический образ бабушки с сидящими вокруг нее маленькими внуками: воспитательный аспект сборника был очевиден.

В сборнике стихов Погореловского детям встречался еще один показательный образ женщины — веселой общественной труженицы — в стихотворении «Варя-повариха»:

Варя-повариха

В лагере служила,

Кушанья ребятам

Жарила, варила.

‹…›

Варю-повариху

Очень все любили,

Ягод ей ребята

В шапках приносили.

‹…›

Варя-повариха

Песни распевала,

Киселя ребятам

В чашки подбавляла[1358].

На рисунке была изображена женщина не на своем «кухонном посту», а на улице, среди детей. Читателям демонстрировался положительный, деятельный образ работающей свободной советской женщины, активно вступившей в общественную и трудовую жизнь. И, несмотря на то что вокруг «Не пятнадцать / И не двадцать — Целых двести пятьдесят!» ребят, она все успевает.

Таковы и образы строительниц метро в книге «Готов! Рассказы и стихи о метро»[1359]: ударница метро В. Лихтерман — автор «Песни дробильщицы», — и ударница-бетонщица А. Одрова — автор очерка «Мы не отступали». Просветительское издание «Детиздата» дополняли иллюстрации и фотографии. Одна из них демонстрировала женщину в робе с инструментом на плече — Дору Кравцову, работницу метро, награжденную орденом Ленина. Ее монументальный образ на фоне города должен был внушить уважение к профессии и гордость за людей, за женщин-тружениц и за страну.

В этом ряду показательна еще одна книга, выпущенная в 1937 году в серии «Библиотека юного колхозника», — «Как я стала запевалой пятисотниц» М. С. Демченко[1360]. Книжка, адресованная детям среднего и старшего возраста, повествовала о выполнении автором обещания, данного И. В. Сталину в феврале 1935 года на Втором всесоюзном съезде колхозников-ударников, — снять 500 центнеров сахарной свеклы с гектара. Демченко в своей повести просто и доступно написала о буднях и достижениях колхозников, подробно описала агротехнические особенности выращивания сахарной свеклы, на бумаге отразила в буквальном смысле слова свою битву за урожай: борьбу с заморозками, засухой, вредителями, бессонные ночи, чтение книг по агротехнике. Детям в доступной форме рассказывалось о сельскохозяйственных науках, тонкостях выращивания овощей, о самодисциплине и необходимости самообразования, о роли женского труда.

Строительница метро Дора Кривцова. Фотография из книги «Готов! Рассказы и стихи о метро». 1936

Критик Н. Болдырев в целом приветствовал появление новой книги ударницы-колхозницы, но отметил ряд недостатков: агрономический уклон текста (объяснялся он тем, что книга «Детиздата» явилась переработкой ранее вышедшей книги Демченко[1361]) и плохое качество иллюстраций. Критику не понравился также образ самой Демченко, созданный В. Катаевым в предваряющем издание очерке: «В очерке Катаева Демченко выглядит какой-то изломанной, претенциозной женщиной, легко поддающейся своим настроениям. ‹…› Вместо веселой, жизнерадостной, целеустремленной девушки Катаев нарисовал нервозную даму»[1362]. Однако Болдырев, избирательно выхватив цитаты, упустил несколько существенных деталей в описании Марии. В предисловии, сделав лирическое отступление от темы беседы, Катаев подчеркнул в образе юной колхозницы мальчишеские черты: «Свежий ветер трепал ее по-мальчишески стриженые волосы, вырывал из-под гребенки. Из-под джемпера выглядывал белоснежный воротничок мужской рубашки с новеньким галстуком»[1363]. А узнав, что Мария работала в 1931 году бетонщицей на шестом участке Магнитки, Катаев не удержался от слов восхищения:

Знаменитый шестой участок. Знаменитое состязание с Харьковом. Так вот оно что! Вот откуда у Марии Демченко эта изобретательность, этот наблюдательный, хозяйский глаз, эта трудовая дисциплина! Она прошла хорошую пролетарскую, комсомольскую школу, эта упорная, настойчивая, целеустремленная девушка![1364]

Новая героиня своего времени, Мария Демченко, как и Алексей Стаханов, и Прасковья Ангелина, являлась не только инициатором новых форм и методов социалистического труда, но и активно пропагандировала их. Предполагалось, что советским детям были нужны подобные герои. Имена их становились нарицательными, им подражали, на них ориентировались.

Чрезвычайно популярными и важными для детской литературы 1930-х годов были книги К. Г. Паустовского, открывшие новые темы. Словно предугадывая и реализуя тезисы Горького о задачах книг для юных читателей — будущих строителей коммунизма, развивающих свои способности и таланты[1365], — Паустовский в начале 1930-х создает повести о покорении бесплодных земель, о силе человеческого духа и разума «Кара-Бугаз» (1932) и «Колхида» (1934), которые сразу вошли в круг юношеского чтения и неоднократно издавались в «Детгизе»[1366]. В повестях Паустовского можно найти разные женские типы: безымянные «девушка-химичка из Москвы» и «женщина-инженер, седая и усталая, похожая больше на врача»; женщина-афганка Начар; заведующая женотделом Бариль («Кара-Бугаз») и ботаник Елена Сергеевна Невская («Колхида»).

Весь образ Елены Сергеевны Невской опровергает мнение героев-мужчин повести о женщине-ученом: «До сих пор в его (капитана. — Е. К.) мозгу крепко сидело представление о женщине-ученом как о хилом заучившемся существе, начисто лишенном женских качеств»[1367]. Автор и его герои восхищены решительностью, благородством, мудростью женщины, ее душевной силой. В повести представлен мужской взгляд на новую женскую роль, и женщина-ученый изображена здесь через социалистический культ здоровья, силы, простоты. Герой «Колхиды» капитан Чоп, находясь рядом с Еленой Невской, безмолвно восклицает:

Эх, моряцкая жизнь, будь она проклята! Палубы, штурвалы, трюмы, бункеровки, аварии — за всем этим проскользнула жизнь, стороной прошли вот эти смеющиеся, прекрасные женщины. И не какие-нибудь буржуазки в полосатых пижамах и с красными от лака ногтями, а родные женщины, что умели драться на фронтах, жертвовать собой, жить для будущего[1368].

«Родная женщина», простая, близкая, внимательная, противопоставлена женщине буржуазной, избалованной, капризной, вычурной.

Автор вслед за героями восхищается сильной женщиной, не утратившей на тяжелой работе свою женственность. По сути, в «Колхиде» воспета и прославлена советская наука в лице женщины (матери, подруги, работницы):

Они (герои-мужчины. — Е. К.) гордились ею — женщиной-ученым, той женщиной, что плечом к плечу работала с ними всю ночь под ливнем, когда размывало валы. Они гордились Невской, прекрасной женщиной в необыкновенном, сверкающем платье[1369].

По-своему дополняют образ Елены Невской две женщины-ученые из повести «Кара-Бугаз»: «девушка-химичка» и «женщина-инженер». Они наравне с мужчинами осваивают, изучают, покоряют бесплодные пустыни. Они смело заглядывают в будущее и рисуют в своем воображении картины преображения залива Кара-Бугаз, спорят с мужчинами и отстаивают свою точку зрения. Всех советских женщин Паустовского объединяют их социальная активность, целеустремленность, трудолюбие и служение высокой идее. В его повестях звучит гимн советской женщине, ее благородной миссии на земле.

Не забывает Паустовский об особом интересе детей к быту других народов. Он мастерски рисует в повести «Кара-Бугаз» картины быта туркмен, их нравы и обычаи. Поэтому на страницах повести органично