100 великих афер - Игорь Мусский

К началу 1989 года судами было рассмотрено 790 дел этой категории, по которым значилось более 20 тысяч человек, вовлеченных в преступную деятельность. Эта цифра, конечно, поражает, но из этих двадцати тысяч к уголовной ответственности было привлечено всего 4500 человек, из которых только 700 были арестованы.

Среди осужденных же по так называемым хлопковым делам: 430 директоров совхозов и председателей колхозов и 1300 их заместителей и главных специалистов; 84 директора хлопковых заводов и 340 главных специалистов этих заводов; 150 работников легкой промышленности Узбекистана, РСФСР, Украины, Казахстана, Грузии и Азербайджана; 69 партийных, советских работников, работников МВД и прокуратуры. Среди привлеченных к уголовной ответственности русских и узбеков было практически поровну.

Когда в Узбекистане арестовали всех, кого можно, следователи группы Гдляна – Иванова потянули за ниточку дальше, и она привела в Москву. Арестовав попутно зятя Брежнева, бывшего первого заместителя министра внутренних дел Юрия Чурбанова, следователи занялись представителями самых высших эшелонов власти. Они говорили, что «узбекское» дело – на самом деле только часть дела «московского» и главные коррупционеры сидят в Кремле.

19 октября 1988 года был арестован по подозрению во взяточничестве бывший первый секретарь ЦК КП Узбекистана И. Усманходжаев. На допросах он охотно рассказывал, как давал деньги союзным министрам, руководителям правоохранительных органов, секретарям ЦК КПСС, членам Политбюро. Властям это не понравилось. В результате Гдлян и Иванов были отстранены от дальнейшего ведения дела Генеральным прокурором СССР Сухаревым.

Как по команде хвалебные статьи и репортажи сменились разоблачениями: оказывается, следователи грубо попирали закон, не соблюдали никаких процессуальных норм. А как же золото и купюры в тайниках? Газеты разъясняли: тайники с сокровищами в Узбекистане обнаружили не Гдлян с Ивановым, а аппарат КГБ, который провел за них всю основную работу. Иванов и Гдлян присвоили себе плоды чужого расследования, чтобы спекулировать на чувствах советского народа.

Гдлян Тельман Хоренович

Борьба была долгой. Власти выкидывали строптивцев из прокуратуры, пытались арестовать, народ вставал на защиту своих любимцев, а сам Гдлян грозился выбросить на суд публики чемоданы с «кремлевским» компроматом. В ответ фигуранты «узбекского дела» подали иск на следственную группу, обвиняя ее в «выбивании» показаний.

На трех cъездах народных депутатов СССР это дело находилось в центре внимания, было предметом острых дискуссий и обсуждений. Неоднократно возвращались к нему и на сессиях Верховного Совета.

Все окончилось спокойно: Гдляна с Ивановым не посадили, чемоданы с компроматом, наверное, до сих пор пылятся где-то на чердаке. Несмотря на все громкие заявления, никто из высшего партийного руководства бывшего Советского Союза к уголовной ответственности как взяткополучатель привлечен не был. «Хлопковое» дело развалилось само собой, вместе с распадом Советского Союза и уходом в небытие прокуратуры СССР.

Король «мусорных» облигаций Майкл Милкен

В начале 1970-х годов малому и среднему бизнесу Америки приходилось довольствоваться краткосрочными кредитами коммерческих банков по высоким процентам. Инвесторы старались вложить деньги в облигации крупных компаний, которые, по мнению рейтинговых агентств, являлись достаточно надежными. Но процентные выплаты по этим облигациям были немногим выше выплат по безрисковым облигациям казначейства. Иными словами, на рынке корпоративных долговых обязательств отсутствовали бумаги с высокой доходностью.

Именно против такого положения дел выступил Майкл Милкен из инвестиционно-банковской фирмы «Дрексель Барнем Ламберт». Он решил создать такие условия, при которых малый и средний американский бизнес мог полноценно развиваться. «Сложившееся положение, – говорил Милкен, – представлялось мне очевидной дискриминацией – дискриминацией по отношению к руководству и сотрудникам компаний, которые предлагали пользующиеся спросом товары и услуги. И все только потому, что они не имели соответствующего рейтинга. Это была вопиющая несправедливость».

Милкен задумал организовать параллельный рынок облигаций в обход рейтинговых агентств. И ему удалось, казалось, невероятное: заставить портфельных менеджеров вкладывать деньги в облигации неинвестиционного класса, так называемые «мусорные облигации» или «бросовые». «Мусорные облигации» – это ценные бумаги, которые в силу временных финансовых затруднений либо в результате изменения конъюнктуры рынка теряли высокий рейтинг, поэтому их иногда называли «падшими ангелами».

Один из клиентов «Дрексель» Мешулам Риклис утверждает, что название «мусорные» применительно к низкорейтинговым облигациям родилось во время телефонного разговора с Милкеном в 1970 году. «Он сказал о моих бумагах: “Рик, а ведь это мусор!”. А я ответил: “Не спорю! Но по ним платят проценты, и продаются они дешево”. Майк и стал называть их “мусорными”, пока только в шутку». Правда, в окружении Милкена ценные бумаги никогда не называли «мусорными» – только «высокодоходными облигациями».

В 1978 году Милкен добился перевода своего отделения «Дрексель» из Нью-Йорка в Лос-Анджелес. В Калифорнии он мог чувствовать себя более независимым. Обосновавшись в Беверли-Хиллз, Милкен установил в своем офисе жесткий распорядок. Рабочий день начинался в половине пятого утра, то есть в семь часов по нью-йоркскому времени, и заканчивался в восемь часов вечера. Милкен не разрешал своим людям общаться с прессой – если они возомнят себя «звездами», их не заставишь приходить в понедельник к четырем тридцати утра.

Фирма «Дрексель» процветала. Благодаря Милкену она стала самой прибыльной инвестиционно-банковской фирмой США. Рынок «мусорных облигаций» поражал стабильностью и уровнем доходов. На «мусорных облигациях» поднялись около тысячи компаний, расцвели целые индустрии, составляющие сегодня гордость экономики США, и прежде всего компании, оперирующие в перспективных сферах – электронном оборудовании, телекоммуникациях, авиастроении, биотехнологии.

Автор этого чуда Майкл Милкен жил с женой Лори Хакель и тремя детьми в скромном доме в Сан-Фернандо-Вэлли, где прошло его детство. Он родился 4 июля 1946 года в семье бухгалтера. После Бирмингемской средней школы Майкл Милкен окончил с отличием Калифорнийский университет в Беркли и Уортонскую школу бизнеса при Пенсильванском университете. Еще во время учебы он начал работать в «Дрексель».