Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека - Василий Бабков

Одна из Пушкиных, Мария Алексеевна, по мужу Ганнибал, бабушка поэта по матери, была, по признанию некоторых биографов, женщиной умной, для своего времени образованной, умела занять внука рассказами и в письмах отличалась хорошим слогом. Эти положительные черты можно считать занесенными в род Пушкиных от Ржевских. В потомстве Ивана Ивановича Ржевского (№ 67), пушкинского прапращура, деловитого нежинского воеводы, это не единственное указание на способности и литературные задатки, однако потомки его отличаются не столько глубиной, сколько живостью ума, с увлечением воспринимавшего дух времени с его направлением мысли и культурных интересов; чаще всего они отдавали свои досуги литературе. Такие литераторы по склонности составляют 13 % (37 чел.) мужчин, – 10 % (45 чел.) обоего пола потомков Ивана Ивановича, среди них многие (43 %) занимались стихотворством. Особенно интересными и характерными кажутся нам несколько женских фигур, католичка, мать декабриста, М. А. Свистунова (1788–1866); умная, властная, глава талантливого семейства, кн. Н. П. Голицына, урожд. Чернышева (1741–1837), по преданию послужившая оригиналом для старой графини в «Пиковой даме»; писательница, мистик, женщина «передовых» политических взглядов, кн. З. А. Волконская (1792–1862) и др.

Родословная Толстого охватывает гораздо большее количество фамилий; из них можно выделить целую группу повышенных умственных способностей. Таковы: Толстые, Милославские, Салтыковы, Татищевы, Голицыны, Романовы, Шереметевы, Хворостинины, Горбатые-Шуйские, Холмские, Горчаковы, пожалуй, Тучковы и Ртищевы; Звенигородские, Всеволожские, Чаадаевы, семья Потемкиных. В иных случаях можно отметить практицизм, соединенный с бесцеремонным эгоизмом (первые четыре); в других – склонность к отвлеченному мышлению (Звенигородские, Потемкины) или повышение не столько силы, сколько возбудимости и восприимчивости ума (Всеволожские, Чаадаевы). Литературные способности можно признать за Толстыми, Горчаковыми, Голицыными. Мы затронем только те фамилии, влияние которых могло быть ближе и значительнее.

Толстые служили предметом отдельных исследований, и мы постараемся как можно меньше повторять известное читателям «Русского евгенического журнала» по статье Н. П. Чулкова. Явное и быстрое возвышение до того времени незаметного рода литовских выходцев началось с Василия Ивановича Т. прозванием «шарп» (обирало, обдирало), служившего воеводой и благополучно перебегавшего из лагеря в лагерь в Смутное время. Карьера его единственного сына Андрея, отличившегося при обороне Чернигова, помогла женитьбе на Милославской, пятиюродной сестре царицы.

По Соловьеву, «все свидетельства единогласно говорят о способностях Милославских», это – «люди даровитые, деятельные, умевшие приобретать влияние и пользоваться им, люди с легкою нравственностью и неразборчивостью средств». Таким образом, «шарпенки», как звал народ сыновей Андрея Васильевича, от обоих родителей наследовали одинаковые качества и проявили их поэтому с большей силой. Младший и наиболее способный и выдвинувшийся из трех братьев – Петр, родоначальник графской ветви рода, – считается «олицетворением тонкого ума и коварства». Ум и литературные способности, или по крайней мере интерес к искусству и литературным занятиям в частности и в особенности, остались в роду, главным образом в потомстве старшего из двух его сыновей, Ивана. 10 % графов Толстых являются литераторами, в потомстве Ивана их 12 %, а в младшей, очень малочисленной ветви всего 3 % (1 чел.). Браки графов Петра, Ивана и Андрея Толстых несколько даже приглушили фамильные черты, зато кж. Горчакова, по-видимому, не только вернула роду былую деловитость недюжинного ума и литературные наклонности, но внесла и нечто новое. Заметим, что на всем протяжении истории Толстых не было ни одного случая принятия иночества, а в XVIII–XIX вв. религиозность отдельных семей часто оказывается занесенной из других фамилий. Так было, мы думаем, и на этот раз.

Немногочисленную семью потомков кн. Фед. Вас. Горчакова (№ 26) нужно признать далеко не заурядной. Из 39 мужских ее представителей (кн. Г-ых) 4, т. е. 10 %, – литераторы. Живое воображение увлекало их к двум противоположным полюсам. С одной стороны, двоюродный брат гр. Пелагеи Николаевны – известный в свое время член Российской академии, поэт-сатирик и вольнодумец – кн. Дмитрий Петрович (в связи с этим интересно отметить насмешливый ум гр. Николая Ильича). С другой – сестра вольнодумца, кж. Анна, и двоюродная племянница его Федосья Ив. Шипова – инокини, вот почему мы и думаем, что дочери гр. Пел. Ник. унаследовали религиозность через мать от Горчаковых, которые в свою очередь могли получить ее от своей общей прародительницы кж. Татьяны Гр. Морткиной, во инокинях Афанасии. Трезвый ум и деловитость, которая тоже была свойственна гр. Николаю Ильичу Толстому в отличие от отца, проявлялись у Горчаковых различно, заимствуя иногда кое-что от неуравновешенности (брат гр. П. Н. кн. Василий Ник. сослан в Сибирь за подделку векселей), отметим, что из них вышли: военный министр в эпоху 1772–1815 гг. кн. Ал. Ив. государств. канцлер кн. Александр Михайлович и наконец, уже по женской линии, Петр Аркадьевич Столыпин, мать которого кж. Пр. Мих. была внучкой сатирика и четвероюродной сестрой гр. Л. Н. Т. (П. А. Ст. по отцу троюродный брат М. Ю. Лермонтова).

По линии отца любопытно еще родство с Федором Мих. Ртищевым, сделавшим попытку провести в жизнь усвоенную им философию; однако мы ограничимся этим указанием, отчасти потому, что, вопреки категорическим заявлениям Кашкина, считаем сомнительным вопрос, был ли гр. Ив. П. Т. женат на Ртищевой или на кж. Троекуровой.

Переходя к предкам Льва Николаевича по матери, остановимся несколько на той фамилии, под которой дважды замыкается родственное кольцо самого Толстого и которая роднит его с Пушкиным, Самариным и Трубецким, на фамилии князей Одоевских. Основная их черта, выступающая довольно ясно, – мягкость характера.

В духовном облике матери писателя и его брата Николая мягкость проявлялась как «чрезвычайная скромность» и «полное отсутствие осуждения других». Брак кн. Ивана Васильевича, слабохарактерного человека и страстного любителя музыки, с гр. Пр. Ив. Толстой снабдил Одоевских литературной жилкой, достигшей наибольшей силы у двух правнуков князя Ивана: Ал-дра Ив. «дважды» Одоевского (по отцу и по матери) – элегического поэта и декабриста – и Владимира Феодоровича – писателя, философа, общественного деятеля, знатока музыки, умершего в 1869 г. от воспаления мозга, последним в роде своем.

Упомянем, что через Одоевских Толстого связывают отдаленные нити родства с любопытной русской фигурой начала XVII века, князем Ив. Андр. Хворостининым, религиозным вольнодумцем, автором сатиристических сочинений в прозе и «виршах», и с «своеобразным мыслителем» XIX в. Конст. Ник. Леонтьевым, прапрабабушка которого была сестрой историка Вас. Никит. Татищева [178] .

Потомки талантливого литовского узурпатора, князья Патрикеевы, впоследствии Голицыны, известны большим честолюбием и административными способностями, а затем у них довольно резко начинают сказываться впечатлительность, живость, порывистость, происхождение которой мы склонны объяснять родством с Всеволожскими. Эта черта у тех и других находила себе выход в религиозных исканиях, политической борьбе, поэтическом и музыкальном творчестве, любовных похождениях и кутежах и доводила Голицыных до изгнания, ссылки, самоубийства и умопомешательства. Из специальных способностей – литературные выявились у 11 % кн. Голицыных; княжны, по общему правилу, не столько сами проявляли таланты, сколько передавали их своим потомкам, насчитывающим несколько довольно крупных имен. Одна из Голицыных в XVII в. вышла за кн. Трубецкого, и от нее происходят все последующие кн. Трубецкие, по своим качествам представляющие как бы ветвь голицынского дома.

К сожалению, у нас нет никаких данных о кн. Екатерине Дмитриевне Трубецкой, но можно думать, что она получала и передала следующим поколениям толстовские и голицынские литературные задатки. Ее единственная дочь была хорошей рассказчицей и имела склонность к сочинительству. Со стороны кн. Волконских имеются тоже благоприятные показания. Князь Николай Сергеевич, по словам внука, был «одарен тонким эстетическим вкусом», точно так же его двоюродный брат кн. Григорий Семенович и целый ряд других потомков кн. Федора Михайловича. Среди них несколько литераторов, в большинстве своем малозначительных, наиболее известен гр. В. А. Соллогуб. Откуда появились эти эстетизм и литературность, мы затрудняемся определить. За ветвью Волконских, происходящей от кн. Константина Романовича (№ 38), можно лишь признать, пожалуй, несколько возвышающиеся над средним уровнем умственные способности, в целом не особенно значительные. С гораздо большим основанием они могут претендовать на горячность темперамента, зафиксированную и у Марии Николаевны. Эта горячность, вероятно, близка по природе своей тем легким душевным заболеваниям, которые выражались в виде «странностей» упомянутого кн. Григория Семеновича, отца декабриста, его сестры и дочери.