Наши уже не придут (СИ) - RedDetonator

«Они курят за наши грехи», — мысленно усмехнулся Аркадий.

В общем-то, в тот раз они отделались сравнительно малыми потерями лишь потому, что рано обнаружили газ и успели надеть противогазы.

— Главное, чего мы должны добиться на первых трёх фазах — основательное уничтожение опорных пунктов, — произнёс Немиров. — Восстановление их должно быть очень тяжёлым и долгим, поэтому не жалейте зажигательные бомбы и гранаты Новицкого-Фёдорова. У меня всё.

— Хорошо, — встал Николай Николаевич. — Теперь к политическим вопросам. Как вы знаете, военный министр издал две недели назад «Декларацию прав солдата», обязательную для исполнения. У нас и так запрещены телесные и оскорбительные наказания, а также разрешена свобода совести, но не проработан вопрос свободы политических взглядов…

Его слова вызвали лёгкое удивление среди присутствующих.

— Для исправления этого недоразумения требую всех присутствующих дополнительно способствовать работе агитаторов из утверждённого списка, — произнёс генерал. — Также, ожидайте сегодня-завтра приказ по фронту — офицерам и унтерам будет обязательно изучение трудов Карла Маркса и Фридриха Энгельса. А то получается нехорошо — солдаты овладевают материалом, а офицеры и унтеры отстают.

Ленин, получивший эксклюзив на агитацию, нарастил присутствие агитаторов — сейчас на Северном фронте трудится не менее 7500 большевицких агитаторов.

По подсчётам самого Владимира Ильича, большевиков всего около шестидесяти тысяч, то есть примерно 12,5% партии находится на фронте и активно агитирует. Это, преимущественно, старые большевики — едут на фронт прямо из мест ссылки.

Точные цифры Аркадию никто не давал, но в штабе Северного фронта есть общие списки разрешённых агитаторов. Впрочем, численность агитаторов непрерывно растёт, поэтому к концу войны ожидается, что во всех армиях будет несколько десятков тысяч разрешённых агитаторов.

По спискам идёт систематический отчёт в военное министерство Временного правительства. Так генерал Алексеев дополнительно демонстрирует инновационный подход и открытость изменениями — «смотрите, смотрите, у меня всё честно, даже агитаторы под учётом».

Все агитаторы в списках значатся как члены различных политических партий, от эсеров до анархистов, но это так себе прикрытие. Рано или поздно, но кто-то из функционеров попробует проверить кого-нибудь из агитаторов или узнает, что под видом анархистов и либералов им подают закоренелых большевиков.

Тем не менее, Аркадий рассчитывал, что такая нехитрая подмена выиграет им дополнительный месяц.

— Итак, политическую часть закончили, — произнёс генерал Алексеев. — Тогда напоминаю, что нужно больше инициатив в военный комитет. Солдаты должны видеть и чувствовать, что это не какая-то фикция, а настоящий орган власти. Думайте, какие ещё полезные изменения мы должны внести.

*15 июня 1917 года*

— Двигаетесь через квадрат С-17, мимо оврага, — продолжал Аркадий инструктаж. — Тщательно осматривайте территорию, потому что уже замечено, что немцы используют самодельные противопехотные мины. Артиллерия прошлась по всему фронту, но ничто не мешало немцам обновить растяжки. Внимательно и осторожно. Понятно довожу?

— Так точно, товарищ подполковник, — ответил штабс-капитан Удальский.

— Понятно, товарищ подполковник, — вторил ему капитан Ерофеев.

— Действуйте строго по графику, — потребовал Немиров. — Штурм опорника должен быть начат одновременно. Как закончите с ними, сразу возвращайтесь. Ненужного героизма и неуместной самоотверженности не проявлять. Узнаю, что погибли всем составом на втором опорнике — вытащу из-под земли и в нарядах сгною.

Офицеры покинули командный блиндаж, а Аркадий засел за картами.

Нужно владеть самой актуальной обстановкой, поэтому он систематически терроризировал авиаторов и добивался от них частых вылетов.

Только вот немцы теперь научились делать зенитные пулемёты, поэтому бипланы летают на высоте, что нехорошо сказывается на подробностях фотоснимков. Но для штурмовых надобностей и не нужно разрешение XXI века. Самое главное — хорошо видно структуру траншей и общий рельеф.

В будущем, когда появятся возможности и полномочия, Немиров собирался продавливать учреждение специализированного института, который будет заниматься разработкой перспективной оптики.

Вторая мировая война ещё более усугубит потребность армии в качественной аэрофотосъёмке, поэтому отставать в этом направлении никак нельзя.

«Разведка — это 40% успеха на поле боя», — подумал Аркадий. — «15% — это боевая и тактическая подготовка военнослужащих, 15% — это логистика, и только 10% — это боевой дух».

Техническую оснащённость он не учитывал, потому что, как правило, средства ведения боя у противоборствующих сторон бывают примерно эквивалентны. Так или иначе, но техника редко даёт подавляющее превосходство, а если даёт, то кто-то серьёзно ошибся, выбирая себе противника.

«Что-то прорывное может дать боевое превосходство, но лишь ненадолго», — размышлял Немиров, раскладывая самые свежие фотографии сектора «Барбакан». — «И даже при наличии чего-то прорывного надо обязательно думать. Британцы похерили возможное стратегическое превосходство танков малым количеством боевых единиц — это был серьёзный промах».

Немцы уже, как доносят новости с Западного фронта, выработали ряд тактик для борьбы против танков. Аркадий уважал немецких офицеров за то, что они очень быстро адаптируются к новым угрозам.

Это только в ура-патриотическом сообществе было принято считать, что главное — это выбить у немцев почву из-под ног и «сломать им орднунг», после чего можно брать их тёпленькими.

На самом деле кайзеровская армия — это крайне серьёзная организация, обладающая весьма квалифицированными солдатами. Примерно 90–95% немецких солдат имеют начальное образование, но это не то начальное образование, которое подразумевалось под этим выражением в Российской империи и до сих пор подразумевается в Российской республике.

В России начальное образование предполагает 3–4 года обучения, а вот в Германии дети учатся 8 лет. По сравнению с российским, германское образование можно назвать средним. Но немцы считают, что это начальное образование.

Впрочем, гораздо хуже то обстоятельство, что примерно 5–10% немецких солдат имеют среднее образование. Есть два варианта — реальное училище или гимназия. В реальном училище учатся шесть, а в гимназии учатся девять лет.

Нюанс в том, что после четырёх лет начальной школы, если финансовое состояние родителей позволяет, ребёнок может поступить либо в реальное училище, либо в гимназию. А если не позволяет, то учился восемь лет в начальной школе.

То есть, выпускник реального училища суммарно обучался десять лет жизни, а выпускник гимназии обучался тринадцать лет.

В Российской империи с образованием дело обстоит гораздо хуже. Грамотные есть, но они не составляют заявленные царским правительством 76%. Среди этих 76% много тех, кто был грамотен лишь в отчётах, ложившихся на царский стол.

Когда-то Аркадий писал статью в свой авторский блог, где затрагивал проблемы СССР с ликвидацией безграмотности. И в ходе сбора информации он натыкался на статистику охвата населения Российской империи начальным образованием. И там было что-то вроде 30–35% по состоянию на начало Первой мировой.

Меньше половины населения было охвачено образованием, составляющим меньше половины образовательного стандарта Германской империи.

У него от этой информации в тот раз, естественно, «забомбило», в груди начал формироваться клубок гнева, но он, в итоге, смирился. Только глупец будет отрицать свою историю. Это был исторический факт и единственное, что мог Аркадий — принять его.

«Но до сих пор обидно», — прислушался он к своим чувствам. — «В Германии, которая появилась только в 1871 году, решительными действиями властей почти полностью нейтрализовали безграмотность и им для этого не понадобились большевики».