Операция «Одиночество» - Дмитрий Воронин

Лесли кивнул. «Вот и добрались до сути дела — подумал он — не думаю, что эта самая теория придется им по вкусу, однако все равно этой компании прекрасно известно, что я могу им сказать». Он задумчиво взглянул на свои карты, прикинул возможные варианты — карта пришла дерьмовая, однако можно было попытаться…

— Шесть первых. Теория… Да какая там теория, просто некоторые наблюдения и выводы… Возможно, мои умозаключения покажутся вам курьезными или, как предпочитает выражаться моя невестка, параноидальными, но я готов поделиться с вами. Ваше слово, Лиз.

— Пас. Мне действительно очень интересно послушать вас. Не скрою, у нас есть свое мнение на этот счет, хотелось бы сравнить наши версии. Жан, прошу…

— Тоже пас. Откройте ему прикуп, Ханс. О-о, два туза… вам, кажется, везет с самого начала, Лесли. Так мы вас внимательно слушаем.

Теперь у него на руках была хорошая игра. Старк сделал снос и объявил «восемь треф».

— Видите ли, первое время я думал, что эта гадость, которой нас здесь пичкают, просто биологически плохо совместима с нашими организмами, поэтому происходит нарушение обмена веществ. Но во время первой пересылки я обратил внимание… вернее, мне показалось, что рекны отбирали в свои автобусы самых… упитанных. Потом я решил последить за этим более внимательно, и, мне кажется, что первое впечатление не было обманчивым. Они увозят самых толстых, тысячу человек в неделю. Вывод напрашивается сам собой… — старик тяжело вздохнул. Откровенно говоря, он не думал что в этой компании над ним станут смеяться, однако последнее время над ним столько раз потешалась Элен и ее подруги, что Старк привык к подобной реакции и она стала его порядком раздражать — Думаю, они нас едят.

Заключительное слово было сказано, и теперь он ждал реакции собеседников. Она последовала, правда не такая, как он ожидал. Жан сжал огромные ладони в не менее огромные кулаки, Ханс остался неподвижен, а Лиз кивнула.

— Да, мы пришли к такому же заключению. Поэтому все, кого вы здесь видите, стараются не есть, вернее есть как можно меньше.

— Думаю, это зеленое дерьмо вызывает тот самый зверский аппетит, и стремительный набор веса — вставил Ханс.

— Не только… — задумчиво сказал Лесли — У меня создалось впечатление, что наш паек содержит какие-то добавки, наподобие транквилизаторов. Посмотрите, ведь мы находимся в плену, в руках врага, но в то же время, как все спокойны. Моя невестка Элен, она, знаете ли, женщина не в меру эмоциональная. Насколько я ее знаю, она должна была бы рыдать сутками напролет, однако она спокойна, весела… как и другие. Что-то в этой веселости неестественное, нетипичное для взрослых людей.

Некоторое время все молча играли, обдумывая сказанное. Потом Лиз, которая по мнению Лесли, занимала главенствующее положение в этом коллективе, удовлетворенно кивнула.

— Да, Лесли, вы действительно ценный человек. Видите ли, наши выводы в основе своей совпадали с вашими, однако на эту сторону вопроса мы не обратили внимание. Теперь, после ваших слов, я вижу, что это очевидно, вокруг множество подтверждений сказанному вами.

— Значит надо что-то делать! — стукнул по столу капитан. Свежерозданные карты подскочили, прикуп перевернулся мастью вверх. Бенуа смущенно извинился и принялся раздавать заново.

Действительно, что-то делать было просто необходимо, однако у «заговорщиков» не возникало никаких конструктивных идей. Даже если бы их было не пятьдесят человек, а пятьсот или даже пять тысяч, никаких шансов вырваться на свободу у них не было. Ханс продумывал варианты захвата челнока, но это, даже если бы удалось реализовать один из его сумбурных планов, все равно ни к чему не привело бы. Бывший штурман заявлял, что только дайте ему приборы, и он сможет определить координаты планеты, на которой они находятся, а там можно попытаться подать сигнал Патрулю, на каждом, даже самом захудалом челноке всегда есть хоть одна струнная капсула, с ее помощью можно позвать на помощь.

Впрочем, пока эти планы ничего не стоили — прорваться сквозь сенсорное ограждение лагеря было немыслимо. Бенуа, который неплохо знал сенсорную технику, использованную в сооружении периметра, был абсолютно убежден, что преодолеть границу невозможно. Он больше склонялся к попытке прорваться сквозь ворота — единственное место, казавшееся уязвимым. Однако Лесли выразил сомнение — рекнов нельзя было назвать полными идиотами, поэтому он был уверен, что этот вопрос они предусмотрели. Впоследствии Жан, проторчав возле ворот почти два дня, демонстративно играя с Лесли в шашки на нарисованной на земле доске (в качестве шашек послужили камешки разных цветов), убедился, что лазерные орудия охраняют и эту зону. Бенуа жутко расстроился, похоронив свой план, и его мрачное настроение только усугубил тот факт, что за время наблюдения он проиграл Старку семьдесят четыре партии, выиграв при этом всего две. И то он подозревал, что старик ему поддался.

Потом Нильсен высказал идею о нападении на рекнов во время очередной пересылки. Тут даже всегда сдержанная Лиз просто расхохоталась, сквозь смех и слезы пояснив Хансу, что представила полсотни повстанцев, атакующих с булыжниками в руках три тысячи закованных в броню солдат. Штурман заявил, что стоит начать, а толпа озверевших пленников накинется на имперцев и не оставит от них мокрого места. Тут пришла пора смеяться всем остальным. Лесли убежденно заявил, что никто или почти никто из отупевшей и разжиревшей массы не бросится помогать новоиспеченным лидерам, а Бенуа авторитетно отметил, что имея пятьдесят человек с бластерами, он не вспотев перебил бы тысяч двадцать народу, при этом не потеряв ни одного солдата. Поэтому, чтобы справиться с рекнами, надо как минимум оружие, причем такое, которое может пробить кольчугу, а из дерева и камня еще никто лазера не создавал.

В общем, положение казалось безвыходным. Однако вскоре порядки в лагере несколько изменились. Непосредственно на огороженной территории рекны стали возводить какое-то здание, довольно массивное. Работа продолжалась не очень долго и скоро в «управе», как окрестили домик заключенные, появился злобный невысокий рекн, который время от времени вызывал к себе того или иного пленника и имел с ними длительный разговор. В большинстве случаев после такого разговора из домика выносили труп — управитель любил «делать бо-бо» людям и, благо никто ему не мешал, предавался своему любимому занятию довольно регулярно.

Как всегда, Лесли первым подметил особенность этих бесед — как правило, на них «приглашались» люди, недостаточно быстро набиравшие вес. Поспешив поделиться этим своим открытием с товарищами, он высказал опасения, что вскоре Садист20доберется и до них. Как в воду глядел…

Из всей компании только Бенуа принял предупреждение близко к сердцу. Последнее время он занимался, с точки зрения Нильсена, идиотским делом — старательно оббивал найденную пластинку кремня, изготовляя грубое подобие каменного ножа. «Докатился, капитан! — подзуживал тот Жана, который часами возился со своим изделием — Какие там лазеры и пушки, когда у тебя теперь есть это супероружие». Капитан отшучивался, но продолжал возиться с пластинкой.

Может и не стоило Бенуа ходить близко от управы, особенно после предупреждения Старка, однако то ли по забывчивости, то ли по причине погруженности в собственные мысли, в один прекрасный день капитан попался на глаза Садисту.

— Эй ты, макака — Садист I говорил на вполне приличном английском, хотя его рычащий голос несколько затруднял понимание — Иди сюда, шваль.

При этом он демонстративно поигрывал бластером, ствол которого перемещался от лба к животу капитана и обратно. Жан ни на секунду не сомневался, что рекн может в любой момент пустить бластер в ход — пару раз он сжигал на месте тех, кто недостаточно почтительно отвечал ему.

Войдя в здание управы, капитан оказался в довольно просторной комнате, посреди которой стояло прикрученное к полу кресло. Садист махнул стволом бластера в сторону кресла и Бенуа ничего не оставалось, как подчиниться. Вокруг рук немедленно захлопнулись наручники, приковав капитана к подлокотника кресла, однако тот с некоторой радостью отметил одну важную для себя деталь. Рекны, будучи значительно сильнее людей физически, склонны были недооценивать силу своих противников. Конечно, эти браслеты оказались бы достаточно прочны для подавляющего большинства жителей Земли, Селесты или других планет, однако Жан был родом с Новой Германии, вырос под постоянным гнетом повышенной силы тяжести, и, несмотря на то, что уже многие годы был оторван от родного мира, сгоревшего к тому же в огне в первый же день войны, в его руках оставалось еще достаточно сил, чтобы при необходимости разорвать в клочья оковы.

— Почему не жрешь, скотина? — не то чтобы Садисту требовался ответ на поставленный вопрос, просто будучи убежденным, что «собеседник» вряд ли будет разговорчив, он «заводил» себя, доводя до состояния бешенства. Кулак ударил Жана в челюсть, голова капитана откинулась назад с такой силой, что он на мгновение испугался, что его шея просто переломится. — Я кого спрашиваю, макака, или ты не понимаешь своего собственного поганого языка?