Собор без крестов - Владимир Шитов

— Остап Харитонович, дай мне шанс, может быть, я его исполню, — наконец обмыслив случившееся, начал

проситься у Лапы Крот.

— Ну что же, пускай будет по-твоему. Ты пользовался нашим миллионом три года; если бы ты знал, сколько у

нас ушло бабок на поиски тебя; поэтому ты должен возвратить нам то, что взял, и уплатить штраф на такую же

сумму.

— Два миллиона! — ошарашенно воскликнул Крот. — Это же немыслимо.

— Я же тебе говорил, что нам с тобой не столковаться, — как бы обрадованно пропел Лапа. — Где наши

деньги? Или прокутил и от них ничего не осталось?

— Деньги есть, но отдавать я их вам не собираюсь, так как все равно вы меня пришьете.

— Не только тебя, но и твою дочь с внуками, чтобы не плодила таких змеенышей, как ты, — сообщил о своем

плане Кроту Лапа.

Теперь Крот узнал, как Лапа вышел на его след. Он вспомнил задушевную с ним беседу о своей жизни, о

неудачном замужестве дочери. Он уже забыл свое откровение, а Лапа, оказывается, не забыл и, дождавшись

случая, воспользовался давней информацией.

— Вы не посмеете расправиться с дочерью, — потеряв прежнюю решительность, произнес Крот.

Лапа, жестко взяв пятерней Крота за подбородок, прошипел ему в лицо:

— Мне что, тебе, мурлу сраному, как фраеру, надо приводить примеры, когда мы так поступали, или ты сам, умник, вспомнишь?

Крот знал два аналогичных случая. Он, обхватив голову руками, завыл:

— Что вы со мной делаете, бандиты, пьете с меня кровь... — при этом старался в своих словах употреблять

такие оскорбления, которые не могли обидеть законников, в противном случае рассчитывать на компромисс, снисхождение к себе было бы бесполезно.

Лесник, не слушая причитания Крота, открыл металлический бачок. Он оказался полный меда. Выставив

бачок из домика на землю, Лесник, обращаясь к парням, весело сообщил:

— Налетай, братва!

Крот, дав ему две булки хлеба, посоветовал:

— Скажи ребятам, чтобы ели с хлебом и меньше налегали на сырую воду — пронесет.

Лесник, открыв дверь на двор, крикнул:

— Николай, иди сюда!

В домик зашел здоровенный верзила, доверенное лицо Тихого; Лесник пересказал ему слова Крота.

Дождавшись ухода из домика Николая, Лесник продолжал разговор с Кротом:

— Так что будем делать с тобой, Крот батькович?

— Таких бабок у меня нет, — подавленно поведал ему Крот.

— Чем располагаешь?

— До двух миллионов у меня не хватает ста кусков.

— Вот это уже предметный разговор, — довольно произнес Лапа, оживляясь. — Осенью привезешь полторы

тонны меда в зону своим обиженным товарищам. Тогда лишь будем считать, что ты вину перед нами искупил.

— Может быть, я долг бабками погашу, — обрадованно произнес Крот, услышав, что у него появился шанс

остаться в живых, — а то с медом много возни. Я знаю, через кого и как их вам передать.

— Кончай торговаться. Я тебе сказал: доплата должна быть медом. Ты же, скотиняка, знаешь, как зекам

необходим в рационе мед, — довольный результатом беседы, отрубил Лапа. — Сейчас пойдешь с нашими

ребятами домой за деньгами, — приказал Кроту Лапа.

— За ними нечего идти. Они у меня всегда под рукой, — сообщил Крот.

— Тем лучше, — довольно произнес Лапа.

Они вышли из домика и прошли к лежакам ульев, некоторые из них оказались с двойным дном. На дне этих

лежаков лежали банкноты достоинством в пять, тысячу рублей, попадались банкноты достоинством в двести и

пятьсот рублей, но реже. Крот не зря был казначеем в зоне. Он умел считать деньги, а поэтому при пересчете

действительно их оказалось один миллион девятьсот тысяч рублей.

Отдавая деньги Николаю, Лапа сообщил ему, показывая рукой на Крота:

— За этим отступником долг в полторы тонны меда. Осенью он его доставит к вам в зону. Так ли я тебя

понял?

— Все верно, Остап Харитонович, привезу я им обещанный мед, — пробурчал, обобранный до нитки, задавленный происшедшим Крот.

— Ты знаешь, почему мы решили тебя не гробить? — неожиданно поинтересовался у Крота Лапа.

— Потому что я исполнил все ваши требования, — рассудительно произнес Крот.

— Это само собой, — согласился Лапа, — а еще почему?

— Не знаю, — пожав плечами, признался Крот.

— Потому, что ты полезным для людей делом занимаешься, — не простившись, покидая пасеку, сообщил

Кроту Лапа.

На железнодорожном вокзале в Иркутске, перед расставанием с посланниками Тихого, Лапа строго наказал

Николаю и его сопровождению:

— В поезде не хулиганить, не задираться, не пить спиртное, чтобы на задницу не было никакого шухера.

Если загребут вас менты, то сами понимаете, что будет с бабками, да и вам от нас не поздоровится. Передайте

Тихому, что я рекомендую ему всех вас поощрить пятью кусками. Вот потом можете пить и буянить до усрачки.

Николай со своими ассистентами и сам понимал, что если они не довезут деньги общака туда, куда им

приказано, то они автоматически становились изгоями. Их жизнь не будет стоить и выеденного яйца, а поэтому

заранее можно ложиться в «деревянный бушлат».

Простившись с ними, посчитав свою миссию выполненной, Лапа и Лесник самолетом вылетели из Иркутска в

Москву, чтобы потом оттуда быстрее добраться домой.

Глава 9

Развалясь в кресле, сидя рядом с кондиционером, Арбат не спеша потягивал из металлической банки

холодное американское пиво. Последнее время он так шикарно, богато зажил, что реальная жизнь порой ему

казалась сладким сном. Она ему нравилась, и он боялся, что скоро проснется и опять придется окунаться в

полосу неудач и неприятностей.

Телефонный звонок прервал его приятное занятие.

— Слушаю! Кто звонит? — не слыша голоса звонившего, недовольно пробурчал он, собираясь положить

трубку на аппарат.

— Арбат, это ты? — наконец-то заговорил звонивший.

— Ну я, а кто звонит? — спросил Арбат, не узнав голос говорившего.

— Это я звоню, Алик, неужели не узнаешь?

— Теперь узнал, — заверил его Арбат. — Чего тебе от меня надо? — Он не считал нужным любезничать с

личным врагом своего шефа.

Несколько лет тому назад Алик, главарь одной кавказской группировки, пытался шантажировать Душмана, но

получил от него жесткий отпор, а поэтому вынужден был покинуть Москву, растеряв свою кодлу, которая

рассосалась по другим группировкам и бандам. И вот сейчас, по прошествии стольких бурных лет, вновь

появился в Москве.

— Мы с тобой когда-то были друзьями, а ты так со мной разговариваешь, — услышал он нарочито

недовольный голос Алика.

Почувствовав, что он действительно избрал слишком грубый тон при разговоре, Арбат изменил его, сделал

более мягким.

— Прошло столько лет, что сейчас, разговаривая с тобой, никак не пойму, зачем я тебе понадобился?

— Что я, старому другу не могу позвонить просто так, к примеру, пригласить в ресторан и культурно провести

время? Как на это смотришь?

— Так ты меня приглашаешь в ресторан? — уточнил Арбат.

— Да! Как ты на это смотришь, принимаешь мое приглашение или нет?

Арбат понимал, что за приглашением Алика кроется какая-то авантюра, в которой и ему отведено место.

Любопытство взяло верх, а поэтому он решил от посещения ресторана не отказываться:

— Я против выпивки никогда не был, а если за чужой счет, да еще в ресторане, то — за милую душу.

— Тогда встречаемся сегодня в «Кавказской кухне» в девятнадцать часов. Устраивает? — поинтересовался у

него Алик.

— Вполне! — заверил его Арбат.

Положив телефонную трубку на аппарат, Арбат задумался: «С какой стати Алик вдруг вздумал

раскошелиться?»

Его мысли прервал зашедший к нему в кабинет Душман:

— Ты чего это вдруг такой невеселый и даже пиво не пьешь? — поинтересовался он, заметив необычную для

Арбата сосредоточенность.

Тот поведал ему о недавнем телефонном разговоре с Аликом.

— Ну и что ты решил? — внимательно посмотрев ему в глаза, поинтересовался Душман, вскрывая жестяную

пробку на банке с пивом и выливая ее содержимое себе в рот, при этом не делая глотательных движений. Пиво

самотеком находило себе дорогу в желудок.

— Решил сходить с ним в ресторан. Все же интересно узнать, какой сюрприз он приготовил нам.

— Конечно, тебе надо будет пойти. Мужик он ненадежный, а поэтому я с парнями буду тебя

подстраховывать, — сообщил ему Душман. — Интересно будет узнать, какую свинью он хочет подложить мне в

этот раз. — Он понимал, что Арбат интересует Алика только как связующее звено с ним.

Из шести человек, сидящих вместе с Арбатом за столом в ресторане, тот знал лишь Алика, остальные парни

кавказской национальности были ему незнакомы. Алик постарался от души насчет сервировки стола спиртным и