Василий Храбрый - Сычев К. В.

– Слава хану Узбеку! – закричали, вытирая слезы, ханские вельможи. – Многих лет нашему молодому повелителю! Слава Аллаху!

ГЛАВА 31

ДВЕ СМЕРТИ

Князь Василий сидел у изголовья спавшего тяжелым сном отца и размышлял.

– Как летит время! – думал он. – Я помню батюшку еще молодым, сидящим на боевом коне в сверкающих доспехах! А теперь он так поседел и исхудал…

Большие восковые свечи отбрасывали то вверх, то в сторону длинные языки пламени, которые трепетали и мерцали, вызывая у князя чувства тоски, горечи и какой-то необъяснимой тревоги.

В этот холодный день октября князь Василий приехал в родной Смоленск и сразу же был препровожден в отцовскую спальню. – Батюшка сейчас почивает, – говорила старшему сыну, вытирая слезы, состарившаяся, сгорбившаяся старушка-мать, княгиня Агафья, – однако он приказал тебе сразу же по прибытии идти к нему в спальню и ждать его пробуждения.

Так и сделал брянский князь, даже не пожелав принять пищу.

Этот год был нелегким для князя Василия Александровича. Всего три года прошло с тех пор, как он расправился со своим дядькой Святославом и вернул себе Брянск, однако прежние неурядицы все еще давали знать. Почти ежедневно в княжеский терем приходили все новые и новые свидетели злодейств и злоупотреблений бывшего князя-узурпатора. Последний натворил немало бед! Куда-то бесследно исчезла половина запасов княжеского серебра! Князь Святослав вывез из города целый обоз, груженый брянским зерном…Опустели княжеские складские избы, набитые в былые времена доверху всякой всячиной: вяленой рыбой, копченым и сушеным мясом, дарами леса… – Видно, отвез своему союзнику, Юрию Московскому! – сокрушался княжеский огнищанин Микула Милкович. – И так похозяйничал, как медведь на воеводстве! Ничего не жалел для этого Юрия и Святослава Карачевского! Совсем разорил наш несчастный город!

– Хорошо, что осталась хоть половина серебра, – грустно сказал тогда князь Василий. – Мне говорили купцы, что он хотел, как раз накануне моего прихода с татарским войском, похитить все мое серебро и спрятать неизвестно где…

Помимо разорения, старый Святослав принес немало бед и горя простым брянцам. При нем едва ли не ежедневно на Красной площади нещадно секли тяжелыми батогами провинившихся, даже собственную княжескую челядь!

Покойный узурпатор устраивал и показательные казни. Узнав о больших расходах продовольствия на нужды темницы, Святослав Можайский приказал казнить всех «ночных татей» и «хулителей княжего имени». Под батоги и топор попадали одни брянцы. Правда, незадачливый князь не осмелился предать казни брянских бояр, неповиновавшихся ему, но бросил их в темницу на место казненных преступников, а двух бояр и нескольких верных князю Василию дружинников уморил голодом.

В результате, от таковых действий город лишился дешевых рабочих рук: некому было работать на лесоповалах, чинить мосты, церковные постройки, обновлять бревна городских стен и детинца.

Когда князь понял свою ошибку и попытался ее исправить, было уже поздно.

Свободные горожане, насильственно привлекаемые на княжеские работы, любым путем пытались от них уклониться, убегали из города, скрывались в окрестных лесах. Ушли из города лучшие ремесленники, в том числе знаменитый кузнец, отец покойной княжеской возлюбленной Липки, Крив Истомович.

Выиграл от этого лишь Успенский монастырь на Свини, где остались искусные железовары и кузнецы.

Не пострадали от деяний князя Святослава Глебовича лишь церкви и монастыри. Но священники и монахи все равно не поддержали можайского князя: сам черниговский епископ Арсений не признал его права на престол и во время своих церковных служб поминал добрым словом лишь законного князя – Василия Александровича.

За свой короткий период правления князь Святослав ухитрился также раздарить немало земель брянского удела своим боярам, дружинникам и даже, Бог знает, кому из приехавших в город смоленских и можайских горожан.

Теперь же князь Василий был вынужден тщательно разбираться в законности этих пожалований, порой, возвращая брянцам их прежние, отнятые людьми Святослава, владения, или забирая их в казну.

После разгрома Святослава брянский князь не успевал принимать всевозможных жалобщиков из простых горожан и купцов. Были и такие, что рассказывали, как князь Святослав преследовал женщин и творил над ними насилие. – Не оставил в покое даже простолюдинов! – думал, слушая жалобщиков, брянский князь. – Я даже не мог себе представить, насколько был низок и подл мой дядя!

В самом деле, князь Святослав, доселе ведший довольно скромный образ жизни, поселившись в Брянске, повел себя совсем необычно!

К обильным пиршествам и застольям, щедро сдабриваемым крепкими греческими винами и медами, хранившимися в несчетном количестве в княжеских подвалах, прибавились и любовные приключения.

Увидев как-то во время своих частых поездок по городу «дивно лепых женок», князь Святослав стал буквально охотиться за ними. Вначале он вызвал к себе всех владельцев веселых домов и, под угрозой закрытия их заведений, потребовал доставлять ежедневно в его терем лучших женщин. Купцы и трактирщики побоялись ослушаться и в короткий срок княжеский охотничий терем превратился в бордель. Однако продажные женщины вскоре надоели распутному князю, и он обязал своих приставов и дружинников ходить по улицам города и вылавливать ему смазливых девиц.

– Он предал позору мою невинную красавицу-дочь! – говорил Василию Брянскому один местный купец. – Теперь у нее нет другого пути, кроме смерти или монастыря…Но здесь у нас нет женского монастыря! Надо уезжать в далекие края! Из-за этого в моем доме только и льются слезы!

Князь Василий тогда пожалел почтенного купца, усадил его, приласкал. – Не горюй, добрый человек, – сказал он плакавшему купцу. – Я помогу твоей беде!

Князь пригласил в свой терем пострадавшую девицу и, убедившись, что она молода и красива, выдал ее за одного из своих неженатых дружинников, подарив молодым большую избу и богатое приданое.

– Я буду благодарить тебя, славный князь, до самой смерти! – ликовал тогда обласканный купец.

Горожане приходили к своему князю и по другим делам, сообщая ему о тех людях, которые радовались в свое время смене властей в городе, хвалили прилюдно Святослава Можайского и даже сотрудничали с его людьми. Доносов такого рода было «превеликое множество», и князь даже вынужден был отдать большинство этих дел на суд своих бояр.

Словом, князю Василию досталось печальное наследство от жестокого узурпатора.

Помимо устройства внутренних дел и наведения порядка, брянский князь был вынужден заниматься и внешними, не менее важными, делами, связанными с поездками в Орду. Немало брянского серебра ушло в Сарай на подарки хану Тохтэ и его мурзам за щедрую военную помощь.