Все пули мимо - Виталий Забирко

Всё это относится и к предсмертному видению Пупсика. Никто не знает, что видит человек в тот самый момент, когда последняя искра жизни покидает тело. Дорогу в рай, врата ада или абсолютную пустоту. Тех, кто мог бы рассказать, увы, как раз и нет. Таковы условия игры под названием "жизнь". Но если они всё же видят рай либо ад, тогда почему многие праведники умирают с гримасой страха на лице, а некоторые отпетые грешники - с улыбкой на устах? И в то же время большинство умирает спокойно... Может, точно так же и последнее видение Пупсика, сгоревшего в высокотемпературной плазме исполнения своего желания, стало отображением его заветной мечты о том мире, который даст ему, наконец, тепло и счастье взамен холода и беспросветного мрака земного существования.

А может, видение было и правдой. Кто знает...

* * *

Дорогу развезло. После первого снегопада нагрянула оттепель, и снег на трассе превратился в грязное мокрое месиво, веером летевшее из-под колёс. Это только российская интеллигенция не знает, что за оттепелью следуют либо крепкие морозы, либо пора непролазной грязи. В политике и то и другое, что хрен и редька - друг друга не слаще. Шофёр правительственного "мерседеса" не знал политической трактовки природных явлений, зато досконально изучил состояние российских дорог в зависимости от погодных условий и поэтому гнал машину на запредельной скорости.

Пескарь даже обрадовался, что Сашок взял первую попавшуюся машину, а не его лимузин. Сейчас бы ехали со скоростью похоронной процессии, да ещё эскорт охраны в целях безопасности сдерживал бы. Впрочем, на первом же блокпосте их пытались остановить, но Сашок что-то буркнул в рацию, и на дальнейший путь им обеспечили "зелёную улицу".

Зарево пожара они увидели издали. Оно вспухало над лесом багровой полусферой, отсвечиваясь в низких облаках. Что удивительно, но дыма почти не было.

Ещё минут десять шофёр на бешеной скорости гнал "мерседес" по трассе, пока, наконец, не свернул на лесное шоссе. Его миновали быстро, и машина выскочила на обширную поляну перед усадьбой. Здесь шофёр резко затормозил, и "мерседес" впервые за время пути занесло, развернув боком к усадьбе.

Панорама пожара поражала своими масштабами. Сквозь настежь открытые ворота во всей красе огненной стихии виднелся особняк. Он не пылал, нет, со страшным рёвом он извергал из всех окон как минимум десятиметровые столбы бездымного огня, и это не было похоже на пожар. Словно кто-то установил в каждом окне по ракетному соплу и запустил двигатели на полную мощность. От этого особняк был похож на кошмарный инопланетный корабль, породить который могло только больное воображение кинорежиссёра, ибо такие монстры могут летать только в кино, в реальной жизни они просто разваливаются, выгорая дотла.

Метрах в пятнадцати у ворот лицом к пожару стояла цепочка людей, очевидно, из внешней охраны - вряд ли кто из особняка смог спастись. Звука подъехавшей машины никто не услышал, потому никто и не обернулся - всё заглушал рёв огня.

Пескарь выпрыгнул из "мерседеса" побежал к воротам, но, даже не достигнув цепочки людей, остановился. От ворот веяло таким жаром, что снег вокруг давно растаял, а оголившаяся земля исходила паром.

"Восемнадцать миллионов долларов коню под хвост..." обескураживающим итогом пронеслось в голове Пескаря. Почему-то ни судьба жены, ни челяди, ни даже Пупсика в этот момент не затронула его. А вот денег, потраченных на особняк, было жалко.

Он ошарашено оглянулся. С таким пожаром бороться было бесполезно - на него можно только смотреть и ужасаться разгулу огня. Рядом стояли шофер и Сашок, а впереди, в хаотически сложившейся цепочке - спецназовцы из внешней охраны с автоматами за плечами. Правда, среди них затесался какой-то бомж в рваной телогрейке и шапке-ушанке без одного уха. Он стоял в странной позе: вытянув перед собой ладони и шевеля растопыренными пальцами. Складывалось жуткое впечатление, что он то ли руководит, как колдун, огненной стихией, то ли просто греет руки на чужом горе. Если бы Пескарь не знал истинных причин пожара, точно бы заподозрил его в поджоге. "Новые бомжи" спят и видят, как бы "новым русским" "красного петуха" во двор запустить.

Внезапно рёв огня изменил тональность, и тогда крыша особняка дрогнула и вдруг откинулась в сторону совсем как у игрушечного волшебного сундучка. Громадное пламя выхлестнуло из-под крыши, но не огненным столбом, а как-то странно, распластавшись над землёй, будто гигантская сказочная жар-птица раскинула на взлёте крылья. Затем последовал громовой удар, и пламя схлопнулось в ничто. Лишь дым да пар валили от остова особняка. А на пожарище пала ватная тишина.

Акустический удар пригнул всех, но больше всего досталось Пескарю. Когда огонь вырвался из-под крыши особняка, в сознании Пескаря вдруг возник яркий образ счастливо смеющегося Пупсика, а когда пламя схлопнулось, оно словно вырвало из Пескаря душу, оставив в образовавшейся пустоте лишь понимание непреложной истины, что Пупсика с этого мгновения больше нет.

Люди зашевелились, стали выходить из ступора зачарованности пожаром. Бомж, стоявший впереди Пескаря, опустил ладони и медленно повернулся.

"Это же мой писака", - рефлекторно отметило сознание Пескаря. Ему было абсолютно всё равно, что творится и кто находится вокруг. Ноги дрожали и подгибались.

- Ну что, Премудрый, - жёлчно осклабился писака, впервые с откровенной ненавистью глядя в глаза своему "работодателю". - Финита ля коммэдиа!

Ничего не ответил Пескарь. Он ничего и не понял, находясь в полном безразличии к окружающему. Ноги у него подкосились, и он осел в грязь.

И это спасло его, потому что через мгновение и писака, и шофёр, и ещё несколько спецназовцев рухнули на землю, изрешечённые пулями.

- Ложись! - дико заорал Сашок, прыгая на Пескаря и опрокидывая его лицом в грязь.

На этот момент Пескаря как цельного человека не существовало. Тело представляло собой подобие безвольной гуттаперчевой куклы, поскольку сознание практически полностью отрешилось от него и было способно только на созерцательное восприятие. Инертно и бесстрастно Пескарь наблюдал, как из-за деревьев показались строчащие из автоматов фигурки украинских террористов, мгновенно сориентировавшихся в обстановке и начавших свою акцию раньше срока. В полном отупении Пескарь слышал тявканье их автоматов, звонким эхом отзывавшееся из леса, видел, как эти фигурки вновь отпрянули в лес, за деревья, когда уцелевшие спецназовцы ответили беспорядочным огнём. Слышал, как орёт в рацию вдавливающий его в грязь Сашок, вызывая помощь.

Затем Сашок откатился в сторону под бок "мерседеса" и рывком за руку подтянул к себе Пескаря.