Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории - Ричард Матесон

Потом он скрылся из виду, и они услышали, как он отпирает другую клетку. От скрипа ржавых петель у Лэса окаменели мышцы живота.

Потом человек снова возник в поле зрения.

Мэриан задержала дыхание. Они оба наблюдали, как он выволок наружу бесчувственное тело и потащил по земле, пятки несчастного оставляли в пыли узкие борозды.

Пройдя несколько шагов, хозяин выпустил обессиленные руки жертвы, и тело с тяжким стуком упало на землю. Человек в комбинезоне посмотрел через плечо и вдруг резко повернул голову обратно. Они видели, как дернулся его кадык. Глаза его шарили по сторонам.

— Чего он высматривает? — спросила она прерывистым шепотом.

— Не знаю, Мэриан.

— Он бросил его прямо там! — Она едва не плакала.

В глазах обоих стояли смятение и испуг, они смотрели, как человек в комбинезоне возвращается в дом, длинные ноги шагали стремительно, голова рывками поворачивалась из стороны в сторону. «Господи боже мой, что же он высматривает?» — думал Лэс со все возрастающим ужасом.

Хозяин вдруг резко вздрогнул посреди шага и вцепился в левую руку. После чего внезапно кинулся бежать, как будто чего-то испугавшись, и взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки сразу. Дверь за ним с грохотом захлопнулась, после чего наступила мертвая тишина.

Рыдание рвалось из горла Мэриан.

— Я боюсь, — проговорила она тоненьким дрожащим голосом.

Он и сам боялся. Не знал чего, но жутко боялся. Ледяной страх поднимался по спине и вцеплялся холодными лапами в шею. Лэс не сводил глаз с распростертого на земле тела, с неподвижного белого лица, которое невидящим взглядом уставилось в закатное небо.

Один раз человек вздрогнул, когда на другой стороне двора захлопнули и заперли заднюю дверь дома.

Тишина. Ее тяжкая завеса давила на них свинцовым грузом. Тело мужчины неподвижно лежало на земле. Они дышали часто, с трудом. Губы дрожали, взгляд, словно намагниченный, все время обращался на несчастного.

Мэриан сжала руку в кулак и впилась зубами в костяшки пальцев. Солнечный свет расстилался вдоль линии горизонта багровой лентой. Безмолвие. Давящее безмолвие.

Безмолвие.

Звук.

Они затаили дыхание. Они стояли, разинув рты, внимательно прислушиваясь, выискивая источник звука, который слышали только что. Тела их окоченели, пока они ловили в тишине…

Толчок, скольжение, извивы клейкого…

— Господи! — выдохнула Энн. В ужасе она отвернулась, закрыв глаза трясущимися руками.

Темнело, и он был не вполне уверен в том, что видит. Лэс стоял, оцепеневший, в зловонном воздухе клетки, обратив побелевшее лицо к твари, которая двигалась по двору к лежащему на земле телу. Существо, обладавшее формой, но бесформенное, ползло, словно густой поток мерцающего желе.

Вопль ужаса застрял у него в горле. Он пытался отодвинуться назад, но не мог. Он не хотел этого видеть. Не хотел слышать жуткого сосущего звука, как будто вода сливалась в гигантскую воронку, мутного бульканья, словно что-то жирное кипело в котле.

Нет, повторял его разум, не в силах принять происходящее, нет, нет, нет!

От прозвучавшего крика они оба дернулись, как бескостные марионетки, и Мэриан прижалась к стенке, дрожа от отвращения и страха.

А человек исчез с земли. Лэс смотрел на место, где только что лежало тело, на светящуюся массу, которая пульсировала, словно гигантский комок планктона, заключенного в шар и колышущегося белыми волнами.

Он смотрел, пока человек не был съеден до конца.

Тогда он развернулся на затекших ногах и проковылял к Мэриан. Ее трясущиеся пальцы впились в его спину, и он ощутил, как залитое слезами лицо вжимается ему в плечо. Почти бесчувственными руками он провел по ее телу, по перекошенному от ужаса лицу. Смутно, сквозь охватившую его жуть, он понимал, что надо как-то успокоить ее, утишить ее страхи.

Но он не мог. Ему казалось, что пара невидимых когтистых лап вцепилась в грудь и выдрала все его внутренности. Ничего не осталось, только ледяная, скованная морозом дыра. И в эту дыру вонзался острый как бритва нож, каждый раз, когда он вспоминал, для чего они здесь.

Когда зазвучал крик, Мерв зажал руками уши с такой силой, что стало больно.

Казалось, он больше не может не слышать этот звук. Двери не закрыть достаточно плотно, окна как надо не заколотишь, да и стены слишком тонкие, крик всегда проникал сквозь них.

Может быть, дело было в том, что крик звучал у него в голове, где не было дверей, которые можно запереть, не было окон, которые можно закрыть, чтобы отгородиться от этого кошмарного звука. Да, наверное, это у него в голове. В таком случае понятно, почему он слышит крики даже во сне.

Когда все кончилось и Мерв понял, что существо ушло, он медленно добрел до кухни и открыл дверь. Затем, словно робот, понуждаемый безжалостными шестеренками, он подошел к календарю и обвел кружком дату. Воскресенье, двадцать второе августа.

Восьмой человек.

Карандаш выпал из ослабевших пальцев и покатился по линолеуму. Шестнадцать дней, по человеку каждые два дня, получается шестнадцать. Простой расчет. Только вот на деле все было не так просто.

Он метался по гостиной, входя и выходя из пятна света от лампы, оно будто покрывало его изможденное лицо маслом, которое стекало, как только он снова уходил в тень. Шестнадцать дней. Казалось, что прошло шестнадцать лет с тех пор, как он пошел в пустыню охотиться на зайцев. Неужели это было всего шестнадцать дней назад?

И он снова мысленно увидел ту сцену, воспоминания о ней не покидали его. Вот он бредет по залитым послеполуденным солнцем пескам, прижимая к бедру дробовик, медленно поворачивает голову, осматривается из-под полей шляпы.

Затем переваливает через гребень поросшей кустарником дюны и, охнув, останавливается. Глаза неотрывно смотрят на сферу, мерцающую, словно фонарь под водой. Сердце бьется неровно, все мышцы при этом зрелище свело судорогой.

Приблизившись, он оказался почти под самой сферой, алевшей в лучах заходящего солнца.

Возглас застрял в гортани, когда на поверхности шара возникло круглое жерло. Из жерла выплыло…

Он развернулся и побежал. Дыхание вырывалось со свистом, когда он бешено карабкался по подъему, увязая ногами в песке. Взобравшись на дюну, он помчался вниз длинными паническими прыжками, крепко зажатое в правой руке ружье больно колотило по ноге.

Потом над головой раздался звук, словно откуда-то вышел сжатый газ. Широко раскрытыми глазами он посмотрел через плечо. Испуганный вопль превратил лицо в гримасу ужаса.

В трех метрах над головой плыл светящийся шар.