ПСС. Том 24. Произведения 1880-1884 гг. - Лев Толстой

Лк. XVIII, 2. Говоря: в одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился.

Он сказал: был в одном городе судья, и судья этот ни Бога не боялся, ни людей не стыдился.

3. В том же городе была одна вдова, и она, приходя к нему, говорила: защити меня от соперника моего.

И была в том городе вдова. И ходила эта вдова к судье, и говорила ему: рассуди меня по правде с моим обидчиком.

4. Но он долгое время не хотел. А после сказал сам в себе: хотя я и Бога не боюсь и людей не стыжусь,

5. но как эта вдова не дает мне покоя, защищу ее, чтобы она не приходила больше докучать мне.

И долго не хотел судья ее рассудить, а потом и говорит сам себе: я хоть и не боюсь Бога и на людей не смотрю, а чтоб не было мне докуки от этой вдовы, рассужу ее по правде, чтобы она из себя не вышла и мне не выцарапала глаза.

6. И сказал господь: слышите, что говорит судья неправедный? 1

И сказал Иисус: поймите, что судья неправды сказал.

7. Бог ли не защитит избранных своих, вопиющих к нему день и ночь, хотя и медлит защищать их?

Как же Бог-то не поступит по правде с избранными своими, с теми, что день и ночь молят его и терпят?

8. Сказываю вам, что подаст им защиту вскоре. Но 2 сын человеческий, пришед, найдет ли веру на земле? 3

Я говорю вам, что сейчас же поступит с ними по правде. Кроме того, сын человеческий, явившись, и так найдет веру на земле.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Ударение здесь главное на слове неправды. Поймите, что это сказал судья неправды. Судья неправды и тот был вынужден сделать правду.

2) Πλην здесь значит кроме того.

3) Вопросительный знак здесь только путает смысл.

Всегда молитесь, ищите, стремитесь. Неправедный судья и тот боится вдовы нищей и делает по ее, так как же Бог не сделает того, о чем его просят. Но даже если и нет Бога на небе, то нельзя не верить в сына человеческого в душах людей.

Лк. XII, 22. И сказал ученикам своим: посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей…

И сказал ученикам своим: потому не заботьтесь о жизни вашей.

25. Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? 1

Кто из вас заботой прибавит хоть на час себе веку?

31. Наипаче ищите царствия Божия, и это всё приложится вам.

Ищите только того, чтобы быть в воле Бога, всё остальное будет само собой.

35. Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи.

Будьте подпоясаны, готовы, чтобы ночники у вас всегда горели.

36. И вы будьте подобны людям, ожидающим возвращения господина своего с брака, дабы, когда прийдет и постучит, тотчас отворить ему.

Будьте всегда, как слуги, когда они ждут хозяина из гостей, чтобы, как только он постучится, сейчас же и отворить ему.

37. Блаженны рабы те, которых господин, пришедши, найдет бодрствующими; истинно говорю вам, он препояшется и посадит их, и подходя, станет служить им.

Счастливы те слуги, каких хозяин найдет готовыми. Вы сами знаете, что он посадит их за стол и будет угощать их.

38. И если придет во вторую стражу и в третью стражу придет, найдет их так, то блаженны рабы те.

И приди он в первом, во втором или третьем часу, всё равно те слуги будут довольны.

39. Вы знаете, что если бы ведал хозяин дома, в который час придет вор, то бодрствовал бы и не допустил бы подкопать дом свой.

Вы знаете, что если бы хозяин дома знал, когда вор придет, он бы не спал и не дал бы разорить дома.

40. Будьте же и вы готовы, ибо в который час не думаете, придет 2 сын человеческий.

Так и вы будьте готовы, потому что вы не знаете, когда сын человеческий уходит.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Стихи Лк. XII, 26–30 приведены в главе 4–й, в Нагорной проповеди.

2) Έρχεται здесь может значить уходит, и тогда понятно, что это говорится о смерти, о которой и идет речь. При переводе же приходит нет никакого смысла: куда, откуда, как?

Вот что говорит Рейс (Нов. Зав., ч. I, стр. 470):

И здесь простое сравнение параллельных мест позволяет выделить то, что есть произвольного в изложении различных частей, соединенных евангелистом в одну непрерывную речь, которая, говоря по правде, может рассматриваться как продолжение предшествующей речи.

Нетрудно проследить ход мыслей, связывающий обе части, разъединенные нами: притча о человеке, пораженном смертью, ссылка на погибающие сокровища, обещание царства, — всё это может считаться как бы введением к увещаниям, которые мы читаем и которые направлены главным образом к тому, чтобы заставить человека готовиться к великому часу. Именно эта связь идей, без сомнения, привела Луку к мысли о последовательном, связном расположении разрозненных изречений, собранных им по их сходству или сродству, более или менее бросающемуся в глаза. Но из соответствующих мест первого Евангелия мы усматриваем, что это расположение не является следствием первичного предания и не обусловливается каким-либо письменным источником, которым пользовались бы позднейшие повествователи. Мы замечаем даже неверное понимание отдельных слов или различное их истолкование; видим, что всё изложение не вдвигается естественно в общую рамку, раз принятую; усматриваем, наконец, что даже в нашем тексте не вполне изгладились следы работы такого рода, как только что упомянутая нами. Присмотритесь к ст. 41, 42, 54 и особенно к ст. 58 с его неожиданным переходом от множественного числа к единственному. Сказанное нами, надеемся, дает нам право изучать собственный и ближайший смысл каждого изречения независимо от контекста.

1. (Ст. 35–40.) Будьте же готовы на каждый час! Эта мысль выражается во многих образах. Путешественник, препоясывающий чресла пред отправлением в дорогу; работник, принимающийся за работу; светильник горящий… и тут же вырисовывается сцена из домашней жизни, как слуги ждут среди ночи возвращения с пира своего господина, чтобы, когда он придет, а вернуться он может в равное время, немедленно отворить ему, посветить и проводить до его комнаты. Наконец, третий образ, вора, предназначен особенно выделить мысль о полном неведении того часа, когда каждому представится случай на деле доказать, что он бодрствовал.

Все эти образы ясны и прозрачны. В образе вора нужно отрешиться от всего прочего (особенно от нравственной стороны его), чтобы удержаться лишь на самой сущности сравнения, отмечаемой нами. В притче о господине, возвращающемся среди ночи, нужно оставить в стороне всё то, что традиционные толкователи наговорили о свадьбе, и сосредоточить внимание лишь на том обстоятельстве, что сильное запоздание господина естественно утомляет слуг, склоняет их ко сну. Уже тот факт, что в одном из этих образов сам хозяин бодрствует, ожидая вора, тогда как в другом слуги ожидают хозяина, — самый этот факт с преизбытком доказывает, что основная мысль, выраженная в этих образах, приурочена не к представленным в них личностям, а к общему всем им элементу — к состоянию бодрствования. Однако здесь возникает еще один вопрос, более интересный с богословской точки зрения и в то же время более сложный и трудный.

Что это за великий час конечного испытания, возможность которого хотел представить Иисус, — час в одно и то же время определенный и неопределенный, неизбежный и ожидаемый? Наши евангелисты прямо говорят о пришествии Христа, о его торжественном возвращении для установления своего царства, и так это всегда понимала церковь. Выражение, которым оканчивается разбираемое нами место: Сын человеческий приидет, в который час не думаете, не оставляет никакого сомнения относительно такого понимания. Мы встретим еще немало мест, подтверждающих такое понимание и которые ясно показывают, что Иисусу, при тогдашних обстоятельствах, волей-неволей приходилось пользоваться выражениями, прямо наводящими на такое понимание. Однако эти слова допускают приложение более непосредственное, более единичное. Если бы мы ограничивались первым смыслом, то теперь терялась бы почти вся их сила, ибо предвидение близкого конца существующего мира, столь занимавшее иудейско-христианское богословие, теперь уже более не пленяет умы; но те же слова сохраняют всю свою силу, представляются столь же настоятельно важными, как в первый день, если мы предположим, что они были обращены не к человечеству в его целом, ожидающему своей судьбы, а к каждому человеку в отдельности ввиду конца его теперешней жизни и того часа, когда он призван будет дать отчет, лично за себя, в том употреблении, какое он делал из своего существования на земле, из средств, какими он располагал, из наставлений, какие получал. Мы не боимся утверждать, что эта точка зрения может быть признана самой правильной в отношении большинства выражений, о которых идет речь, не учиняя над ними никакого насилия, и остается только рассмотреть, введен ли был другой элемент, о котором мы говорили вначале, по ошибке слушателей или по преданию, или к нему надо относиться как к нераздельной и подлинной части поучения Иисуса. Но в этом последнем случае будет оставаться еще большим вопросом, было ли это в устах Иисуса только лишь образной формой мысли, внешние черты которой заимствованы им были у народных понятий, относившихся до будущего, или надо призвать, что и для него также мысль о близости великого спасительного переворота сглаживала различие между судьбами человечества и личной судьбой каждого отдельного человека.