Счастливый билет - Маурин Ли

— И кто же мы с тобой тогда — два корабля, которые разошлись в ночи на встречных курсах? Роскошный лайнер и буксир с портом приписки в Ирландии?

— Наверное, — ответила Лиза. — А теперь просигналим друг другу «до свидания».

Крис стал быстро одеваться, сунув галстук в карман. Закончив, он присел на край кровати и взглянул на Лизу. Грубые черты его лица смягчились.

— Насколько я понимаю, ты намерена развестись с Тони? — спросил он.

— Да. Я хотела обсудить с ним этот вопрос вчера вечером, но к нему приехали гости…

— Будь осторожна, Лиза, обещаешь? Я не хочу, чтобы ты закончила так же, как Рода.

— Кто такая Рода?

— Первая жена Тони. Он выудил из нее все до последнего пенни, а как только у нее закончились деньги, развелся с ней. После этого она покончила с собой.

Ранним утром тусклое солнце, подобно быстро распускающемуся цветку, поднялось из пелены снежно-белых облаков, и на жесткой траве заблестели капельки росы, похожие на драгоценные камни. Бегом поднимаясь на холм, Лиза видела, как они разлетаются у нее из-под ног, подобно искрам от «римской свечи»[109], и вскоре штанины ее тренировочного костюма отяжелели и промокли насквозь.

Эту часть уик-энда — пробежку ранним утром по холмам и долинам — Лиза любила больше всего.

Свежий воздух помог ей собраться с мыслями, и, как бывало всегда, проблемы, не дававшие ей покоя ночью, при свете дня уже не казались Лизе неразрешимыми. Хотя ее тошнило при мысли о том, что Тони подсматривал за ней, какое это имело значение теперь, когда она окончательно решила развестись с ним? Лиза не собиралась следовать примеру его бедной первой жены. Она продолжит оплачивать счета на содержание особняка, но помимо этого Тони не получит от нее ни пенни.

Дыхание с хрипом рвалось у нее из груди, когда Лиза буквально втащила себя на холм. Это была ее первая пробежка за несколько недель. Добравшись до вершины, Лиза остановилась, с восхищением глядя на раскинувшийся перед ней пейзаж: убегающие к горизонту покатые зеленые холмы и долины. По ним она будет скучать сильнее всего, когда не сможет больше приезжать в Феррис-Холл.

Отдышавшись, Лиза повернула обратно и побежала домой. В самом конце пути пробежка превратилась в неспешную прогулку.

Миссис Мэйсон ждала ее в холле.

— Вам звонил Фергюс Ломакс. Я записала его номер. Он хочет видеть вас. Немедленно.

— Благодарю, что откликнулись на мою просьбу.

Фергюс сидел у открытого окна на стуле с высокой спинкой. Его ноги были укутаны шерстяным пледом. Дом был начисто лишен претенциозности — скромный особнячок в викторианском стиле, окруженный благоухающим садом. Окно выходило на рыбный садок в виде восьмерки, и Лиза заметила в прибрежных камышах лягушку, у которой бурно вздымалось и опадало брюшко.

Ее впустила жена Фергюса — высокая, властного вида женщина, окинувшая Лизу неодобрительным взглядом.

— Не утомляйте его, — строго сказала она. — Он не в состоянии принимать посетителей.

— Мистер Ломакс сам пригласил меня, — с негодованием отозвалась Лиза.

— Знаю, но не забывайте о том, что я только что сказала. Он не в состоянии принимать посетителей, и ему ни в коем случае нельзя переутомляться. — Женщина провела Лизу в комнату и исчезла.

— Должен извиниться перед вами за Герти, — сказал Фергюс Ломакс, когда Лиза перешагнула порог. — Будь на то ее воля, я бы до конца дней своих не увидел больше ни одного живого человека. Боюсь, мои ноги уже забыли, для чего они предназначались изначально, и больше не держат меня. Присаживайтесь, дорогая моя, вот сюда, поближе ко мне, и дайте мне взглянуть на вас. Да, вы очень красивы, как мне и говорили, и во плоти вы даже красивее, чем на фотографии.

— Спасибо за комплимент.

Да он флиртует с ней! Лиза поняла, что в свое время Фергюс Ломакс был дамским угодником. Его густые волнистые волосы оставались черными, и лишь на висках и в бороде серебрилась седина. Он походил на жизнерадостного, озорного Джона Сильвера[110].

— Почему мы не встретились раньше? — произнес Ломакс. — Я надеялся, что время от времени Тони будет навещать меня, но он забыл о моем существовании.

— Боюсь, об этом вам лучше спросить самого Тони. — Лиза не стала говорить Ломаксу, что Тони неприятно само упоминание о нем — ее муж воспринимал это как критику собственного поведения — и небезосновательно, кстати говоря.

— Я известен тем, — продолжал Фергюс Ломакс, — что не люблю ходить вокруг да около, а предпочитаю сразу приступать к делу. Именно так я намерен поступить и сейчас. Что вытворяет ваш супруг с моим старым избирательным округом? Он что, решил истощить его досуха?

Вопрос оказался настолько неожиданным, что глаза у Лизы округлились от удивления.

— Что вы имеете в виду?

— Насколько я понимаю, после фиаско с новой библиотекой и сельской больницей, а также с автострадой, ведущей в никуда, которая изуродовала бы наши замечательные окрестности, он вознамерился закрыть «Спринг инжиниринг», основного работодателя Броксли. Мне также известно, что вы не одобряете эту идею, вот почему я счел уместным поднять этот вопрос.

Лиза удивилась еще сильнее.

— Откуда, скажите на милость, вам это известно? — требовательно спросила она. — Они обсуждали это во всех подробностях только вчера вечером.

Фергюс Ломакс хитро подмигнул ей, отчего стал еще больше похож на Джона Сильвера, и почесал кончик носа.

— У меня есть свои источники информации.

— В Феррис-Холле? Наверняка это Крис.

— На этот вопрос я вам не отвечу, во всяком случае, пока не узнаю вас получше. Так как насчет «Спринг инжиниринг»?

— Поскольку вам уже и так известно очень много, не будет предательством по отношению к Тони, если я скажу, что вы правы, хотя он сам — и его друзья — намереваются не столько закрыть фабрику, сколько поднять стоимость аренды, чтобы у руководства не осталось иного выхода, кроме как свернуть производство.

— И построить на ее месте отель?

— Совершенно верно, — согласилась Лиза. — Думаю, это отвратительная идея, ведь без работы останется множество людей.

— Неужели?

Она вновь начала злиться.

— Это кажется мне неправильным. Люди должны иметь право и возможность самостоятельно распоряжаться своей судьбой. — В ее голове всплыли слова, сказанные много лет — точнее, уже десятилетий — назад. Лиза отчаянно напрягла память. — Мне однажды объяснили, не помню в точности, в каких именно выражениях, что средства производства должны находиться в общественной собственности. По-моему, так. — Разумеется, это втолковывал ей Гарри Гринбаум. «Кто же еще?» — с любовью подумала она.

Фергюс Ломакс смотрел на Лизу с неимоверным изумлением во взоре. Он, похоже, не верил своим ушам. Но вдруг его лицо залилось румянцем и он рассмеялся. Он хохотал до тех пор, пока по его щекам не потекли слезы. Ломакс начал кашлять и задыхаться, его смех перешел в надсадный хрип.

Дверь открылась, и в комнату вошла его жена.

— Что вы с ним сделали? — требовательно спросила она.

— Понятия не имею, — поспешно ответила Лиза.

— Тебе лучше принять таблетку. — Герти взяла мужа за плечо и попыталась всунуть белую капсулу ему в рот.

— Ступай прочь, Герти. Никакая таблетка не может заставить человека перестать смеяться, и я надеюсь, что ее никогда не изобретут. Оставь меня в покое, будь хорошей девочкой.

Герти неохотно вышла из комнаты, окинув Лизу на прощание убийственным взглядом.

— Что здесь смешного? — с досадой осведомилась Лиза.

— Вы знаете, что только что процитировали Статью IV Устава Лейбористской партии? Это чистой воды марксизм, моя дорогая. Энтони знает о том, что вы — закоренелая социалистка?

— Даже если и так, это — простое совпадение. Я никогда особенно не задумывалась над этим.

— В таком случае подумайте. Мне по душе твердые убеждения, даже если они противоречат моим. Собственно говоря, мой лучший друг — социалист, Эрик Хеффер, член парламента от Ливерпуля. — Мистер Ломакс нетерпеливо взмахнул рукой. — Но я напрасно отнимаю у вас время. Я пригласил вас, чтобы обсудить жалкое будущее, уготованное основному источнику занятости в нашем городе. Что нам делать? Фабрика и так едва сводит концы с концами, она ввела сокращенный рабочий день из-за избытка рабочих рук, а дивиденды акционерам не выплачиваются уже бог знает сколько времени, хотя, полагаю, через год-другой положение начнет улучшаться. А до тех пор любое увеличение издержек, арендной платы, например, станет смертельным ударом, и фабрика просто перестанет существовать, так что улучшать будет уже нечего.

— Очевидным решением представляется первыми выкупить договоры аренды, — сказала Лиза.