Дверь. Альбом - Мэри Робертс Райнхарт

— Это касалось золота и денег, которые она держала в доме. Я считал это очень опасным, не говоря уже о других вещах. В наше время, когда столько преступлений…

— Вы подумали об этом только после того, как вышли из дома?

— Я думал об этом все время. Но когда вышел из дома вместе с миссис Тэлбот, она заговорила об этом. Она здесь присутствует. Вы можете спросить у нее, если хотите.

— А была ли еще какая-нибудь причина для вашего беспокойства? Насколько мне известно, эти деньги и золото она собирала уже в течение нескольких месяцев.

Мне показалось, что он опять заколебался.

— Особых причин не было, нет. Моя дочь, Эмили, пару раз говорила мне, что слышала, как будто бы кто-то ходит ночью по крыше.

— Насколько я вас понимаю, вы решили вернуться домой и уговорить ее убрать деньги из дома, поместив их туда, где они будут в безопасности, а потом передумали?

— Именно так, сэр.

— А вы уверены, что парадную дверь заперли, когда вышли?

— Абсолютно уверен. Именно из-за своего беспокойства по поводу денег я проверил дверь. Она была заперта.

Остальные его показания касались в основном того, что происходило в первую половину дня, о чем я уже рассказывала. К моему удивлению и разочарованию публики, вопрос о сундуке с золотом временно не обсуждался.

Теперь я знаю, что полиция, работавшая вместе со следователем, решила ограничиться обсуждением событий, которые имели место в день убийства, особенно во второй половине дня. Кроме того, существовали правила дачи показаний на предварительном рассмотрении дела, по которым о сундуке говорить не следовало, за исключением тех случаев, когда он был связан с действиями определенных людей в тот день. В общем, я рассказала о вопросах и ответах, как их помню. Но мне кажется, что я ничего не упустила.

И тут, наконец, был вызван для дачи показаний Джим. Он поклялся, что будет говорить только правду.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Джим был довольно спокойным свидетелем и произвел, во всяком случае вначале, хорошее впечатление Но он был в доме, в спальне убитой, и пытался выбраться оттуда незамеченным. От этого никуда нельзя было уйти. Когда его спросили об этом, он был тверд в своих показаниях. Несколько раньше в тот день, между одиннадцатью и двенадцатью часами, Маргарет Ланкастер сказала ему, что ее отец хочет видеть его в четыре часа дня. В качестве причины она назвала его беспокойство по поводу большого количества золота и денег в доме, и Джим согласился прийти.

Он оставил машину у своего дома и пошел к Ланкастерам пешком. Так как у него был ключ, он открыл дверь и вошел в дом. Мистера Ланкастера в библиотеке не было. Подождав несколько минут, решил подняться в спальню своей тетушки. Это было в четыре часа или немного раньше.

Дверь в спальню миссис Ланкастер была приоткрыта. Все было спокойно. Эмили Ланкастер разговаривала со своей птичкой в комнате напротив. Он открыл дверь в спальню тетушки. Шторы были опущены, и вначале он ничего не заметил. Когда подошел к кровати, то увидел, что произошло.

Он не видел ни топора, ни какого-нибудь другого орудия убийства. Но он и не искал его. Первой мыслью было, что семья не должна увидеть ее в таком виде. Он попытался натянуть на нее простыню. К несчастью, она лежала на той простыне, и ему не удалось сделать задуманного. А потом, добавил Джим, ему стало нехорошо, затошнило… Его всегда тошнит при виде крови. И он был очень испуган. Он побежал на первый этаж, в туалет. Там его вырвало.

Он все еще был в туалете и его все еще тошнило, когда закричала Эмили. И тут он понял, в каком положении оказался. Одежда его была в крови. Тут пришла глупая мысль выбраться из дома через боковую дверь. Когда же он увидел сквозь сетку от комаров на двери, что Эмили лежит в обмороке на траве и я наклонилась над ней, он понял, что ему этого сделать не удастся. Но к этому времени поднялся большой шум на втором этаже, и он решил туда не подниматься.

— Я поступил глупо, — добавил Джим. — Но я не мог тогда мыслить здраво.

Часть из того, что я описала, были ответы на вопросы, которые ему задавали. Но тем не менее его рассказ был недвусмысленным и откровенным. И только отвечая на следующий вопрос, он немного заколебался.

— Вы слышали какие-нибудь подозрительные звуки, прежде чем спуститься вниз?

— Не звуки. Мне показалось, что кто-то бежал по второму этажу.

— Вы слышали, как кто-то бежал?

— Не то чтобы бежал. В коридоре висит старая хрустальная люстра. Она позванивала, как будто по потолку кто-то очень быстро двигался. Подвески качались и позванивали…

— Это было до того, как вы поднялись наверх?

— Это было, когда я возвращался к лестнице.

Следователь не стал продолжать эту тему. Он спросил:

— Вам был знаком ключ от сундука?

— Да.

— Где он хранился?

— На тоненькой цепочке, висевшей у нее на шее.

— А вы видели этот ключ, когда подошли к кровати?

Тут нервы Джима не выдержали.

— Боже мой! Нет! Неужели вы думаете, что я думал тогда о ключе?

После этого снова вызвали Пегги, и она рассказала, когда видела Джима на площадке лестницы.

Она выходила из спальни для гостей в крыле дома и направлялась к задней лестнице, когда увидела его. Больше она никого не видела. И не слышала, что кто-то бежал.

— Иными словами, — констатировал позже следователь, — если бы мистер Веллингтон был прав и кто-то действительно убегал перед тем, как он начал подниматься по лестнице, то этому человеку путь был бы прегражден сразу в трех местах: со стороны парадной лестницы, со стороны заднего коридора и со стороны черной лестницы, ведущей прямо на кухню, вернее на кухонное крыльцо, где две женщины занимались своими делами.

И именно в это время выступил один из присяжных, чем сильно возмутил полицию.

— Присяжные хотели бы знать, что было с окнами. В газетах писали, что сетка от комаров на окне в спальне миссис Ланкастер была приподнята и горшок с цветами, стоявший на подоконнике, перевернут. Если это действительно так, то мы хотели бы знать об этом. Если кто-то забрался в комнату через крышу крыльца или мог это сделать, мы должны знать об этом.

И тут, к его великому возмущению, был вызван инспектор, который был вынужден дать по этому поводу показания. Тогда никто не упомянул о кровавом пятне на сетке