Иллюстрированная история религий - Шантепи Сосей

Нет ничего удивительного, что при действии столь разнообразных причин характеры героев, полубогов, сыновей богов были довольно изменчивы и неопределенны. Образы героев создавались эпической поэзией. Героям воздавалось почитание в виде хтонических культов. В форме живого почитания героев продолжали свое существование местные предания и формы культа. Денекен вполне прав, утверждая, что культ героев возник большей частью в историческое время. За исторический период, в котором имело место это явление, Денекен принимает VII-VIII или же самое раннее IX век. Только тогда и были в наличности те условия, из которых мог возникнуть культ героев: упадок большинства древних культов богов, потребность привести в соотношение с богами отдельных племенных героев, возникновение генеалогического эпоса для прославления правителей, возвышение забот об умерших на степень культа; особенно важно, что только тогда сложилась оседлость народа, при которой могли возникать местные культы, каковыми и были многие греческие культы героев. Главной же причиной можно считать все-таки влияние эпоса, в котором столько существ, первоначально божественных, изображены были в виде героев и который ввел между богами и людьми особый героический класс.

Эрот как гений смерти. Рисунок на вазе

Рядом с полубогами, в качестве существ промежуточных между богами и людьми, по греческому представлению стоят демоны. Полубог воплощает единство человеческого и божественного элементов; демон же – это существо, которое не есть ни бог, ни человек, но которое обнаруживает себя в форме божественного действия на людей.

Эпилептические припадки, проявления душевного расстройства и буйного бреда суть несомненные признаки того, что демон захватил власть над человеком; прорицатель или знающий тайны жрец умеет тогда определить на основании симптомов, какое именно божество нужно умилостивить жертвою или, если мы имеем дело с более низкой степенью развития веры, кто именно этот демон, который устроил себе в человеке жилище и которого нужно посредством магаческого заклинания заговорить и изгнать. Особое значение имеет демон в качестве личного духа-покровителя или мучителя человека; этот демон сопровождает человека в течение всей его жизни, управляет его мыслями, желаниями и поступками. Во времена орфиков, Феогнида и Пиндара уже вполне выработалась мысль, что каждому человеку при рождении дается демон; затем около того же времени счастье. Философы старались сообщить этому понятию психологическое значение. "Характер человека есть его демон", – говорит Гераклит; тем не менее народное представление, не затронутое подобными абстракциями, продолжало существовать вплоть до самого христианства.

Заниматься так называемым объяснением мифов – не дело истории греческой религии. Происхождение мифов относится к доисторическому времени. Здесь нам следует только рассмотреть, какое религиозное значение придавали мифам греки. Замечательно, что они вообще смотрели на Гомера и Гесиода – свободное отношение которых к мифам нам уже известно – как на истинных представителей и почти официальных свидетелей мифического периода.

Афина Паллада

Своим значением для религиозной жизни у греков мифы обязаны больше всего своей связи с культом. Иногда они, как этиологические мифы, возникли просто из культа – для прославления известных мест культа или для объяснения известных обычаев; иногда связь между мифом и ритуалом была до такой степени первоначальной, что мы не в состоянии решить, что чему предшествовало. Эта связь с культом составляет причину жизнеспособности некоторых мифов; таким образом рассказы о похищении Коры, о священном браке, странствии Аполлона составляли содержание соответствующих церемоний. Для религии было весьма важно различие между мифами, которые таким образом были связаны с культом, и другими мифами, стоявшими вне этой связи, как, например, титаномахия, спор Аполлона и Гермеса, мифы о любовных связях богов. В то время как большинство мифологов исходит или из натурального значения богов, как его объясняет сравнительная мифология, или из гомеровского изображения мифов, – настоящая греческая мифология должна бы была отводить центральное место именно этому отношению мифов к культу.

Второй причиной, обусловливавшей продолжительность жизни мифов, было то употребление, которое делали из них изобразительные искусства и поэзия. Искусство постоянно брало своей темой древние образы и рассказы и таким путем поддерживало их жизненность в народе. Мы можем отличать от простого художественного и декоративного употребления мифов, которое встречается на большинстве ваз, то их употребление, которое действительно имело религиозное значение, и делало мифы носителями религиозных идей. Фидий поместил на троне олимпийского Зевса ряд мифических сцен: фиванского сфинкса, ниобид, подвиги Тезея и Геракла и некоторые другие; в своем возвышенном величии бог господствовал над всеми изображениями человеческих страстей и дел. Вообще пластика оказала могущественное действие не только на представление богов в человеческом образе, но и на представление обоготворенного человечества. Греческая пластика представляет в образах богов высшие идеалы в типической и в то же время индивидуальной форме. Подобным же образом поступали трагики, наполняя в своих драмах старые мифы и героические предания новым духом. Такое употребление мифов в цветущее время греческого искусства совсем не носило аллегорического характера; старинные формы были вновь прославлены и им придана обновленная жизнь. Таким образом искусство и поэзия сохранили и обновили для греков их старых богов и старые мифы, хотя нередко и в новом виде. Мифология никоим образом не представляла собою содержания греческой веры, но мифическая традиция не угасала, пока многие из высших и лучших идей выводились в мифической оболочке.

Та же самая причина должна была, конечно, вызвать также конфликт между новыми убеждениями или потребностями и старыми формами мифологии. Как только к богам предъявляли этические требования или дух просвещения заставлял останавливаться перед нелепостями старинных мифов – так начинали искать для них объяснения или же они опровергались. И то и другое встречалось у греков уже очень рано. Интересную историю суждений греков об их собственной мифологии лучше всего изобразили Петерсен и особенно Грот; последний указывает на важную роль, которую это объяснение мифов играет в духовной жизни греков, с тонким пониманием отмечает различные оттенки в настроении величайших мужей Греции относительно мифологии и описывает главные направления в объяснении мифов. Уже Плутарх указывает на противоречие: богу постоянно дают прекрасные и человеколюбивые наименования, приписывая ему в то же время дикие, варварские, галатские дела.

Зевс Аммонский

Так как многочисленные сочинения самих греков о их религии, к сожалению, утрачены, то нам приходится извлекать суждения греков о богах и мифах большей частью из отрывков и случайных замечаний в литературе. Впрочем, и эта жатва еще достаточно обильна. Мы не знаем такого времени, когда бы греки относились к своим мифам с наивной верой и в них находили выражение своих воззрений на богов. Начиная с Гомера и Гесиода, греческие мыслители и поэты все становились в критическую позицию по отношению к мифологии; они или просто оставляли мифы в стороне, или перетолковывали их в своих целях; последнее бывало чаще, нежели первое, так как они все еще придавали довольно большую цену мифической традиции и поэтому входили с нею в компромиссы.

Оппозиция против мифов возникла у греков гораздо раньше того времени, которое мы обыкновенно характеризуем как период просвещения, т.е. времени софистов. Уже в VI в. и даже ранее философы занимали совершенно свободное положение по отношению к мифам; Ксенофан живо нападал как на нравственные недостатки, которые приписал богам Гомер, так и на их антропоморфическую форму. Еще раньше Сократа мы уже застаем предшественников почти всех направлений позднейшего объяснения мифов. Феаген из Регия аллегорически превращал богов в этические понятия: Афина – это ум, Арес – безрассудство, Афродита – страсть. Геродот из Гераклеи, современник Сократа, по-видимому, давал мифам объяснения в смысле позднейшего эвгемеризма: Геракл приобрел от Атласа физические знания, Прометей был скифский царь, которого подданные заключили в оковы.

Физическое объяснение мифов часто производят от Анаксагора, друг которого, Метродор из Лампсака, прилагал это объяснение также к героическому преданию и учил, что Агамемнон есть эфир. Софист Продик видел в мифологии обоготворение предметов, полезных людям: солнца, месяца, рек, источников, огня (Гефест), хлеба (Деметра), вина (Дионис); этому направлению следовал также комик Эпихарм.