Этот томительный дым - Ксения Мартьянова

протягивая ей свою руку.

Алита немного помолчала, словно пыталась понять значение его слов, а затем её глаза расширились, а

лицо залилось краской.

- Мы не можем…

- Раньше ты никогда не отказывала мне в этом, – улыбнулся Вождь.

- Да, – шепотом ответила она, – потому что раньше мы делали это наедине и за запертой дверью. Племя

не поймет этого…

- Племя видело и не такое, – усмехнулся Кваху, а затем, не дождавшись ответа, взял её за руку и слегка

потянул, осторожно, но властно привлекая к себе. – Теперь они должны узнать, что, похитив моё

Чанте, жена сделала их Вождя безумцем.

Алита предприняла лишь одну единственную попытку отстраниться, но он не позволил ей отдалиться

даже на дюйм: просто прижал крепче к себе. Чувственные звуки флейты, умело проникающие в самую

глубь каждого сердца, заставили его жену окончательно сдаться. Она расслабилась, а затем положила

голову ему на грудь. Эбигейл никогда не думала, что хоть когда-то увидит такую сильную любовь и

преданность, которая была у Кваху и Алиты. Несмотря на то, что они жили в старинном племени,

почитающем свои традиции, и даже несмотря на то, что будучи Великим Вождем, Кваху должен был

всячески пресекать любое влияние иной культуры на их отрешенную жизнь, он позволял прекрасным

вещам из обычаев других народов проникать в их сердца. Он брал лучшее, что существовало в других

мирах этой Земли, и строил свой собственный, свой маленький рай.

Эбби закрыла глаза, стараясь насладиться каждой секундой божественной музыки, ощутить её биением

своего пульса. Что может быть прекраснее, чем чувствовать, что тебя так сильно любят. Что ты

необходима кому-то настолько, что этот человек готов разрушить все условности и отодвинуть все

границы, только бы просто быть рядом с тобой. Дать понять, что ты - единственная, о ком он думает.

Ощутив легкое покалывание на своей коже, Эбби невольно затаила дыхание, а затем, почувствовав

знакомый дурманящий запах, медленно приподняла дрожащие веки. Его глаза уже в который раз давали

ей понять, что утонуть можно не только буквально, не только в океане, море или реке, и что есть

погибель, которую желаешь отчаянно, страстно, на грани безумия. С каждым новым вздохом всё

сильнее лишаясь рассудка.

Дарен сидел на корточках в нескольких ничтожных дюймах, заставляя её сердце колотиться с такой

бешеной скоростью, что сказать, что оно сейчас «вот-вот выпрыгнет» было бы, наверное, очень поздно

и совершенно неверно. Ведь оно уже находилось не в её груди, потому что Он держал его в своих руках.

И оно билось, лишь чувствуя, как стучит его пульс.

Не говоря ни слова, Дарен протянул ей свою руку, продолжая все так же неотрывно смотреть в глаза.

Эбби не знала, действительно ли в этот самый момент время вдруг остановилось, или это она перестала

дышать, но, когда вложила свою ладонь в его и ощутила, как его пальцы сжались вокруг неё, лишь

тогда смогла вновь почувствовать реальность окружающего её мира.

Дарен осторожно, со всей бережностью притянул её к себе, при этом, ни на секунду не прерывая

зрительного контакта. Раздалась уже знакомая ей музыка флейты, а затем задул легкий ветерок.

- Я не умею… – прошептала она, едва выговаривая слова.

- И не нужно, – так же тихо ответил он, скользнув рукой по её спине, – просто чувствуй меня.

Его слова заставили Эбби забыть и музыке, и даже о том, что происходило вокруг. Она не слышала ни

голосов, ни пения птиц, ни каких-либо иных звуков, лишь то, как их сердца отбивали один единый

ритм. Дарен медленно двигался, с каждым мгновением уводя её всё дальше за собой. И она шла,

безрассудно повинуясь томному голосу внутри. В Рай или в Ад - не имело совершенно никакого

значения. Главное, что с ней рядом был тот, без кого она не могла дышать в полную силу. Без кого

каждый вздох казался пустым и бессмысленным.

Когда его пальцы скользнули вверх по позвоночнику, Эбигейл инстинктивно слегка приоткрыла губы, чтобы просто суметь сделать следующий вдох. Даже через ткань его прикосновения обжигали,

заставляя каждую клеточку её тела умирать от мучительного, невыносимого желания. Под его

властным, но безумно мягким взглядом она ощущала, как становится безвольной куклой. Марионеткой, которой он мог управлять лишь одним щелчком пальцев, и она знала, что сделала бы для него

абсолютно всё. Абсолютно.

Дарен неожиданно снова привлек её к себе, окончательно сократив то малое расстояние, которое ещё

существовало между ними, заставляя Эбби ощутить его запах в сто крат сильнее. Она инстинктивно

крепче вцепилась пальцами в жесткую ткань его одежды, и на мгновение прикрыла глаза, всеми силами

пытаясь просто совладать с собой. Ощутив его горячее дыхание на своей шее, она сознательно

задержала дыхание, потому что знала, что иначе просто не сумеет удержать в себе даже слабый стон.

- Убеги со мной, – его шепот заставил бабочек в её животе снова расправить крылья. – Прямо сейчас.

Как можно дальше. – Она молчала просто потому, что была не в силах что-либо ответить, но

чувствовала, как болезненна для него каждая секунда тишины. – Прошу, скажи «да», – Дарен

мучительно выдохнул и прикрыл глаза, легко касаясь щекой её щеки, – мне это так необходимо… так

нужно…

- Да, – почти тут же еле слышно произнесла она, чувствуя, как от её ответа его накрыла волна

невероятного облегчения. Она помнила, как он дышал: так, словно каждый вдох был равносилен шагу

по раскаленным углям. Но сейчас всё было иначе. Сейчас он делал это так, будто бы именно теперь, наконец, смог ощутить, как это легко и просто. Словно смог сделать вдох и не почувствовать боли.

Дарен осторожно взял её за запястье и почти сразу же повлек за собой. В её голову не закралось ни

единой мысли о том, что она совершает ошибку. Ни единой мысли о том, что она делает неверный

выбор. И сердце, и разум сейчас подсказывали ей одно и то же: верить. Верить и идти по его следам.

Куда бы они ни вели.

Эбби не знала, где они окажутся через минуту, полчаса или день. Она даже не знала, куда они шли, но

делала шаг за шагом, не задаваясь вопросами и не пытаясь получить ответы, которые сейчас были ей

просто не нужны. Которые просто не имели значения.

На всю резервацию, как и на половину планеты, уже опустилась ночь. В небе светила луна, а рядом с