Дом неистовых клятв - Оливия Вильденштейн

успевают исчезнуть в пыли, я приседаю и перечеркиваю знак.

Седовласый полукровка раскрывает рот и округляет глаза.

— Что ты такое?

— Девушка, которая ищет свою бабушку-шаббианку. Вы же знаете, кто воздвиг магический барьер вокруг острова? Мириам. Это имя вам о чём-то говорит?

Несмотря на то, что я не рисовала никаких стрелок на его глазных яблоках, они выпучиваются, как у лягушки.

— Как уже сказал мой отец, мы пришли с миром. И к тому же — с разрешения вашего короля. А теперь, будьте так любезны и расскажите нам, сколько саней купили чужестранцы, и в каком направлении они уехали?

Вена на шее мужчины начинает так остервенело пульсировать, словно он переволновался, и это меня беспокоит.

Я налепляю на лицо улыбку и вежливо добавляю:

— Пожалуйста.

Мужчина падает навзничь. Мерда. Неужели я его убила?

Более молодой мужчина бросается к нему, приседает рядом и прикладывает два пальца к его шее. Он, должно быть, пытается нащупать пульс, потому что его рука не окрашена магией и в ней нет оружия, с помощью которого он мог бы попытаться напасть на нас.

Он поднимается, приказывает двум мужчинам отнести своего отца на лежанку, после чего скрещивает руки и говорит:

— Они купили пять саней и буксировочную цепь.

Я заключаю, что цепь была нужна для того, чтобы прицепить к саням трон Мириам. Я также думаю, что моей бабке вряд ли понравилось, что её решили тащить за собой, как какую-то поклажу.

— А что касается направления… Они поехали на восток, но, вероятно, потом сменили курс. Мы обычно не следим за своими покупателями.

Когда его глаза начинают скользить по моему телу, Лор окутывает меня своими тенями.

«Расслабься, любовь моя. Этот мужчина не ищет брешь в моих доспехах, сквозь которую он мог бы воткнуть клинок».

«Я в курсе».

«Тогда, пожалуйста, отлети подальше. Я не хочу, чтобы ты подвергал себя риску».

«Единственное, что сейчас подвергается риску, это зрение этого полукровки».

«Лор…»

Я фыркаю и запускаю пальцы в клубящийся дым своей пары.

— Сколько, вы сказали, их было? — спрашивает Юстус.

— В наших санях помещается шесть… — он быстро измеряет взглядом моего отца —…человек обычного роста. Четверо саней были полностью заполнены, и одни сани были нагружены ящиками.

Мелкие волоски на моей шее встают дыбом, когда парень говорит про ящики, потому что это значит, что у них были какие-то запасы. Мне бы очень хотелось думать, что в этих ящиках еда и одежда, но я нутром чую, что там оружие.

Данте знал, что мы прилетим и будем его искать.

Он знал и подготовился.

ГЛАВА 78

Вернув дверям фабрики первоначальный размер, раз уж Волковы оказались сговорчивыми, я забираюсь на отца, и мы отправляемся на восток. Температура воздуха над заснеженными холмами оказывается такой низкой, что через час нашего полёта моё лицо начинает замерзать.

Я убираю ракушку за пазуху и натягиваю ворот водолазки на уши, рот и нос. Но когда я опускаю веки, чтобы защитить слезящиеся глаза, что-то тяжёлое опускается мне на плечи. Я с удивлением обнаруживаю, что это шкура.

«Я знаю, что ты ненавидишь мех, но не надо снимать плащ».

Я отрываю одну из рук от шеи своего отца и застегиваю воротник.

«Ты успел снять шкуру с медведя?»

«Нет. Фион принёс его из деревни охотников. Надень капюшон».

Я натягиваю капюшон, закрыв им уши, и быстро шепчу «спасибо» тому животному, жизнь которого была принесена в жертву ради того, чтобы я могла согреться.

«У Бронвен случайно не было какого-нибудь видения?»

«Нет».

Неожиданно мимо нас пролетает Ифа, и я замечаю, что Габриэль проснулся. Его щёки и губы слегка порозовели, а серым глазам вернулся блеск.

— Почему мы опять в Глэйсе?

Точно. Он же кое-что пропустил, пока спал. Я вкратце рассказываю ему о том, что произошло.

В конце моего рассказа он делает резкий вдох.

— Нога болит?

Он осматривает шину и шевелит ногой.

— Нога в порядке. Она даже зажила.

Он трогает бедро, проводит руками по узелкам, которые завязала Ифа, и начинает их развязывать.

— Габриэль?

— Хм-м?

— Почему ты так резко вдохнул?

— Что?

— После того, как я рассказала тебе о санях, ты издал какой-то звук.

— Ах, да. Верно. Прости. У меня в голове слега помутилось из-за… всего этого.

Он осматривает белую равнину.

— Когда мы останавливались здесь, Алёна однажды водила нас в гигантские ледяные пещеры. Я подумал, что Данте, вероятно, мог отправиться туда.

— Куда? — восклицаю я почти истеричным тоном. — Где они?

Он проводит зубами по нижней губе и смотрит вперёд поверх крыла Ифы.

— Они находятся у подножия Белого Клыка.

— Белого Клыка?

Он кивает на тонкую и высокую гору с устрашающе острым пиком.

— Подходящее название.

Я уже собираюсь спросить Лора о том, услышал ли он слова Габриэля, как вдруг все вороны разом меняют курс и устремляются в сторону заострённой горы.

«Лор, передай всем, чтобы они летели как можно выше».

Он, должно быть, делает, как я говорю, потому что, долетев до горы, мы остаёмся парить на огромной высоте.

Я щурюсь и смотрю вниз на долину в поисках саней, но моё зрение недостаточно острое, хотя оно заметно улучшилось благодаря моей шаббианской магии.

Неожиданно мой отец каркает. Едва не выпрыгнув из шкуры медведя, я перевожу взгляд на крылья отца. Видя, что его перья продолжают развеваться, моё замершее сердце начинает снова биться.

«Лор, что произошло?»

«Твой отец не смог сдержать восторга», — ворчит Лор, и один из его воронов оказывается рядом с моим лицом.

«Они здесь?»

Ритм моего пульса сбивается.

«Да. Как и сказал Габриэль, они укрылись в ледяной пещере».

Крепко сжав тело отца между бёдрами, я слежу за направлением взгляда жёлтых глаз Лора, которые смотрят в сторону бирюзового пятна, но затем снова перевожу взгляд на него.

«Дематериализуйся».

«Мы слишком высоко…»

«Пожалуйста. А не то, я сойду с ума».

Издав тихий вздох, он превращается в дым. А затем касается моих губ и бормочет:

«Скоро вернусь».

И когда я вижу, как пять струек дыма устремляются в сторону голубого неба, оставляя за собой чёрные следы, я кричу:

«Лор, нет! Вернись немедленно! ЛОР!»

— Dádhi, лети за ним.

Отец не обращает внимания на мой крик, и не бросается в сторону моей безумной пары. Как и все остальные. Я начинаю раздосадовано рычать и замолкаю только тогда, когда пять чёрных струек, напоминающих следы от фейерверка, возвращаются к нам.

Я сжимаю губы, так как испытываю такую сильную злость, что даже не в силах спросить его о том, всех ли