Крах всего святого - Илья В. Попов

— Ты это, не особо-то усердствуй, — буркнул Жан, отвлекшись от наблюдения за харчевней. — Парень нам целым нужен.

— О, уж я позабочусь, чтоб он раньше времени кони не двинул, — фыркнул Лягва. — Я просто возьму во-о-он ту палку, а потом…

— Во имя богов, что здесь происходит? — раздался вдруг звонкий женский голос.

Все как один они повернули головы и увидали невысокую девушку с тугой черной косой, которая, кутаясь в плащ, приближалась прямо к ним. Этьен сразу же узнал Посвященную, сидевшую в трактире, и в душе у него колыхнулся росток надежды. Видимо, сами боги послали святую сестру ему на помощь — уж она-то точно не оставит его в беде! Но вот Лягва, Бурый и Жан напротив, обменялись косыми взглядами; первый из них сплюнул на землю, и незаметно вытащил из-за пояса нож, спрятав его в рукаве, второй тут же зажал Этьену рот, а последний, словно тень растворился где-то в темноте.

— Иди своей дорогой, милая, у нас тут мужской разговор, — сказал Лягва. — Сынка своего манерам учу, а то старшим дерзить вздумал — вот дурь и выбиваю.

— Вот как? — подняла тонкую бровь жрица, подойдя к ним почти вплотную. — А со стороны выглядит так, будто вы хотите обчистить ему карманы. Мальчик, кто из этих господ твой отец?

Этьен громко замычал, не в силах вымолвить ни слова — но через мгновение Бурый зашипел от боли и разжал пальцы, когда в них вцепились крепкие зубы.

— Никто! Он врет! — выкрикнул Этьен. — Эти люди — убийцы и предатели! Он убили моего господина, а меня похи…

Следующие его слова застряли у него в горле, поскольку Бурый вновь заткнул ему рот — на этот раз грязным платком, насквозь провонявший потом. Но к счастью, девушке этого оказалось достаточно — даже во мраке было видно, как недобро блеснули ее глаза, а тонкие ноздри раздулись от гнева. Переведя взгляд на Лягву, она произнесла, чеканя каждое слово:

— А вот это уже более похоже на правду. Отпустите его. Немедленно.

— Катись отсюда, пока цела, лярва, — Лягва убрал руку за спину, и нож точно сам собой выскользнул прямо ему в ладонь. — И не лезь в чужие дела.

— Мое дело — служить как богам, так и людям, — тряхнула косой девушка и сунула ладонь себе за ворот. — Ровно, как и защищать тех, кто не может сделать этого сам.

Через мгновение пред их глазами предстал серебряный медальон Посвященной; Бурый пробормотал про себя несколько слов — как услышал Этьен, это был довольно исковерканный текст одной из самых распространенных молитв — да и Лягва на несколько мгновений замер в нерешительности, точно раздумывая, а не последовать ли ему совету жрицы, но потом встряхнулся и буркнул:

— Ох, зря ты сюда завернула, сестрица, — он сделал еще шаг в сторону девушки, которая даже не шелохнулась. — Сидела бы себе в храме своем да псалмы распевала. Надеюсь, боги не слишком обидятся, если я чуть поправлю тебе личико…

— За богов говорить не рискну, но вот я буду весьма признателен, если ты бросишь нож, — послышался хриплый голос.

К жрице приблизился лохматый парень с взведенным арбалетом, что целился прямо на Лягву. Этьен — не смотря на то, что дрожал от страха и усталости — даже смог слегка улыбнуться от того, как перекосилось лицо негодяя; вместе со свежими побоями оно выглядело так, точно ему треснули по голове дубиной, а потом вдобавок заставили лизнуть неделями немытое седло, да и незнакомец не сдерживал широкой ухмылки, будто все, что здесь происходило, было для него забавной шуткой. Лягва мигом кинул нож на землю, и попытался было уйти в сторону, но парень цокнул языком и щелкнул клином.

— Если ты еще раз случайно дернешься, этот болт совершенно не случайно пробьет тебя насквозь. А ты, — он кивнул на Бурого, — отпусти-ка паренька, пока твой дружок не отправился перед почившими предками расшаркиваться.

Бурый с вопросом взглянул на Лягву, но тот лишь нервно кивнул — и спустя мгновение первый послушно разжал руки, отступив назад на несколько шагов. Этьен же, не мешкая, тут же встал рядом со жрицей и ее другом, что бросил на него короткий взгляд и перевел арбалет на Бурого, который уже потянулся рукой к ножнам.

— Но-но-но. Тебя это тоже касается. Хоть раз дотронешься до этой штуки и схлопочешь сталь прямо в кишки.

— Болт у тебя один, а нас вообще-то… двое, — облизнул губы Лягва. — Ты уверен, что успеешь выстрелить два раза до того, как один из нас вспорет тебя, как свинью?

— Сомневаюсь, — после недолго раздумья согласился парень. — Но только есть одна маленькая загвоздка — один-то из вас уж точно отправится прямиком в бездну. Ну, и кто хочет стать героем? Ты или твой приятель?

Те многозначительно переглянулись, и только сейчас Этьен понял, что Лягва соврал, не моргнув и глазом — помимо Бурого есть ведь еще и Жан! А что если он уже подкрался к ним со спины и занес меч для удара… Но не успел Этьен предупредить своих нежданных спасителей об опасности, как в темноте раздалась какая-то возня, глухой удар, тихий вскрик и звук, точно наземь уронили мешок с зерном. Через несколько мгновений из темноты показался высокий парень со шрамом во весь висок и обрубком заместо левого уха — тот самый, что сидел со жрицей за одним столом — который нес на плече ножны Жана и его мешок.

— О, Джейми, наконец-то ты присоединился к нашей дружной компании, — одобрительно покачал головой парень с арбалетом. — А я-то уж подумал, ты спать завалился. Там что, был кто-то еще?

— Да, — ответил тот и небрежно кивнул за спину. — Пытался обойти тебя сзади. Топал как медведь.

— А ведь кто-то говорил, что их тут всего-навсего двое, — теперь наконечник болта вновь пялился на Лягву, который громко сглотнул и вытер о штаны вспотевшие ладони. — Твоя мамаша не учила тебя, что врать нехорошо?

— Ладно, парни, спокойней, — Лягва опасливо поднял руки и обратился к Джейми. — Эй, здоровяк, ты у этой всей шоблы за главного, да? Давай не будем дурить и все обсудим. Хорошо, пока нас тут трое, но вот в отряде нашем полторы дюжины бравых ребят будет — не каких-нибудь крестьян беглых, все сплошь бывалые вояки — а ведет нас сам Северин Броди. Слыхал о таком?

— Нет, — буркнул Джейми. — Знаешь кто это, Стефан?

— О боги милосердные, сам Северин мать его Броди?! — парень поначалу выпучил глаза и открыл рот в мнимом изумлении, но потом