Волчица советника - Елена Литвиненко

— Зажигательными!

Живой… Живой — спасибо, Светлые! — сцепила я руки и спрятала ладони между колен.

Шум битвы постепенно стихал. Вспомнив рассказ Раду о плане штурма, я поняла, что сейчас мы огибаем остров, заходя в тыл Косты.

— Потушить огни! Тишина на корабле!

Приближение аномальной зоны я почувствовала издали. Волосы распушились, начали искрить и потрескивать. Меня затрясло, зубы выбили дробь. Нервы и жилы будто мотало на ворот. Сердце ухало, сбивалось с ритма, кровь из носа и ушей пачкала половицы. А потом начался звон — противный, комариный, он нарастал, нарастал, нарастал!.. Перекрывал собой все остальные звуки, резал барабанную перепонку, давил на глаза — изнутри, — и я завыла, втягивая голову в плечи. Захлебываясь слюной и слезами, сжалась в комок, потянула на себя одеяло, пытаясь отгородиться, — от звона дрожали стены, вибрировал пол, казалось, еще чуть-чуть, и корабль развалится, осыплется, оставив лишь остов, увенчанный носовой фигурой. И точно так же осыплюсь я, только вместо бревен каркаса будут сухо постукивать кости.

Я зажмурилась, вспоминая Тима, Уголька, пустыню и ее линялое небо цвета глаз Йарры, Наставника, барханы, песчанников… Вцепилась в точку равновесия, обняла сланцевый столб караванной тропы — чтобы не потеряться, чтобы помнить, кто я и где, чтоб не забыть себя, не отдаться Зову, так похожему на неестественный, мертвый шепот Леса.

Звон исчез, но собственное хриплое дыхание и стоны Рени я услышала только спустя несколько минут. Вытерла лицо рукавом, села. Попыталась встать и, плюнув, на четвереньках поползла к фляге с водой. Хороша бы я была сейчас на палубе… Райанская Волчица, Леди Война, лярвин дол. Позорище.

Сил не было даже на то, чтобы сменить насквозь мокрую от пота рубашку. Я кое-как напилась воды, напоила Рени, завернула нас в одеяло и улеглась на пол, прислушиваясь к топоту за стеной и тихим голосам десантирующихся солдат.

И снова томительное ожидание. Светящийся порошок черного мрамора в песочных часах, и повороты колб — один раз, второй. Пять часов штурма, почти восемь — боя. Рени уснул, прижавшись к моему боку; я завидую ему, но глаза начинает жечь, стоит опустить веки.

…у графа отличная кольчуга, он Искусник, ну что с ним может случиться?.. Правильно, ничего. И с ним, и с браслетом все будет хорошо. С браслетом, конечно, в первую очередь.

…вернется, никуда не денется. Принесут, в крайнем случае.

…тьфу, дура! — рассердилась я и села.

— Светлые, не слушайте меня, не слушайте, пожалуйста! Пусть он вернется, он хоть и гад, но что я… что мы с Тимом будем без него делать? Пожалуйста, Светлые, помогите ему… Данкан, защити! Проведи его сквозь бой, Анара! — жарко зашептала я, глядя на струйку черного мрамора, медленно наполняющего колбу песочных часов. Светящиеся пылинки в толще саванного камня были похожи на искры татуировки Его Сиятельства.

Йарру ранили.

Две бронебойные стрелы пробили доспех и глубоко засели в левом плече, лишив графа ведущей руки. Тонкие жала закаленной и укрепленной магией стали, тисовые древки — на опасного зверя.

— Помоги, — проворчал граф, с помощью лорда Треньйе снимая защиту. Сел на стул, откинулся на спинку, стиснул зубы. — Ну?

— Может, лучше Рени? — сглотнула я. Как Йарра умудрился их поймать? Какая сволочь в него выстрелила?!

— Литами нужен солдатам, — отрезал граф.

Маленький лекарь, необычайно серьезный и вроде бы даже подросший, убежал на палубу, как только услышал стоны первых раненых. Даже бояться перестал. Даже стрелы, что сбила с него феску и пришпилила ее к мачте, когда люди Косты попытались прорваться в океан, не заметил, раздавая свой дар направо и налево: останавливая кровотечения, сращивая сосуды и распоротые животы.

— Будете жить… И вы будете, потерпите, пожалуйста… Нет, воды пока нельзя… Все будет хорошо, не переживайте, господин… Срезень я достану, не волнуйтесь, рука будет как новенькая, а вот с дурной болезнью придется повозиться. Как вы о ней не знали? О духи, ну при чем тут потница, вы же не младенец!..

Несмотря на разгром мятежников, меня из каюты Сэли не выпустил. Я просидела взаперти до самого возвращения Его Сиятельства — придумывая, чем бы потяжелее швырнуть в степняка, когда дверь все-таки откроется (само собой, ничего бы я не бросила, но помечтать-то можно?), и наводя порядок в разгромленной каюте.

А потом Треньйе и Юшенг ввели бледного, как стенка, графа, в плече которого засели стрелы с обломанным оперением.

— Мне долго ждать? — буркнул Йарра.

— Повернитесь, — попросила я и поманила магсвет. — Ярче!.. Юшенг, мне нужна кипяченая вода и спирт. И возьми у Рени расширитель.

Рубашка графа заскорузла и промокла от пота и крови — я срезала ее частями. Осторожно касаясь мягкой тканью, смыла грязь с груди, плеч и шеи, промокнула полотенцем. Тронула древки, и по телу Йарры снова потекли струйки крови.

— Придется резать.

— Режь.

Я прокалила кинжал над свечой, искупала его в спирте, продезинфицировала кожу вокруг стрел на мужской груди и спине. Юшенг внимательно следил за каждым моим движением, будто ждал, что я сейчас попытаюсь вскрыть графу горло; Раду, наоборот, устало прикрыл глаза и только вздрогнул, когда я сделала первый надрез на груди.

Горло я, к слову, действительно бы перерезала — тому, кто ранил Йарру.

Помню, я изо всех сил пыталась представить на месте моего графа простого пехотинца. Я ведь сотню, если не тысячу раз извлекала стрелы, даже не запоминая лиц! И все получалось, все проходило хорошо — лекари меня хвалили, говорили, рука легкая. Но резать Раду было страшно — как если бы себя. А к моменту, когда я, отломив щипцами жала, протолкнула стрелы через разрез на спине, весь ворот моей сорочки был мокрым от слез.

…Чтоб тому, кто это сделал, ни посмертия, ни рождения!

Йарра сидел, не шевелясь, только скрипел зубами, когда я промывала рану, наносила целебную мазь и перевязывала плечо, пустив на бинты свою нижнюю юбку из хлопка. Отдышавшись, граф отобрал у меня склянку со спиртом, залпом осушил.

— Рубашку дай. Из сундука.

— Зачем? — округлила я глаза. — Вам лежать нужно! Вы ранены, вы много крови потеряли! — перегородила я дверь. — Ваше Сиятельство!

— С чего вдруг такая забота, Лира? — криво усмехнулся граф. — Рубашку.

— Девушка права, — подал голос Юшенг. — Вам нужно лечь, господин. Я помогу.

Старик с неожиданной силой поднял Йарру, повел его к койке.

— Отпусти, я тебе что, младенец? — рыкнул граф. Оттолкнул слугу, вскочил и, качнувшись, опустился обратно на матрас. — Пожалуй, стоит немного отдохнуть, — нехотя признал он. — Разбудишь через пару часов, — ни к кому конкретно не обращаясь, приказал Йарра и провалился в сон, больше похожий на обморок.