Наши уже не придут (СИ) - RedDetonator

И здесь, в этом мире, снова должна пройти ликвидация безграмотности, снова должны быть построены школы, училища, институты…

«Только изучив вот такую сравнительную статистику, можно понять, сколько ущерба России нанёс отсталый царский режим», — подумал Аркадий. — «Не тем, что сделал, а тем, чего не сделал».

В общем-то, это было всё, что нужно знать об армии кайзера. В уже образованных солдат гораздо легче вбить военную науку, ведь они уже умеют учиться, что достигается за восемь лет начального образования. И это примерно 90%, а остальные 10% — это прямо хорошо, по местным меркам, образованные люди, потенциал которых был развит немецким пониманием реального или гимназического образования.

В Третьем рейхе похерили эту систему, внеся в образование чрезмерно много политики. Хотя главной причиной была не политика, а устойчивое мнение нацистской верхушки в том, что учащиеся «перегружаются ненужными знаниями». Образовательная программа была сильно сокращена, в пользу физкультуры и производственной практики.

«Вот вспомнить бы того фельдмаршала, который писал в мемуарах, что у Гитлера всё посыпалось ровно в тот момент, когда в Вермахте физически закончились солдаты Второго Рейха…» — подумал Аркадий. — «Что-то в этом есть. Но, вернее будет сказать, что закончились солдаты, получившие образование до нацистских реформ».

Причины поражения Третьего Рейха, конечно же, комплексные, но фактор образования солдат, тем не менее, оказал своё влияние.

«Несмотря на губительные реформы Гитлера, даже такой мудак не смог сломать хорошо налаженную систему до конца», — подумал Аркадий. — «Поэтому уповать на то, что они деградируют до нашего нынешнего уровня, увы, нельзя. Нужно догонять и обгонять. И времени для этого очень мало».

Сталин, тот самый, который сейчас в Петрограде, редактирует статьи в газету «Правда», даже не знает, что должен будет сделать.

Ему предстоит сократить этот ужасающий разрыв в образовании и промышленности. Кровью и потом, жизнями людей, сотнями тысяч жертв. А потом надеяться, что ветер истории безжалостно развеет кучу мусора, нанесённую на его могилу…

«Нужно сделать так, чтобы все эти процессы прошли без лишней крови», — подумал Немиров. — «Чтобы не пришлось кроваво ускоряться, нужно чтобы Гражданская война закончилась быстро и без столь сокрушительных последствий для страны».

Потенциальная опасность была в лучшем состоянии экономики СССР. В его истории страны Антанты прекрасно знали, в каком плачевном состоянии находится молодая страна, поэтому не видели в ней особой угрозы. Разорённая, потерявшая территории — им казалось, что дни этой страны сочтены.

Если СССР закончит Гражданскую войну с меньшими потерями, то странам Антанты может показаться, что лучше бы раздавить эту страну прямо сейчас, пока не случилось чего…

*17 июня 1917 года*

— Ха-ха! — погладил Аркадий охлаждающий кожух пулемёта MG 08. — Сколько?

— Восемь, товарищ подполковник, — улыбнулся штабс-капитан Удальский.

— Потери? — спросил Немиров.

— Восемнадцать человек безвозвратными, ещё тридцать человек ранеными, — ответил Бронислав. — Но капитана Ерофеева ранили…

— Знаю уже, — кивнул Аркадий. — Что ж, рассчитывай либо на капитана, либо на георгиевское оружие.

— Служу Отечеству! — козырнул Удальский.

Видно, что устал — идти не так уж и далеко, но тяжело. Дорог там, на «ничьей земле», отродясь не было. Ну и надо идти тихо — это сильно выматывает.

— Всё, иди, — отпустил его Немиров. — Молодец, хорошо сработал.

Остальные ударные роты тоже постепенно возвращаются с заданий. Кто-то с успехом, а кто-то с остатками отряда. Немцы тоже не спят и у них там заготовлено много всего…

За двое суток работы ударных отрядов было добыто двадцать три пулемёта, девятнадцать из которых — MG 08, а четыре — Максимы.

Трофейных патронов хватает — в опорниках их всегда много, но вытащить удаётся далеко не все запасы. Иногда ударникам приходится поджигать то, что они не могут унести, поэтому нередки случаи, когда взрываются мины или патроны, что ненадолго показывает яркие фейерверки, видимые издалека.

В большинстве своём ударные группы справлялись с поставленными задачами и возвращались с грузом. Германская оборона оказалась уязвима для грамотно спланированных операций, потому что такая тактика специально разработана против такой рассредоточенной обороны.

Один плюс в этой ситуации — лето. Пусть иногда можно учуять вонь разлагающихся тел, но зато за ночь не околеешь, если придётся посидеть в мутной луже на дне воронки.

К несчастью, в эту игру можно играть вдвоём. Немецкие штурмовые группы тоже активизировались и «отыгрываются» на других участках фронта.

Сложилось негласное «правило игры» — не отправлять свои подразделения в тот сектор, где противник начал свою штурмовую активность. Все хорошо помнят ту бессмысленную бойню, что произошла в ту роковую ночь на «ничьей земле»…

Выгоднее встречать вражеские штурмовые группы на узлах обороны, чем в открытом поле — так, хотя бы, будет какой-то тактический смысл.

*24 июня 1917 года*

— Обстановка, как выразился товарищ Ленин, говно, — произнёс генерал Алексеев. — На Юго-Западном фронте началось контрнаступление германских сил, генерал Корнилов вынужден отступать. Все успехи начального периода нивелированы этим провалом.

На начальном этапе наступления всё выглядело хорошо. Настолько хорошо, что было опубликовано сообщение Керенского, обещающее скорую победу и выведение из войны Австро-Венгрии.

Солдаты Австро-Венгрии, деморализованные даже сильнее, чем солдаты Русской армии, не сдержали натиск самых боеспособных дивизий 8-й армии Корнилова, поэтому были образованы многочисленные прорывы по всему фронту. Были заняты Станислав, Галич и Калуш, но в ходе штурмов почти все боеспособные дивизии были выбиты. А войска, следующие за элитными дивизиями, не отличались боевой стойкостью, поэтому замедлились, а затем и вовсе остановились.

3-я австро-венгерская армия потерпела тактическое поражение и бежала, но её прикрыли германские подкрепления.

Русское наступление захлебнулось, а затем последовало немецкое контрнаступление. И теперь, по последним новостям, армии Юго-западного фронта отступают.

— Ожидаемо, — сказал на это Аркадий. — А Западный фронт?

— Стоят, — ответил Николай Николаевич. — Сегодня с утра была очередная попытка наступления, но её уже отразили. Немцы предпринимают контратаки.

В отличие от Юго-западного, на Западном фронте против генерал-лейтенанта Деникина выступают настоящие немцы, а не австрийцы. Если давно уже разложенные и деморализованные австро-венгерские армии можно без особого труда обращать в бегство, то вот немцы всегда настроены решительно и их не так просто выбить из позиций.

Немцы учатся очень хорошо, учатся всему, что им преподают, поэтому в обиход немецкого командования уже прочно вошла привычка незамедлительно контратаковать. В 14–15 годах они сами страдали от такого образа действий Русской императорской армии, а теперь это их «фирменная фишка», тогда как Русская армия больше на такое не способна.

— Но я позвал тебя не для обсуждения обстановки на других фронтах, — заговорил генерал от инфантерии Алексеев. — Военный министр связался со мной и спрашивал, почему у нас нет результатов наступления.

— Так есть же результаты, товарищ генерал, — удивился Аркадий.

— Да я знаю, что есть, — вздохнул Николай Николаевич. — Только как их продемонстрировать и подать?

Пока Корнилов и Деникин гробили сотни тысяч на своих фронтах, операция «Акрополь» приближалась к четвёртой фазе.

Три сектора германской обороны уже находились сейчас в довольно плачевном состоянии, но сектор «Бастион» в процессе уничтожения.

Новая тактика, как и ожидалось, не нашла достойного ответа со стороны немцев. У них нет бесконечного запаса оружия и боеприпасов, поэтому потери пулемётов и миномётов для не менее болезненны, чем для русских.