Земля обетованная. Последняя остановка. Последний акт (сборник) - Эрих Мария Ремарк

деловым, говорит все еще быстро). Я могу заползти под кровать – и никто меня не увидит, я не буду двигаться…

Анна (невольно смотрит на низкую постель). Как вы там поместитесь?

Росс. В лагере я два дня прятался под кроватью, голову приходилось поворачивать набок, чтобы дышать.

Анна отрицательно качает головой.

Росс (хватает ее за руки, говорит быстро, теряя самообладание). Но не стойте же как каменная, сделайте что-нибудь, помогите мне, мы были уже мертвы – и вдруг жизнь вернулась. Она стукнула по нашим мертвым головам и унесла с собой, и я не могу снова ее потерять, поймите же вы это, хотя вы этого ничего и не знаете тут, с вашими диванами, столами, в безопасности… (Отталкивает ногой стул рядом с собой.)

Анна (оборачивается, резко, быстро). А вы знаете, что случится, если вас тут найдут?

Росс. Да.

Анна. Не с вами! Со мной!

Дальше – очень быстрый диалог.

Росс. У меня есть оружие. Вы можете заявить, что я вас заставил.

Анна. Мы живем не в такое время, когда можно что-то заявить.

Росс. Это я знаю.

Анна (у окна). В доме сейчас спокойно. На улице очень мало людей. Вы можете уйти.

Росс. А это? (Показывает на свои брюки.) Они же просто кричат о концлагере! У вас ничего нет? Хотя бы брюк? Этот пиджак я нашел по дороге, на большее не было времени…

Анна (смотрит на него. Решается). Возможно… Подождите здесь… Я посмотрю… (Идет к двери.)

Росс (быстро, подозрительно). Куда вы идете?

Анна (останавливается). Вы мне не доверяете?

Росс. А как я могу доверять вам?

Анна. Вы только что сказали, ваша жизнь в моих руках, а теперь не даете мне даже подойти к двери…

Росс. А как же иначе?

Анна (спокойно). Если бы я хотела спуститься вниз, я бы уже давно это сделала.

Росс молчит и смотрит на нее. Потом уступает ей дорогу.

Анна выходит.

Четвертая сцена

Росс один.

Он быстро идет к окну, осторожно выглядывает на улицу, потом идет к двери, чуть приоткрывает ее, выглядывает, достает из кармана револьвер, возится с предохранителем, – видно, что он не знает, как им пользоваться, и сейчас знакомится с оружием. Потом засовывает его в карман и ищет место, откуда он мог бы стрелять, оставаясь в безопасности.

Пятая сцена

Росс, Анна.

Анна останавливается в дверях. Осматривается.

Росс минутку ждет, не идет ли кто за ней, потом выходит из своего укрытия.

Анна кладет на кресло рядом со столом военный мундир, рубашку и носки.

Росс (удивленно смотрит на вещи). Откуда они у вас?

Анна. Вам это обязательно знать?

Снова быстрый обмен репликами.

Росс. А где мужчина, которому принадлежат эти вещи?

Анна. Не здесь.

Росс. Он умер?

Анна. Нет.

Росс. Он может вернуться? Где он?

Анна (резко). Он не вернется. А теперь одевайтесь и не допрашивайте меня.

Росс. Я не допрашиваю. Но каждый сообщник может оказаться предателем.

Анна. А разве у вас есть другой выход, кроме помощи сообщников?

Росс. Нет. Тем осторожнее приходится быть. Это осторожность – не недоверие.

Анна. Пять минут назад вы хотели только другой костюм – теперь вы уже ставите условия. Берите вещи или оставьте их и выматывайтесь. (Идет к постели, ложится и больше не обращает внимания на Росса.)

Росс (переодевается за открытой дверцей шкафа. Через некоторое время). Как здесь тихо! (Ждет. Наблюдает за Анной. Потом говорит.) Для нас не было ничего хуже тишины. Мы ждали воздушных налетов. Тогда нас выводили в коридор. В грохоте взрывов мы могли разговаривать друг с другом. Охранники нас не слышали. Мы знали, что нас собираются убить. Только не знали, когда и как. Мы стояли друг за другом в коридоре и не имели права двигаться. Даже обернуться нельзя. За мной стоял какой-то человек, которого я никогда не видел. Во время налетов он все время кричал мне: «Вильке! Иди к Вильке, если выберешься!» А потом адрес. Снова и снова. Два дня назад, когда часть тюрьмы обвалилась, я смог прокричать ему: «А ты?» – «Я не могу бежать! – ответил он. – Из-за ног! Но ты можешь! Иди к Вильке. Скажи, тебя послал Губерт!»

Анна (слушала против воли). Прекратите! Я не хочу этого знать!

Росс (продолжая переодеваться, тихо, быстро, настойчиво, он знает, что от этого зависит его жизнь). Они вывели нас сегодня. Привели на Руммель-плац. Сказали, что отпустят. Многие поверили. Такому всегда верят. Потом они стали нас расстреливать. Там еще сохранились остатки аттракционов – колесо обозрения, карусели. Когда начался налет, некоторым удалось укрыться и сбежать. Так мы попали на волю. Я побежал сюда. Губерт описал мне дорогу – вторая улица после Бранденбургской, два раза направо, Вильке, он тебе поможет, Вильке, он тебе поможет!

Анна (резко). Оставьте меня! Я не хочу об этом знать! Уходите! Вы получили, что хотели!

Росс (настойчиво, быстро и жестко). Поймите же! Когда я бежал, я не был один. Со мной бежали все остальные. Со мной бежал Губерт, со мной бежали те, кто уже получил пулю в затылок, все, кто уже не мог ходить, мне надо было бежать за всех них, кто-то должен был уцелеть; это все не может просто кончиться расстрелами и забвением, хоть один обязан это помнить и рассказать всем – за тех, кто не сумел убежать, – чтобы расплатиться, отомстить за Губерта, за Вильке…

Анна (вскакивает с постели). Вильке! Что вы прицепились к этому Вильке? Вильке тут нет! Его забрали, может быть, он уже умер! Оставьте меня в покое! Я не хочу снова оказаться замешанной во все это! Вот, берите деньги, берите все, что вам надо, только уйдите!

Росс (неожиданно спокойно). Во что вы не хотите опять оказаться замешанной?

Анна. Во все это. Оно умерло, похоронено, забыто. Вот, берите деньги и уходите.

Росс (берет деньги, смотрит на них, кладет в карман, глядит на Анну). Деньги… Но у меня нет документов…

Анна. Документы я достать не могу.

Росс. Без документов в этом мундире меня повесит первый же патруль. Как того фельдфебеля.

Анна. На него донесли.

Росс (протягивает руку, засучивает рукав). А это?

Анна. Что?

Росс. Номер из концлагеря. Татуировка. Это не донос?

Анна. Обвяжите его чем-нибудь! Сделайте повязку! Вас могли ранить. (Идет к комоду, достает бинты, начинает перевязывать ему руку.)

Они стоят близко друг к другу. Росс смотрит на Анну. Она чувствует это. И вдруг ситуация меняется.