Страждущий веры (СИ) - Светлана Гольшанская

Метель вопреки опасениям оказалась не сильная. Когда мы проснулись, снова было ясно и безветренно. Нам повезло — Хельхейм баловал хорошей погодой, иначе бы замёрзли насмерть. От ветров и снегопадов укрытия никакого. Настоящая лысая, мёртвая пустыня, почти как на гравюрах в папиных книгах с барханами, движущимися волнами от яростных порывов. Только вместо жгучего песка не менее жгучий снег. И от мороза, оказывается, печёт не меньше, чем от зноя. Как я ни укрывала лицо, кожа всё равно обветривалась и саднила. Выступавшие на глазах слёзы так и вовсе горели непереносимо. Но я держалась, как и все.

Микаш замыкался всё больше с каждой ночёвкой, даже с туатами сделался угрюм и молчалив. Вею отвечал неохотно и односложно, а меня так и вовсе не замечал. Вместе с братом нам удалось развести его на пару тренировок во время стоянок, но выходило вяло и бестолково. Вместо того чтобы показывать приёмы, Микаш смёл Вея в пару ударов. И от оцепенения передо мной избавился, будто и не было, отмахнулся не всерьёз, как от назойливой мухи. Даже обидно. Он переживает из-за того, что наша цель близко?

Я тоже в смятении. Не могу поверить, что наше бесконечное путешествие подходит к концу. Что мы будем делать дальше, когда достанем клыки? А если не сможем, и все наши усилия окажутся напрасны? Не то чтобы Вей сильно дорожил местом в ордене, но как существовать без него? Все мужчины в нашей семье были рыцарями. Но, допустим, его примут. Он возьмёт Микаша в оруженосцы? Микаш согласится? С его заносчивостью и гордостью маловероятно. Да и не создан он для служения — скорее глотку себе перегрызёт. А куда пойду я? Все говорят, что даже с даром меня в орден не примут. Может, туаты позволят мне охотиться вместе с ними? Или стоит вернуться в Готланд и помогать Хромому Лису ухаживать за Тихим Змеем? Помнит ли меня ещё малыш? И согласится ли Хромой Лис терпеть рядом меня? А может, меня примет Хорхор? Я ведь явно ему приглянулась. Интересно, сколько я протяну в вечной мерзлоте? Но всё лучше, чем возвращаться. Один раз отведав свободы, я уже не смогу быть прежней, не смогу претворяться кроткой и послушной. Я не такая, теперь я точно знаю.

Я так ждала конца, а он наступил неожиданно быстро. Я даже заметить не успела, как лошади остановились, хотя прошло всего несколько часов после ночёвки. Настолько погрузилась в свои переживания, что не обращала внимания на притихшие разговоры и устремлённые вдаль взгляды.

— Дальше нам идти нельзя. Священное место, — с грустной торжественностью произнёс Асгрим.

Большие прямоугольные ворота высились впереди грозным тёмным силуэтом. Ворота в женские храмы всегда венчала полукруглая арка, прямоугольник же — символ мужского начала. Не знаю, почему вдруг вспомнилось. С обеих сторон их сторожили чудища на массивных постаментах. Из-за толстого слоя наледи очертания разобрать не получалось.

— Тебе помочь? — Вей уже спешился и стоял рядом, протягивая руку.

Микаш неподалёку принимал оленя у одного из замыкавших строй туатов. Дальше мы пойдём одни. Пешком. Я спрыгнула сама и в последний раз погладила Кассочку.

— Не переживай, — Асгрим свесился с седла и нагнулся поближе ко мне. — Мы дождёмся вас тут. Ну, может, поохотимся немного — с голоду пухнуть не очень хочется.

Я заставила себя улыбнуться и пошла перекладывать наши тюки на оленя вместе с мальчишками. С привязанными поверх мешков копьями животное походило на ощетинившегося иголками ежа. Очень большого ежа. Но вёл себя олень смирно, поэтому мы надеялись, что он не проколет нас остриём, испугавшись и неосторожно повернувшись.

— Идём? — спросил Вейас.

Мы раз десять перекладывали мешки и столько же раз проверили ремни и верёвки, на которых они держались. Олень тоже терял терпение, широко раздувая ноздри.

Мы с Микашем одинаково таращились на снег под ногами и молчали. Вей взял на себя командование и повёл навьюченного оленя. Мы потащились следом. Постоянно оглядывались на остававшихся за спиной туатов. У ворот мы снова замерли.

Каменные стражи лежали на подогнутых лапах. Приплюснутые собачьи морды вскинуты в нашу сторону. Из-под верхних губ торчат острые пики клыков. Не хотела бы я, чтобы эти стопудовые чудища ожили и встали на защиту своего обиталища. А, может, это и есть вэсы?

Вейас зажёг факел. Мы много их захватили на случай, если придётся спускаться под землю и станет совсем кромешно.

— Там что-то написано, — брат кивнул на арку, скованную бугристой коркой льда. Как он умудрился что-то под ней рассмотреть? — Похоже на те, что были у пещеры Истины и возле моста в Утгард. У Червоточины семь врат — мы прошли трое, как думаете, м? — он насмехался, а у меня внутри всё холодело и застывало режущим рёбра комком.

Лёд на каменных стражах будто затрещал. Вот-вот они стряхнут его и ринутся на нас, разрывая клыками и когтями на кровавые ошмётки.

— Здесь всё изменится, — вырвалось само собой.

Я приложила ладонь к губам. Микаш с Вейасом удивлённо уставились на меня.

— Там это написано. Мне так кажется, — не знаю, откуда оно пришло. Вообще, не понимаю, зачем это сказала. Меня просто напугали каменные стражи!

Не дожидаясь остальных, я ступила за ворота. Ничего не случилось. Земля не разверзлась у меня под ногами, и даже каменные изваяния остались на своём месте. Я облегчённо выдохнула. Вей прошёл следом, и Микаш, забравший себе оленя, за ним. Впереди гигантской обледенелой воронкой уходил глубоко под землю пробитый во льду и камне лабиринт. Несколько мгновений мы таращились на рукотворное диво. Кто его построил, зачем и, главное, как?

Мы двинулись в путь. Ноги скользили по заледенелой поверхности. Хорошо хоть с двух сторон вздымались высокие стены — если падать, то только вниз по ступеням. Вей шёл впереди и освещал дорогу. Я за ним. Микаш с оленем сзади. Все на почтительном расстоянии, чтобы если кто рухнет, не потянул за собой остальных.

Двигались не быстрее улиток по однообразному посверкивающему отблесками пламени коридору. Часто попадались развилки и обвалившиеся куски стен, грудами выше нашего роста преграждавшие проход. Возле каждого поворота мы нацарапывали на льду большие метки и всё равно теряли направление, ходили по кругу и несколько раз возвращались к одному и тому же месту. Количество крестов на стене у злосчастного поворота всё росло и росло. В конце концов Вей не выдержал и полез через завал. Микаш едва ли не на руках перетащил упирающегося всеми копытами оленя на другую сторону. И я тоже кое-как перебралась, едва не ободравшись и не стукнувшись головой. Только так нам удалось миновать заколдованный поворот.