Антихрист - Александр Кашанский

— Чего мы еще ждем? Нами правят продажные политики. Национальное достоинство втоптано в грязь. Воры и бандиты богатеют, эксплуатируя честных людей. Если мы будем терпеть это, наши дети и внуки будут жить в стране, с которой не будет считаться никто. — Риикрой, надо отметить, не знал ситуацию в России, потому что знать ее не входило в круг его обязанностей. Он просто говорил то, что в таких случаях говорили все ораторы, призывающие к бунту. — Предыдущий оратор призывал вас голосовать за его партию, говорил о демократии. А я вам говорю — долой выборы, долой демократию. Только диктатура трудящихся способна защитить народ от долгового рабства. — Риикрой по-настоящему разошелся, он видел, что его слушают с интересом. Из толпы раздавались возгласы: «Правильно, правильно он говорит. Надо объявить всеобщую стачку». Риикрой тут же подхватил эту идею. — Всеобщая стачка и немедленная отставка антинародного правительства — вот наше требование. Долой правительство! Где люди, способные пожертвовать собой ради интересов народа? Назовите мне их имена!

Из толпы закричали: «Последний такой умер в пятьдесят третьем, а эти — только лаять с трибуны и горазды».

Риикрой гневно взглянул на окружающих его руководителей митинга.

— Вы слышите голос народа? — И, обратившись к толпе, сказал: — Я такой человек. Я поведу вас к победе. — Голос Риикроя приобрел такую мощь, что, казалось, падал с неба. — Следуйте за мной, и мы добьемся нашей цели.

— Товарищ, товарищ, шествие не разрешено, только митинг, — шипел Риикрою на ухо один из организаторов.

— Мы хозяева в этой стране. Долой правительство! — ответил на это Риикрой. И, вырвав прибитый к трибуне красный флаг, спрыгнул с ним вниз. — За мной, граждане. Покажем этим зажравшимся гадам, что еще остались в этой растоптанной стране люди, имеющие гордость и человеческое достоинство. «Эх, запеть бы сейчас что-нибудь. Жаль, не знаю их песен». — Народ, видимо, колебался. Стоящие на трибуне молчали. «Все, им крышка, — решил Риикрой, как только увидел растерянность на лице руководителя митинга. — Сейчас пойдут за мной. Знамя у меня, и многие из присутствующих уже начинают меня любить… Когда я последний раз шел рядом с красным знаменем? А ведь это было давненько, кажется, здесь, в России, в 1905. А до этого? — Риикрой задумался. — А до этого — ведь больше тысячи лет до того, и было это в Иране. Ох, и славно пограбили тогда!» Несколько человек пошли за Риикроем; сначала число последователей росло медленно, но по мере того, как они шли дальше, их число все увеличивалось. Группа сподвижников Риикроя обрастала людьми, словно снежный ком, катящийся с горы по рыхлому снегу. Когда Риикрой вышел с площади на улицу, вся толпа уже выстроилась за ним в колонну. Колонна двинулась по улице. Милиционеры явно не знали, что им делать. Рядовые нерешительно мялись на тротуарах, а офицеры вели переговоры по радиотелефону. Риикрой посмотрел вокруг. Лица людей, шедших рядом с ним, выражали воодушевление, некоторые кивали ему и улыбались. «Благодарят меня за предоставленную им возможность пережить душевный подъем. Что ж — это уже слава… Я их теперь так понимаю. Что за жизнь — ни войны тебе, ни бунта, ни религиозных столкновений. Так жить нельзя, можно умереть со скуки. Вот они меня-уже и любят… Может, остаться с ними? Иван подождет, а я пообщаюсь с народом, разберусь в ситуации, глядишь, и стану народным трибуном…»

Колонна, возглавляемая Риикроем, двигалась по улице. Тут Риикрой увидел, что выход с улицы на широкий проспект перегорожен четырьмя милицейскими машинами и двумя дюжинами военных со щитами и в касках. «Ну вот, сейчас будут бить, — решил Риикрой, — как всегда».

— Граждане, шествие не было санкционировано. Прошу всех разойтись, — раздался голос из громкоговорителя милицейской машины. В толпе демонстрантов почувствовалось замешательство. Но Риикрой поднял знамя чуть выше и продолжал идти вперед и даже несколько ускорил шаг. Когда до милицейских машин оставалось метров двадцать, из колонны демонстрантов кто-то бросил камень, который разбил лобовое стекло одного из автомобилей. Солдаты тут же сомкнули щиты и перегородили улицу. Риикрой побежал вперед. Большая часть колонны остановилась, некоторые повернули назад, но человек тридцать демонстрантов бросились вслед за Риикроем на щиты. Солдатам применять дубинки, видимо, было запрещено. Они просто стояли, загораживаясь щитами, стараясь не пропустить демонстрантов на проспект. Трое дюжих солдат оттеснили Риикроя к стене, им была дана команда арестовать его. Риикрой отбивался яростно — ногами, руками и древком знамени. Раздался звон битого стекла, это он разбил витрину магазина. Стоявший за витриной манекен, увешанный фальшивыми драгоценностями, выпал на тротуар. Кто-то начал поднимать побрякушки, кто-то полез через выбитое окно в магазин, раздался вой милицейской сирены. Солдаты, орудуя дубинками, перешли в наступление. Риикрой услышал крики избиваемых людей. «Все, порядок, можно сматываться. Больше здесь я уже никому не нужен, кроме милиции, конечно». Риикрой ткнул в живот древком знамени набегавшего милиционера и выбил ногой еще одну витрину. Он залез в магазин и забежал через торговый зал в подсобные помещения. Трое милиционеров бежали за ним. Риикрой увидел испуганную до смерти девушку-продавщицу. Он обхватил ее рукой за горло и достал пистолет. Переговоров с милиционерами Риикрой не вел, он сделал три выстрела, и все трое нападавших упали, переворачивая стеллажи и корзины с продуктами.

— Где запасной выход? — закричал Риикрой на ухо девушке. — Показывай или на счет три я тебя убиваю. Раз… — Девушка рукой показала, куда ему надо идти. Риикрой вышел через дверь и отшвырнул девушку в сторону. Она ударилась головой о стену, сползла вниз и распростерлась на полу. Риикрой перешагнул через нее, выбил ногой дверь и оказался на какой-то узенькой улочке. У дверей стоял тяжелый грузовик, рабочие разгружали фуру. Риикрой спокойно, не обращая внимания на удивленные возгласы, залез в кабину, завел автомобиль и поехал по улице, быстро набирая скорость.

«Кажется, время, отведенное мне для роли человека, заканчивается. Если меня поймают, точнее, если я дам себя поймать, то, возможно, и стану народным героем, пострадавшим за права трудящихся, если, конечно, я сочиню достойную легенду о своей прошлой жизни, а это несложно. Это, конечно, здорово. Слава — это достойная цель в жизни. Только не в этом мое предназначение, — твердо сказал себе Риикрой. — Пора кончать это представление. — Грузовик не вписался в поворот при выезде на проспект и буквально смел с тротуара несколько человек. Протаранив попавшийся на пути автомобиль „скорой помощи“, он вырвался на проспект. — Есть одна догадочка, есть… а не потому ли мой Господин исчез вместе с Творцом, что они заодно… Так это или не так, мне очень хочется выяснить, это поважнее, чем бить витрины и призывать к бунту народ этой страны, здесь и так достаточно кандидатов на мою роль. Мне гораздо больше интересно другое, так интересно, что я даже, пожалуй, и исчезну ради этого знания, если надо. Я ведь воин, и мне нужен мой последний поход… — Грузовик с натужным ревом летел на максимальной скорости прямо посередине проспекта, встречные автомобили шарахались в стороны, избегая столкновения, иногда это им не удавалось. — То, что я сегодня сделал, будучи в роли человека, может сделать каждый, нет, не каждый, но многие из людей. Это не моя роль в этих мирах, не моя… Побыл, побыл, приятно, интересно… Теперь мне понятно, зачем Он рядился в одежды нищего проповедника. Надо хоть раз побыть в человеческой шкуре, чтобы лучше понять людей, даже и Ему. А мое призвание — не в битье витрин, и не во внушении к себе любви или страха, и не в службе Сатане. Хватит уже. Пусть этим занимаются люди. Я же буду служить тому, кто может стать на место Творца и моего бывшего Господина, и мое место рядом с ним. Только так Риикрой, слуга Вечности, может выполнить свое предназначение. — Риикрой увидел, что проспект перегорожен тяжелыми грузовиками и бронетранспортерами. — Ну что ж, оставаться здесь дальше не имеет смысла. Прощай, моя человечность…» — И Риикрой дематериализовался.

Автомобиль на огромной скорости продолжал нестись вперед и врезался в бронетранспортер. Раздался взрыв. После того, как удалось потушить пламя, в обгоревшей кабине грузовика не нашли никаких человеческих останков.

Пока пожарные тушили пожар, Риикрой, принявший свой привычный духовный облик, через надпространство, чтобы сэкономить время, летел к Ивану. Он ворвался в помещение, где находился Иван, как вихрь, нимало не позаботившись о том, чтобы остаться незамеченным для Аллеина. Хотя это было и невозможно, потому что Аллеин уже был здесь и, скорее всего, ждал его. Он, по-видимому, тоже только что прилетел и даже не успел сложить свои белоснежные крылья.