Дом неистовых клятв - Оливия Вильденштейн

— Думаю, он прав, Лор. Нам действительно пригодится помощь людей, которые знают эти земли.

— Боюсь, король не захочет ввязываться в это из-за колдуньи.

Порыв ветра подхватывает светлые волосы Сэйлома, собранные в хвост, и отбрасывает их в сторону.

— И он назвал колдуньей не вашу пару, а Мириам из Шаббе, Ваше Величество.

«Если тебе нужны их солдаты, потребуй исполнения условий вашей сделки, и у них не останется другого выбора, кроме как одолжить нам своих людей».

Серые глаза Константина впериваются в Лоркана, словно он понимает, что мы обсуждаем клятву, которую он дал ранее.

«Что ты посоветуешь, Лор?»

«Попридержать её. Если мы не сможем найти его сами, то потребуем исполнения сделки».

Вслух же он говорит:

— Вы дозволяете нам приступить к поискам, Константин?

Константин медленно сглатывает.

— Да, Лоркан Рибав. Глэйс дозволяет вам найти этого фейри и избавиться от него.

Он разворачивается, но недостаточно быстро, поэтому я замечаю, как уголок его губ приподнимется.

Юстус наклоняется ко мне и бормочет — видимо, на шаббианском:

— Константин ненавидит Данте. Между ними вражда из-за Алёны.

Брови Лора приподнимаются.

— Ты полон сюрпризов, Росси.

Его удивляет то, что мой дед знает шаббинский или то, что он знаком со сплетнями Глэйса?

«То, что он говорит на шаббианском. А касаемо вражды принца с Регио, я тоже об этом слышал. Как думаешь, почему мне нравится этот парень?»

Он наклоняется и осторожно вкладывает кинжал в мой сапог.

«Будь осторожна при ходьбе».

Когда он перевоплощается, я начинаю жевать губу, так как у меня перед глазами возникает видение Бронвен. Если Константин так заботится о своей сестре, то, что он может сделать с моей дочерью после того, как она оборвёт жизнь Алёны из Глэйса?

ГЛАВА 77

Чем дальше мы продвигаемся на север, тем холоднее становится воздух. Если сейчас лето, то я даже не представляю, как холодно бывает в этой части света зимой. В то время как над королевским замком не видно ни одной трубы, фиолетовые струйки дыма виднеются над землями, где живут люди, так как они греются с помощью огня.

В заливе цвета индиго, рядом с портом, сделанным из снега и льда, покачиваются пришвартованные суда, вытянувшиеся в аккуратную линию. Однотипные прилавки из тёмно-коричневого дерева, стоят рядами, точно послушные школьники. В отличие от рынка в Тарелексо, где всегда людно и шумно, этот рынок выглядит чистым и тихим. Покупатели степенно проходят мимо прилавков друг за другом, напоминая колонию муравьёв, одетых в меха.

Вот это настоящий культурный шок. Я понимаю, что нахожусь здесь не для того, чтобы осматривать достопримечательности и сравнивать наши королевства, но я всё равно благодарна тому, что родилась в королевстве, где так много цвета и шума. А берег тем временем всё приближается.

Когда наши звук наших крыльев становятся слышен в воздухе, люди запрокидывают головы, на которых надеты меховые шапки, раскрывают рты и всё вокруг наполняется резкими криками. Похоже, солдаты не успели предупредить своё население о нашем визите. Я ещё крепче вцепляюсь в шею своего отца, когда он направляет своё огромное тело вниз.

Лор хотел сам меня понести, но я сказала ему, что если он не разделится на пять облаков дыма и не останется в этом состоянии, я самолично проткну его обсидиановым клинком. Ох, как же он рычал, но в итоге послушал меня.

Мы сворачиваем в сторону от береговой линии и теперь летим параллельно узкой белой улочке, кишащей людьми, которые тянут за собой сани, заполненные товарами, ребятишками и пожилыми людьми.

Все они останавливаются и устремляют взгляды на нашу делегацию. Я машу им рукой в надежде снять напряжение, которое исходит от них, подобно чёрному дыму. Но мне приходится прервать своё дружеское приветствие, когда мой отец резко уходит влево, из-за чего я вынуждена снова обхватить его шею рукой.

Наконец, мы приземляемся перед огромным зданием, сделанным из бревен и огромных стеклянных панелей, запотевших изнутри. Над широкими дверями прибита табличка с красивым изображением саней и надписью «Волков и сыновья».

Грязные пальцы протирают стекло, и я вижу за ним чьи-то лица, но никто не выходит нам навстречу. И я даже слышу звук запирающегося замка. Либо глэйсинцы не в курсе того, что вороны могут проходить сквозь стены, либо они считают нас слишком воспитанными для того, чтобы проникать на территорию чужой собственности без приглашения.

Как только я оказываюсь на земле, и меня обступают Кольм, Фион и Юстус, мой отец проходит вперёд и громко стучит в деревянные двери.

— Открывайте.

— Может быть, добавить: «Мы пришли с миром»?

Юстус пожимает плечами, когда мой отец сурово смотрит на него.

— Это может убедить их открыть двери побыстрее.

Мой отец неохотно добавляет:

— Мы пришли с миром.

Тон его голоса такой хриплый, словно он говорит: «Мы порубим вас на куски».

Я даже слегка удивляюсь, когда слышу металлический щелчок и скрип петель, после чего огромные деревянные двери открываются.

Полукровка с глазами серебристого цвета и седыми волосами настороженно осматривает всех нас.

— Пришли на рынок за санями?

— Пришли на рынок за сбежавшим царьком.

Мой отец такой высокий, что ему даже не надо вытягивать шею, чтобы посмотреть за спину старику, который и сам далеко не низкий.

— Боюсь, у меня таких не водится.

Глаза моего отца, подведённые чёрным, опускаются, а уголки губ приподнимаются, и он разражается смехом, отчего полукровка так крепко сжимает дверь, что костяшки его пальцев белеют.

Я встаю перед отцом, пока он не заставил сердце мужчины остановиться.

— Генерал Сэйлом проинформировал нас, что прошлой ночью вам нанесли визит чужестранцы.

Мужчина скользит по мне взглядом и задерживается на моих фиолетовых глазах.

— Генерал ошибся. К нам никто не заходил.

Юстус обходит меня.

— Вот.

Он достаёт свою табакерку, украшенную рубинами, и открывает верхнюю крышку большим пальцем.

— Щепотка соли может творить чудеса, когда у кого-то проблемы с памятью.

— С моей памятью всё в порядке. А теперь я очень прошу вас уйти…

Как только он начинает закрывать дверь у нас перед носом, тело моего отца начинает растворяться в дыму. Я быстро кладу руку на его плечо, чтобы не дать ему устремиться внутрь и убить кого-нибудь, а затем кричу Лору:

«Никому ничего не отрубать».

Я слышу ворчание по нашей мысленной связи, потому что, конечно же, моя пара уже подумывает о том, чтобы использовать рукоприкладство и выбить из мужчины все его секреты.

Я накалываю палец и рисую стрелку вниз на деревянных дверях, испытывая некоторую радость, когда те начинают уменьшаться. И прежде, чем они