Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека - Василий Бабков

На страницах «Русского евгенического журнала», не раз печатавшего подобные работы, нет нужды отстаивать значение исторической генеалогии наряду с генеалогией анкетной. Та и другая имеют свои плюсы и минусы. Для настоящей статьи мы вынуждены в несколько раз сократить полный текст нашей работы, ограничиваясь в большинстве случаев тем впечатлением, которое создалось после произведенного обследования от данной фамилии в целом, лишь изредка характеризуя в двух словах отдельных ее представителей. Но и при такой краткости наша попытка уяснить основной «дух» каждой фамилии по историческим известиям и прозвищам, думается, имеет значение при выяснении вопроса о наследственности психологических особенностей и, в частности, таланта. Помимо этого практического интереса, биографии предков таких людей, как Толстой, интересны сами по себе. Относительно родословных таблиц скажем, что знаками вопроса отмечены предположительные связи генеалогических звеньев [176] . Можно легко увидеть, что, если отбросить их все, общая картина существенно не изменится, и о наследственности таланта в наших 7 случаях можно говорить с неменьшим правом.

Заканчивая наше краткое вступление, дадим еще табличку, которая, несмотря на свою условность, служит, как нам кажется, подтверждением того, что не все фамилии в целом одинаково одарены и, стало быть, имеется предпосылка для нашей работы. Здесь интересно сравнить данные о родне литераторов и супруги Пушкина – Гончаровой. Обращает внимание выдающееся количество поэтов в родне Пушкина. Исчерпывающими сведениями о родственниках всех 8 мы не обладаем, но так как неполнота данных сказывается одинаково во всех родственных группировках, то думаем, что относительные величины близки к действительности и годны для сравнения. В таблице учтены потомки прапращуров обследуемых. I. А. С. ПУШКИН (табл. I)

Биографии ближайших предков и родственников А. С. Пушкина настолько широко известны, что мы можем не касаться их. По линии матери поэта, этнографически уходящей с одной стороны в Абиссинию, с другой – в Италию, Германию и Скандинавию, интересна только фамилия Ганнибал, наделившая поэта пылкими чувствами и воображением с эротическим уклоном. Сверх того она могла дать ему литературные способности и ум выше посредственного, качества, которыми обладали «Арап Петра Великого» Абрам Г. и ряд его потомков – поэтов и ученых.

По линии отца мы тоже находим людей вспыльчивых, нервозных, вплоть до «душевной болезни» и с горячим воображением, благоприятствовавшим любовным историям различного содержания от драмы с убийствами до водевиля. Но литературные задатки были и в этой семье. Дед поэта, Лев Александрович Пушкин, от первого брака имел: трех сыновей, из которых ни один не известен склонностью к поэзии, от второго – дочерей и двух сыновей, из коих один, Василий, – поэт, другой, Сергей, – автор любовных стишков, – отец поэта. Такое распределение талантливого потомства Льва Александровича заставляет предполагать, что поэтическая наследственность шла если не исключительно, то главным образом по женской линии. В этом отношении род Чичериных, по имеющимся сведениям, не дает положительных данных. Кроме новой струи горячности и преданий о родстве с Италией, он вряд ли дал Пушкину что-нибудь. Другое впечатление производят великороссы Приклонские. Судя по прозвищам, спокойному прохождению службы, отсутствию вторичных браков, умеренному долголетию и довольно нормальной детности, это были ровные, мягкие, может быть, даже вялые, меланхоличные люди. В летописи русской культуры занесен только один из Приклонских – Михаил Васильевич (1728–1794) – автор нескольких научных статей, с 1778 по 1784 г. бывший директором Московского университета. Зато обращает на себя внимание их потомство по женской линии. Все браки урожд. Приклонских, потомство которых удалось нам более или менее полно проследить, давали поэтов. На вышеприведенной табличке мы видели, что у Пушкина среди его родственников-литераторов стихотворцы занимают 36 %. В потомстве прапращура Александра Сергеевича, Вас. Герас. Приклонского, мы наблюдаем это явление еще в более сильной степени. Здесь 52 % писателей владели стихом, среди лиц, заслуживающих почему-либо упоминания, 71 % занимались сочинительством, наконец, среди всех потомков процент литераторов будет равен 7,8 (27 из 346 человек); если брать только мужчин, он будет не ниже 10. Среди потомков Вас. Герас. наиболее известны: поэты: А. С. Пушкин, Д. В. Веневитинов, П. А. Козлов, семья Сумароковых-Княжниных, с А. П. Сумароковым во главе, и археолог гр. Ал. Ив. Мусин-Пушкин. Думается, что на основании всех этих данных можно говорить о наследственной передаче если не поэтического таланта, то, во всяком случае, соответствующего темперамента. О женах Приклонских заметим только, что Радиловы происходят от татарского мурзы Льва Тургенева, к потомству которого принадлежал писатель Ив. Серг. Тургенев.

Следующей идет фамилия Головиных, через которую проходит ближайшая линия родства Пушкина с Толстым. К сожалению, мы не можем ничего сказать об ее исконных качествах, унаследованных от родоначальника, крымского князька, грека родом, в 1891 г. явившегося в Россию и получившего здесь весьма нелестное прозвище «ховра» (Хаврония). В следующих поколениях произошло расщепление, и на служебном поприще выделилась только младшая ветвь рода, к которой принадлежали два наиболее известных члена фамилии: первый в России граф, игравший крупную роль при Петре I, – Федор Алексеевич и его двоюродный брат – Иван Михайлович (в родосл. № 65). Не имея соответствующих данных, трудно сказать, что в том и другом было родового головинского и что получено от матери и бабки. Иван Михайлович был любимым «денщиком» Петра I, учился за границей кораблестроению, «но ничему не выучился», как прибавляют позднейшие биографы. По дошедшим до нас рассказам, он рисуется человеком неглупым, находчивым, пожалуй, добродушным, но, что называется, мягкотелым и себе на уме, поэтому отличался он лишь на «всепьянейших соборах», где замещал Зотова в должности «князя-папы». Заманчиво было бы, но не представляется пока возможным утверждать, что он мог прибавить что-либо ценное к наследственному богатству обоих своих знаменитых потомков. Указанное выше расщепление могло произойти под влиянием знатной Рюриковны кж. Холмской. Ее малочисленный, быстро угасший род успел показать примеры воинской и нравственной доблести, а по женской линии она связана с очень интересной фамилией Всеволожских. Если вдуматься в отдельные эпизоды из истории этого рода, можно заметить, как на протяжении более чем 20 поколений общей чертой проходят живость, возбужденность ума, темперамента, воображения. В потомстве другой внучки боярина Ивана Дмитриевича – княжны Патрикеевой – эта черта переплелась с основными свойствами «Патрикеевичей» и несомненно способствовала обеим ветвям ее потомства – кн. Голицыным и Куракиным – приобрести значение культурных возбудителей в среде русской знати.

Нельзя счесть особенно талантливой и ту фамилию, имя которой носил поэт. Правда, старшая ветвь выдвинула несколько исторических имен, давших повод считать род Пушкиных «мятежным», но ни они сами, ни тем более предки поэта, занимавшие скромное служебное положение, не обнаружили признаков государственного ума и выдающихся способностей. Радша-Ростислав-Стефан выехал «из немец» (или из Трансильвании) в Новгород, в 1146 г. находился тиуном (судьей) в Киеве, где в этом году был разгромлен жителями его дом. Сын его, Якун, новгородский посадник, умер в монашестве; внук, Алекса, новгородский боярин, основатель Хутынского монастыря известен как св. чудотворец Варлаам Хутынский. Сын последнего, Гавриил, был боярином при Александре Невском (тоже предке Пушкина) и отличился в Невской битве. Потомство его разделилось на множество фамилий, благодаря обилию прозвищ (ок. 100). Сопоставляя эти меткие и краткие характеристики с историческими данными, мы приходим к заключению, что отличительной чертой Радшевичей является взбалмошность, переходящая от дикости («чорт», «волк», «шарап», т. е. разбой), через малоосмысленную «мятежность» («булгак», отец и сын Пушкины – участники цыклеровского заговора), хитрость, мошенничество, вредное или безвредное пустозвонство (клеветник Никита Пушкин (1753), прозвища [177] «шумиха», «мятел», «бутурля», «хазюк», «лихач», «ногаи», «гулида», «улан», «шавка», «нехорош»), в другую крайность – бестолковость, безвольность, ничтожность («смиреня», «кручина», «курица», «ворон», «корова», «слизень», «сопля», «истома»). Как проявилась эта черта у самого поэта, его прадеда, деда, дяди, отца, брата и племянника, дочери и внучки, известно из биографий.

Разницу можно правдоподобно объяснить влиянием материнских наследственных черт.

Одна из Пушкиных, Мария Алексеевна, по мужу Ганнибал, бабушка поэта по матери, была, по признанию некоторых биографов, женщиной умной, для своего времени образованной, умела занять внука рассказами и в письмах отличалась хорошим слогом. Эти положительные черты можно считать занесенными в род Пушкиных от Ржевских. В потомстве Ивана Ивановича Ржевского (№ 67), пушкинского прапращура, деловитого нежинского воеводы, это не единственное указание на способности и литературные задатки, однако потомки его отличаются не столько глубиной, сколько живостью ума, с увлечением воспринимавшего дух времени с его направлением мысли и культурных интересов; чаще всего они отдавали свои досуги литературе. Такие литераторы по склонности составляют 13 % (37 чел.) мужчин, – 10 % (45 чел.) обоего пола потомков Ивана Ивановича, среди них многие (43 %) занимались стихотворством. Особенно интересными и характерными кажутся нам несколько женских фигур, католичка, мать декабриста, М. А. Свистунова (1788–1866); умная, властная, глава талантливого семейства, кн. Н. П. Голицына, урожд. Чернышева (1741–1837), по преданию послужившая оригиналом для старой графини в «Пиковой даме»; писательница, мистик, женщина «передовых» политических взглядов, кн. З. А. Волконская (1792–1862) и др.